Две Наташки и пришельцы (СИ) - Еремеева Рената. Страница 56

– Почему ты плачешь? – спросил он.

– Я не знаю… – беспомощно соврала она.

Ну не могла же она взять и признаться ему, что волновалась за его рогатую шкуру, что больше всего на свете боялась увидеть его растерзанный труп… Мысль о том, что он может погибнуть, спасая ее, приносила невыносимую боль, от которой Наташа впадала в полуобморочное состояние. Но еще в ту бессонную ночь она неожиданно осознала, что случился радикальный переворот в ее чувствах к нему… А хорошо это или плохо, она не знала…

– Если меня не станет, тебя некому будет защитить от цветов Ритана. Ты из-за этого так разволновалась?

Наверно, подобная реакция пленницы на гибель императора было бы естественной и закономерной. Но Наташу сильно обидел его вопрос.

– Конечно! – с вызовом ответила она, поднимая на него глаза. – Разве, кроме себя, я могу еще за кого-то волноваться?

Сказала и испугалась. Ей пришло в голову, что лицо, носящее такой высокий титул, вряд ли потерпит столь непочтительное отношение к себе. Но император даже не заметил дерзости в ее интонации…

– Я хотел бы отпустить тебя, – вдруг сказал Танаар печально. – Но ведь они не дадут тебе далеко уйти. Они считают, это ты виновна в подрыве нашей веры.

– А я-то тут причем? Вы и без меня проводили множество экспериментов с оплодотворением. Разве они не подрывали вашу веру?

– Нет. Дело не в экспериментах. Пока шаманы не почувствовали, что их вера в опасности – это был компромисс, не более с их стороны. Но когда появилась ты, я стал проявлять неуважение к богам. Поисковые зонды способны найти тебя в любой части планеты – они будут мстить.

«Отпустить? Он говорит: отпустить! Разве не этого добивалась Наташа с самого начала? Но почему это ее не радует? Вот сейчас, раз он такой добрый, надо воспользоваться моментом и попросить, чтобы он отпустил Антона вместе с ней…»

Наташа открывает рот и говорит совершенно не то, что в интересах прагматичной землянки:

– Отпустить? С чего вдруг такая доброта? Я ведь не выполнила наш уговор, и… это из-за меня ты теряешь свою репутацию…

– Ты не виновата. Это все равно случилось бы однажды. С тобой или без тебя. Я больше не могу жить по их правилам.

Наташа хотела спросить его, раз уж пошел такой разговор, зачем Эл Ор Ритан спасал ее, рискуя своим авторитетом и даже жизнью? Из-за того, что император понимал важность экспериментов с оплодотворением?.. Но передумала, ведь она и так уже знала ответ.

А он так смотрел на нее… Аж сердце замирало… Раньше его глаза горели лишь безудержным желанием и яростью, но теперь в них – смесь нежности и какой-то скрытой боли. И почему-то он показался ей до невозможности красивым… Демоном? – Нет, почти богом.

Несколько мгновений Таша тонула в его глазах. Позабыв о неловкости, любовалась им, ловя себя на мысли, что ужасно хочет коснуться его лепных губ…

– Ну ладно, – пролепетала она, пытаясь скрыть растерянность. – Я пойду. Тебе ведь нужно отдыхать и набираться сил…

«Ну вот, сказала: ухожу… А сама стою, как дура, с места не могу сдвинуться. Я могла бы поцеловать его в знак моей признательности… но ведь не дотянусь до него, он слишком высок…»

В это мгновенье Танаар сам обвивает рукой ее талию, привлекает к себе, и целует… Впервые в жизни касание чужих губ вызывают в ней восторг. Она вкладывает в это соприкосновение весь букет своих чувств – благодарность, уважение, сострадание и …как оказалось, еще и проснувшееся желание. В движении его губ она почувствовала ответный трепет, а не просто пылкую горячность молодого самца. А красная женщина? Она не пришла…

Человечка Наташа… оказалась на редкость пугливой. Он никогда не встречал таких пугливых самок. Теранки всегда относились к сексу как к естественной части жизни. А вот глаза землянки только сегодня сказали ему: «можно».

Раньше его не интересовали чувства других. Но теперь он понял, что тоже дорог ей. У него, словно крылья выросли и вознесли его над землей. Он ощутил, как это восхитительно, когда он небезразличен ей. Возможно, и она несказанно радуется, когда видит его. Возможно, и она задыхается, как от нехватки воздуха, или увядает от печали, когда его нет рядом. Возможно, и она страдает, когда он отворачивается от нее.

Эмпатия – это свойства леаров, а не теранцев. Теранцы же могут слышать только себя. Когда он дотронулся до нее, человечка вся дрожала, вибрировала, как струна. Он так долго ждал этого момента, что, кажется, готов был сожрать ее… Но ему нельзя быть грубым, иначе он снова испугает ее. Если великие боги, и вправду существуют, то он хотел бы, чтобы они даровали ему чуточку больше самообладания.

Танаар был то нежен, то порывист. Прижимая ее к себе, он хмелел, теряя голову. Целовал жадно, дико, неистово. Таша не возражала, словно хотела слиться с ним в единое целое. Похожие на укусы, острые поцелуи он перемежал с легкими и мягкими… Он делал для нее то, чего никогда не делал для женщин своей породы – ласкал ее. Любовь подсказывала ему, что делать. Провел языком вдоль ее ушка – такое не похожее на его собственное ухо, но в то же время изящное.

Он поддевает бретельку пальцем, и платье легко соскальзывает на пол. Целует шею, ключицу, спускается ниже. Внезапно он поднимает ее, прижимая к себе. От неожиданности она ахает.

Быть так близко к тирану, грозному вождю враждебной инопланетной расы – это настолько неожиданно, что Таша на мгновенье перестает верить в происходящее. Он несет ее к кровати. Губы плавятся, сливаясь с его ртом. Соски твердеют, требуя жарких прикосновений. Кожа как будто загорается, наполняясь невидимым током желания. Губы его скользят ниже, ощущая бархатную кожу живота. Она не препятствует, подчиняясь его рукам.

Танаар заскользил языком по манящей вагине землянки, похожей на цветок. От его прикосновений, его лепестки вспыхивают, раскрываются, порождая жаркую волну наслаждения. Медленно раздвигая стенки ее узкого лона, пришелец вошел в нее. На этот раз внутри все было горячо и влажно. Ее тугая плоть упруго сомкнулась вокруг его стержня. От острых обжигающих ощущений, ее бедра подались ему навстречу. Ухватив ладонями ее ягодицы, Танаар, направлял движение ее тела в такт своим мощным толчкам. Напряжение нарастало. Его шумному дыханию вторили ее прерывистые стоны и всхлипывания, пока пик нарастающего экстаза не возвестил о себе взрывом выброшенного в нее семени.

Раньше пленницу приводили к нему и уводили обратно… А вдруг ее снова уведут? Но теперь все было иначе. Оказалось, что они никуда не спешат. Ничто не мешало им наслаждаться друг другом. Они повторили это четыре раза. И даже поспали, восстанавливая свои силы, он после многочисленных травм, она – после бессонной ночи. И просыпаясь, она вновь испытывала томление и негу в его жарких объятиях… А он, закрыв глаза, позволял ей гладить свое совершенное лицо: гладкий лоб и те места, где начинались рога, линию бровей и точеную переносицу.

Когда охранники привезли обед, они еду чередовали с поцелуями, кормили друг друга лобстерами, змеями, жаренными на вертеле, и снова с неутоленным знойным желанием припадали устами друг к другу. Таша и сама не ожидала от себя, что она может быть настолько раскованной и лишенной всяческих женских комплексов. Без всякого стеснения она танцевала, пела и гуляла по каюте нагишом. Один раз она попыталась прикрыться платьем, в котором сюда пришла, но Танаар вырвал его из рук и закинул куда-то в угол. Да и зачем ей платье? Купаться в лучах золотистых глаз Третьего Луча Ритана, видеть, как он любуется ею, как загораются его хмельные глаза, как он теряет от нее голову – было невыразимо приятнее…

***

Ближе к вечеру, когда влюбленные все еще лежали в постели, кто-то вызвал императора по беспроводной связи. Из того, что Эл Ор Ритан обсуждал в это время с невидимым собеседником, Наташа разобрала только одно слово – «война». Ее попытки изучать теранский язык пока не увенчались успехом, да и свободное время выдавалось очень редко.

Таша испуганно следила за выражением лица Эл Ор Ритана, удивляясь его спокойствию. Сама же она сильно запаниковала.