Эта любовь причиняет боль (ЛП) - "Nikita". Страница 46

Я лежал на своей кровати, когда он вошел в мою комнату той ночью. Мой разум был в беспорядке, и мои эмоции были повсюду; мне казалось, что я больше не владею реальностью. Я продолжала видеть Джулию, кровь стекала по ее рту, и ее огнестрельные раны кровоточили. Это зрелище врезалось мне в память навсегда.

Я потеряна, я чувствую, что это, наконец, происходит… Я, наконец, ломаюсь. Теперь мне некому сказать, что я справлюсь, даже если это была просто ложь. Слезы наворачиваются на глаза, прежде чем они льются по моему лицу, и я не могу остановить рыдания, которые приходят после.

Я чувствую себя такой виноватой, но потом я злюсь на нее за ее предательство. Я виновата, потому что это моя вина, что они убили ее. Если бы она не помогала мне, она была бы жива. Тогда я злюсь на нее, потому что именно из-за нее нас поймали. Почему она просто не оставила машину после того, как мы отъехали достаточно далеко? Мы могли бы найти другой способ путешествовать и уйти как можно дальше, не будучи пойманными.

С чего бы ей быть такой безрассудной? Иногда все эти вопросы не дают мне спать по ночам, размышляя о том, что если. Я думала, что она была единственным человеком в этом мире, который любил меня. Думаю, я была неправа, доверившись ей. Другой человек, которого человека и которому доверял, без труда предал меня.

Мой разум постоянно вращается между тремя разными эмоциями: любовью, виной и, наконец, ненавистью.

Я вырвалась из своих мыслей, когда мой отец снова заговорил. — Сегодня особенная ночь, — говорит он.

— Ты увидишь больше членов, чем только мой, — радостно говорит он. — Если бы ты не облажалась прошлой ночью, мне бы не пришлось делить тебя так рано!

— Ты чертовски больной на голову, придурок!

— О, принцесса, ты понятия не имеешь, а язык у тебя такой! Я не могу дождаться, когда увижу, как он набивается до отказа, чтобы мне не приходилось выслушивать всякую чушь, которая из этого выйдет, — кричит он мне в лицо. — Если бы ты снова не сбежала, я бы еще какое-то время держала эту киску себе, но неееет, ты просто должна была быть пиздой!

— Я пизда? Ты, должно быть, сошел со своей бредовой высокой лошади, потому что кто, черт возьми, не хотел бы уйти от тебя?

— Просто помни, ты навлекла это на себя, — говорит он мне, прежде чем взять меня на руки и отнести вниз. У меня даже нет сил бороться с ним прямо сейчас, потому что я истощена физически и эмоционально.

Когда мы заходим в гостиную, я вижу там несколько человек, включая мою мать. Большинство из них — мужчины, с которыми мой отец обычно ведет дела, и у меня сжимается живот от опасения. Они все слоняются по комнате и болтают, некоторые из них курят, а другие принимают наркотики, и у всех в руках стакан виски.

Это плохо, это ооочень плохо. Мое наказание прошлой ночи вот-вот продолжится, и у меня есть хорошее представление, к чему это приведет.

Боже мой… Просто возьми меня сейчас!

Я до сих пор голая, потому что раньше не надевала одежду. Он толкает меня на землю, и я с глухим стуком приземляюсь, ударяясь коленями о деревянный пол. Я громко стону, а они просто смеются, как будто это так чертовски смешно, что мне больно.

Пока он расстегивает штаны, я осматриваю комнату и вижу, что на лицах всех этих извращенцев безошибочно мелькает желание. Я уже могу сказать, что они очень ждут своей очереди участвовать в акции. Они сосредотачивают все свое внимание на нас и на том, что собирается сделать мой отец. Я думаю, что донор спермы подходит ему лучше всего; может быть, я должен начать называть его так.

Мой взгляд останавливается на одном из них, потому что его взгляд пристально смотрит на меня, и он незнаком, но в то же время знаком. Кажется, я никогда раньше не видел его дома. Я пытаюсь определить место, где я могла бы его видеть, но не могу, потому что донор спермы грубо засовывает свой член мне в рот до самого горла, и я тут же давлюсь.

Он так сильно кончает мне в рот, что я задаюсь вопросом, не соревнуется ли он в том, как быстро сможет сломать мне челюсть. Он толкается еще раз и оставляет свой член в задней части моего горла, перекрывая доступ воздуха. Я бью его по ногам, чтобы вытащить, но он не двигается ни на дюйм.

Когда мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание, он, наконец, отпускает меня, и его член выскальзывает из моего рта.

Я глотаю столько воздуха, сколько могу, пока кашляю, слезы текут по моему лицу. Он зовет Венеро помочь ему, и я вижу, как парень, с которым я раньше встречалась взглядами, встает со своего места. Он шагает к нам с выражением голода на лице, как только подходит близко, и я лучше разглядываю его, прежде чем понимаю, где я его видела.

Он поражает меня так быстро! Это был парень в офисе моего отца, когда мне было восемь лет, и в тот день он, наконец, взял меня с собой на работу.

Чертовы отморозки!

Думаю, именно это он имел в виду, когда сказал, что увидит меня снова через несколько лет. Кусок дерьма!

Венеро садится на кушетку, которую они поставили посреди комнаты, и мой отец тащит меня к себе за горло. Он наполовину лежит на стуле, и мой отец толкает меня на него сверху, так что мне приходится оседлать его колени. Я чувствую, как его член тыкается в мою задницу, а затем он, не теряя времени, вонзается в мою задницу так сильно, что мое тело мгновенно содрогается от боли от иностранного вторжения.

— Блядь, — кричу я так сильно, потому что это невыносимо. Никто никогда раньше не прикасался ко мне там, и он даже не нашел времени, чтобы помочь мне подготовиться. Он как одержимый вонзается в меня отбойным молотком, хрюкая от удовольствия.

— Возможно, здесь мне понадобится помощь. Она не кажется достаточно наполненной, — говорит он, и мой отец слишком счастлив прийти и протянуть руку помощи. Венеро откидывается на спинку дивана и обхватывает меня рукой за талию, притягивая меня к себе, шире раздвигая мои ноги.

Мой отец стоит передо мной, когда он занимает позицию у моего входа, прежде чем он погружает свой член в меня так сильно, что я чувствую, что он разрывает меня на части изнутри.

Их толчки безжалостны и суровы, а я все время пытаюсь уйти от них, так сильно рыдая от боли, что разрывает меня изнутри. Они продолжают игнорировать мои просьбы остановиться. Никто не слушает… никто никогда не слушает моих мольб.

После еще одного сильного толчка я чувствую, что вот-вот сойду с ума, и должно быть так, потому что зову мать, умоляя ее помочь мне.

— Мо… мама… пожалуйста, помоги мне! Я умоляю, пока рыдания рвутся из меня. Она даже не удостоила меня взглядом и даже не сдвинулась ни на дюйм, чтобы помочь мне. Я должна была ожидать от нее такого ответа, не знаю, почему я решила, что на этот раз она мне поможет.

— Ммммма!!! Я кричу ей еще громче.

— Помоги мне!!! Я продолжаю кричать, рыдая на нее. Все, что она делает, это продолжает игнорировать меня, как будто меня здесь нет.

— Пожалуйста… последняя просьба вырывается шепотом, потому что мое горло охрипло от стольких криков.

Когда я начала просить о помощи, мне показалось, что меня трахнули еще сильнее, чем раньше. Я чувствую влагу на ногах, и когда я смотрю вниз, кровь окрашивает внутреннюю часть моих бедер.

— Пожалуйста, папа… пожалуйста, остановись, — умоляю я, потому что весь этот опыт мучителен. Он только хмыкает, не обращая внимания на мои мольбы.

— Боже, у тебя такая узкая киска, принцесса, и папочка любит каждую секунду пребывания в ней.

— Я тебя ненавижу, — едва рыдаю я.

Та ночь была одной из худших, которые я когда-либо пережила, но она не подготовила меня к тому, что должно было произойти в ближайшее время.

После того, как мой отец и Венеро закончили со мной, каждый мужчина в этой комнате по очереди трахал меня. Я так страдал той ночью, но это не сломило меня так, как то, что грядет.