Сердце Хейла (СИ) - "Lieber spitz". Страница 12

Питер, раздеваясь, раздраженно и наугад ткнул в пух рукой.

- Эй, – сказал настойчиво и грубо, – а ну-ка просыпайся, солнышко. Пора сиять.

Куча белья пошевелилась, и оттуда показалась чернявая голова Стайлза, который вынужденно выполз на яркий свет, заливающий гостиную, понукаемый жестоким хозяином.

- Питер, – сказал сонно и заулыбался.

- “Пи-итер”, – передразнил его Хейл и вместо раздражения, которое сопровождало его все раннее утро, когда он нашел мальчишку в круглосуточной кофейне напротив дома почти спящим и однозначно несчастным, почувствовал странное облегчение, словно потеря одного игрока на поле вполне себе компенсирована укреплением позиций другого.

В том кафе Стайлз дремал с несчастным лицом возле полной чашки с какой-то сливочной бурдой.

- Ты что здесь делаешь? – спросил Питер бывшего любовника, когда встряхнул его, поднимая из-за стола.

- Тебя жду.

Удивленный вид Хейла заставил Стайлза объясниться получше.

- Ты каждый день приходишь в это кафе около семи и берешь с собой двойной обезжиренный латте...

Питер покачал головой – он как-то совсем забыл, что мелкий шпион на его памяти был лучшим сталкером из всех, его преследовавших. Да и вообще – единственным таким настырным.

- И ты сидел здесь всю ночь, что ли? – спросил он мальчишку, припомнив все с самого начала: ночной “Вавилон”, быстрое знакомство, минет от Джорджа, или Джона, как там его... Большие голодные глаза Стайлза. Его побег из квартиры... Потом секс. Много секса. Много хорошего секса, мать вашу, за который не нужно извиняться.

Питер тогда и забыл, что где-то там плачет маленький мужчина, которого он только что бросил.

Но Стайлз, оказывается, утерев слезы и сопли, засел в засаде и ждал.

- Ну что, дождался? – хмыкнул Питер смешливо и совсем не зло. – Теперь марш домой, к папе.

- Я не могу домой сейчас, я... – запнулся Стайлз и все-таки признался: – Я папе сказал, что ночую у подруги.

Гадёныш снова брал на измор своими небылицами и голодными карими глазами. Питер вздохнул и махнул рукой в сторону выхода из кофейни – “Ладно, пойдем”.

Стайлз резво вскочил, вцепившись за руку и что-то болтая. Питер не слушал. Снова уложил его в гостиной на диван, моментально устав от шума, которого мальчишка производил вагон.

- Тебе осталось спать... – Хейл взглянул на запястье, прикинув, – ...около двух часов, солнышко. Потом ты дуешь на занятия.

Получилось сказать строго, а после Питер уселся за свой компьютер – работать.

Стайлз радостно кивнул, соглашаясь и сонным взглядом зависнув на белой, с глубоким вырезом, футболке своего возлюбленного.

Питер проработал до девяти утра, забыв о своем госте почти сразу же. Потом уехал в лофт, даже не подумав разбудить соню, который уже явно везде опоздал.

Сейчас же, стараясь разозлиться на первопричину своих бед, Питер говорил с ним как можно строже. Но вы же знаете этих мальчишек семнадцати лет, которые спросонья выглядят милее котят в лукошке.

Растрёпанный полуголый Стайлз выполз из-под одеяла, сверкая смешными трусами и футболочкой на два размера меньше. Такой короткой и тесной, что было видно пупок.

Он выглядел... милым. Достаточно для того, чтобы у Питера встал.

- Я иду в душ, детка, – сказал Хейл, отворачиваясь. – Когда выйду оттуда, тебя здесь быть не должно. Собирай свои шмотки и проваливай в школу.

- Но я увижу тебя вечером? – тут же впился в него бульдожьей хваткой Стайлз.

- Чтобы ты снова звонил своему отцу и врал о какой-то несуществующей Лидии?

- Лидия существует, – обиженно возразил Стайлз и стал еще аппетитнее, надув губы.

- Ладно. Лидия. Она тебя прикрывает. Похвально. Но кто прикроет меня, когда твой разозленный враньём папаша примчится сюда с базукой наперевес спасать тебя, прихватив с собой заодно весь полицейский участок?

- А... – открыл свой безбожно большой рот мальчишка, поразившись осведомленности своего любовника, и Питер был вынужден снова его передразнить.

- Бэ. Я в душ, а ты – в школу.

Пока он шел к ванной комнате, за спиной слышался шорох – мальчишка послушно натягивал штаны, одеваясь. И Питер вдруг с досадой подумал о том, что был бы совсем не против, если бы его приказа ослушались именно сейчас.

Он вышел из душа еще влажный от капелек воды, и все еще вожделеющий, все еще старающийся не думать о том, как же, блять, все это неправильно.

Стайлз стоял посреди гостиной. Смотрел с надеждой и обожанием. Так явно напрашиваясь на секс, что от одного его вида на языке становилось приторно.

Полуодетый Питер прошел мимо него, намеренно задев плечом; вальяжно упал на причудливо изогнутую кожаную кушетку анатомической формы, идеально повторяющей изгибы его идеального тела.

- Ты не ушел.

- Я и не собирался.

Ну что ж. Смело.

- Тогда иди сюда, солнышко.

Стайлз медленно двинулся к Питеру, который так же медленно, с каждым шагом мальчишки все шире и шире раздвигал свои крепкие ноги, растягивая края полотенца в стороны и обнажая пах в курчавых золотистых волосках. Толстое основание пениса уже красноречиво выглядывало из-под ткани, и Стайлз уставился туда жадно и с голодом.

- Так и будешь таращиться на мой член? – со смешком спросил его Питер и потребовал: –

Снимай свою одежду, детка, в ней ты мне неинтересен.

Стайлз мгновенно разделся. Бесстыдно, в откровенной спешке, как только и раздеваются дико влюбленные люди, чтобы не тратить драгоценных секунд на картинное разоблачение от тщательно выбранной на свидание стильной одежды.

Питер энтузиазм безусловно оценил. И пусть он прежде видел это тело много раз, в эту минуту в дневном свете, в новых обстоятельствах оно показалось ему желаннее. Трогательнее. Белее.

Запретнее, в конце концов.

- Вот так, снимай быстрее, – сказал он удовлетворенно, отследив полет на пол стянутых трусов и внимательно рассмотрев все детали буйной подростковой анатомии. Приказал снова: – Теперь иди ко мне и садись сверху. Давай.

Стайлз недоверчиво покосился на крутой изгиб диковинной мебели и неожиданно изящно закинул ногу на Питера. Осторожно сел на золотистые ляжки, и тут же, от коварного толчка любовника, съехал по ним прямиком на член. Раздвинутые половинки, оголившие всю его промежность, предательски раздвинулись еще шире, заставив анус тереться о головку эрегированного пениса, и Стайлз блаженно вздохнул – ему нравилось. Не только развратная поза, но и то, что он не просто так прогуливает школу, а с великим смыслом. Что трахается с мужчиной, которого любит. Что не болтает пустого о сексе, как все. Он делает его.

И все было хорошо – и сила трения и легкий поцелуй в губы, но детка не подумал закрывать рот:

- Ты утром ездил к Дереку, да? Питер?

Хейл скривился. Поспешно потянулся за презервативами, стараясь не дать втянуть себя в эту ненужную беседу.. Ответил мысленно: “Заткнись, Стайлз”

- И... как он там?

Питер подкинул мальчишку повыше, обрывая его любопытство жестко и грубо, схватил за затылок и направил голову вниз, решив, что минет – лучшее решение, чтобы заставить болтуна замолчать.

- Соси, солнышко, – сказал мягче, чем планировал, и поразился гибкости и дальнейшему старанию своего юного любовника, который принялся за дело с жаждой и пылом.

“Странно, что он спросил о Дереке”, – подумал только и неожиданно строго осудил племянника, того еще эгоиста, горько оплакивающего свою несчастную любовь, в своих отчаянных любовных монологах совсем забывшего про Стайлза Стилински. Семнадцатилетнего гея со странным польским именем, влюблённого не в него.

====== Часть 6 ======

Три года спустя

Когда возвращаешься в знакомый город через несколько лет, ждешь, что он поразит тебя глобальными переменами. Мчась в такси из аэропорта, Дерек с жадностью глазел в окно, стараясь заметить несоответствие черт из прошлого с нынешним обликом. Но декорации остались на редкость знакомыми. Кафе на главной площади с полу-разбитым фонарем на углу; кинотеатр с запыленным залом и бархатными портьерами на выходе; маленький, но помпезный ресторан в подвале винтажного переулка, через улицу от блошиного рынка, где Дерек три года назад чуть не купил красивое серебряное кольцо для одного важного своего свидания...