Конторщица 3 (СИ) - Фонд А.. Страница 24

— А вам и не надо понимать, — неожиданно успокоившись, сообщил Будяк и даже улыбнулся, — вы красивая женщина и у вас много других достоинств. Поэтому послушайте меня. Из затеи с футболом для Светы ничего путного не выйдет.

— Это не вам решать, — нахмурилась я.

— Но раз вы так сильно хотите — я готов! — Будяк сцапал ещё одну плюшку, — буду ездить в Малинки трижды в неделю.

— Прекрасно, — ответила я.

— Вы когда с работы возвращаетесь? — внезапно задал провокационный вопрос Будяк.

— Когда как, — уклончиво ответила я, — чаще ночью. Или остаюсь в городе ночевать.

— К девяти Лидия возвращается, — моментально заложила меня Римма Марковна, преданно глядя на него. — Её сейчас Роговы подвозят. А утром в пять уезжает на электричке. А в городе всего один раз оставалась ночевать. Да и то, потому что на рынок с утра нужно было сходить.

— Я могу подвозить в семь, — тут же сообщил Будяк, подмигнув Римме Марковне, — как раз на вечернюю тренировку успеем.

— Но…

— За сердце доброе и глаза красивые, — непреклонным голосом продолжил он.

— Но я…

— Только имейте в виду, кормить меня надо будет хорошо! — довольно осклабился Будяк, а я послала гневный взгляд Римме Марковне (который она проигнорировала самым возмутительным образом).

Утро понедельника ознаменовалось замечательным событием.

— Ну вот! — я с видом Суворова, доблестно преодолевшего Альпы, вышла из автомобиля и захлопнула дверку. — Что теперь скажете, товарищи?

— Это просто немыслимо! — всплеснул руками Марлен Иванович, — кто бы мог подумать!

— Стараемся, — степенно кивнул Иван Михайлович, мастер, который вёл вождение автомобиля. — Видели, как Лидия Степановна теперь водит? Ни одной ошибки! Блеск! Наша школа!

Ложкин и Елистратов закивали, выражая согласие.

— Таким образом, Марлен Иванович, давайте подытожим наш эксперимент? — предложила я, мысленно потирая руки (ещё бы я не водила, у меня же водительский стаж из прошлой жизни лет двадцать, если не больше).

Любимкин кивнул (а что ему ещё оставалось делать?).

— Итак, всего за три недели я прошла весь обучающий курс автодела под руководством товарищей мастеров-наставников Гашева, Ложкина и Елистратова. Правильно?

Любимкин опять кивнул и покосился на стоящих рядом мастеров.

— Вождение я сдала на «отлично», да?

— Прекрасный результат, мать его, — опять от души похвалил меня Гашев. — Кому скажу — не поверят. Для бабы, так вообще… ой, извините, Лидия Степановна.

Я сделала вид, что не всё расслышала и продолжила дальше:

— ПДД я сдала на «четвёрку». Но, учитывая, что за три недели сложно идеально выучить весь материал и сдать на «отлично», тем более, что у меня ответственная работа и большая нагрузка, будем считать, что результат тоже очень даже и неплохой. Согласны?

— Да, достойный результат, — поддержал меня мастер Ложкин, который вёл ПДД, — у нас две трети ребят ушли на пересдачу.

— Остаётся вопрос со строением автомобиля, — осторожно намекнула я и посмотрела на Елистратова.

— На стендах вы всё выполняли неплохо, — дипломатично умолчав, что мне дружно помогали и подсказывали всем классом, ответил он. — Думаю, что сами вы чинить автомобиль в любом случае не будете. Поэтому можно вам поставить «зачёт» автоматом.

— Спасибо! — расцвела улыбкой я и обернулась к Любимкину, — думаю, Марлен Иванович, как только я получу права на руки, мы с вами пойдём к Ивану Аркадьевичу с подробным отчётом. Сами видите, уровень преподавания у нас достаточно высокий. Обучающиеся тоже стараются. Мне кажется, что причиной неэффективного обучения является организация процесса. И здесь товарищи наставники правы — необходимо менять расписание, время обучения и другие параметры. Правильно я говорю?

Гашев, Ложкин и Елистратов одобрительно зашумели. Любимкин скривился, но аргументов против у него не было.

А я была рада, что «одним махом пятерых убивахом» — и права вот-вот на руки получу (а то заколебалась я в этой электричке в пять утра ездить), и причину косяков нашла, и Любимкина прижучить хоть немного получится.

Но главное — у меня будут водительские права! Тыдымщь!

Воодушевлённая, я заглянула к Зое Смирновой и поманила её в коридор.

— Слушай, а давай мы сделаем путевку твоим сыновьям в пионерский лагерь, а тебе — в санаторий? Съездишь, отдохнёшь, водички минеральной попьешь? Помолодеешь, похорошеешь?

Зоины глаза удивлённо распахнулись.

— Можно даже на море санаторий попробовать присмотреть, — продолжила голосом демона-искусителя я. — Не обещаю, что прям в Гагры или в Алушту, но в какую-нибудь Анапу или Евпаторию вполне можно попробовать. Как идея?

— Да ты что! — ужаснулась Зоя до такой степени, что аж красные пятна пошли по щекам. — А мужа куда я дену?

— А он у тебя маленький? — удивилась я, — сам себе пельменей не сварит?

— Он не умеет, — вздохнула Зоя.

— Есть захочет — сварит, — отмахнулась я. — А нет, так в столовую сходит. Невелика беда.

— А свёкра куда?

— У нас социальная служба есть. Можно договориться. Или в больницу положить на время. Кроме того, у тебя муж есть. Вот пусть и займется. Двадцать четыре дня — не так много. Тем более это же его отец, а не твой.

— Он не захочет, — несмело возразила Зоя.

— Я с Симой Васильевной поговорю, она тебе такой диагноз найдёт, что твой муж сам тебя в санаторий отправит.

— Но у меня нет нарядов, — пискнула Зоя, несмело.

— Ой, ерунда! — широко улыбнулась я, — сходим к Вероничке Рудольфовне, она поможет с модными выкройками. У тебя машинка есть, сама прекрасно всё прострочишь. А ткань я думаю, найдется.

— Ну да, можно же и старый сарафан перешить, — увлеченно замечталась Зоя. — А ещё у меня есть кусок шифона, небесно-голубого цвета. Уже три года лежит.

— Вот и прекрасно, — поддержала я.

И здесь получился двойной финт — и подруге помогу вырваться хоть ненадолго из замкнутого круга бытовухи, и изолирую её на время из депо «Монорельс». Пусть товарищ Эдичка Иванов останется сам-на сам со злой начальницей (то есть со мной) и не сможет за Зоиными кипучими результатами прятать свою халтуру.

А в конце этого прекрасного дня я заскочила в Институт.

Вооружившись бегунком и зачёткой, я побегала по кабинетам и умудрилась сдать сразу два зачёта. Честно говоря, повезло, седой старичок, преподаватель кафедры алгебры и методики преподавания математики, куда-то торопился и по общей математике поставил мне «зачёт» махом, не глядя.

Второй раз опять повезло: на кафедре спортивных дисциплин полноватая тётка махнула рукой на мой душещипательный рассказ о том, как я проболела всю зиму и черканула вожделенный «зачёт» по физкультуре.

Я ликовала.

Следующим у меня должен был быть экзамен по методике начального обучения. Как раз через два дня. Я заскочила на кафедру и взяла перечень вопросов у сутулой лаборантки. В глазах зарябило от фамилий партийных деятелей, известнейших педагогов и прочих Ян Амос Коменских. Да уж, здесь зубрить придётся конкретно.

Затем, на всякий случай, я заглянула в деканат. Методистка не обманула ожидания:

— У вас не пройдена педпрактика, — сообщила она мне, листая толстый гроссбух. — Обычно мы студентов к сессии не допускаем, но за вас звонили из депо «Монорельс», и письмо где-то присылали. А еще… а-а-а вот вижу, есть справка о тяжелой болезни. Поэтому… где же оно? А, вот. Выписка из протокола. Поэтому по вам было принято решение допустить вас к сессии, а практику пройти в сентябре, сразу обе.

— Хорошо, — согласилась я, радуясь, что мне пошли навстречу.

— Так как на практику к зимней сессии вы не попали, то Маргарита Александровна предложила усложнить задачу. Вы же с ней так договаривались?

Я кивнула.

— В начале сентября вы направляетесь на две недели в среднюю школу номер шесть, — заглянула в канцелярский журнал методистка. — И хоть у вас начальные классы, но второй предмет — филология. Поэтому классное руководство вы возьмёте в десятом классе. А основным предметом у вас будет русская литература. Там как раз учительница на курсах повышения квалификации будет, вот вы её и замените. У нас всех учителей русского языка и литературы сорвали. Поэтому заменить некем. А практикантам разрешается. И в районо не придется искать замену. Они звонили, просили посодействовать.