Рубин II (СИ) - Рэй Даниэль Зеа. Страница 10

Хейди, не моргая, смотрела на Ди.

— Но после того, как какой-то пьяный мудак над тобой едва не надругался, чуда не произошло. Годы шли, а гадкий утенок в прекрасного лебедя так и не превратился.

— В сказке утенка звали «худым», а не гадким, — поправила Рубин.

— В моем мире он был «гадким», — шикнула Ди. — Но это не важно. Твои родители, Хейди, волхвы, что тебя лечили, твое окружение, даже твой муж — никто не заметил, что ты изменяешь свое лицо с помощью дара наводить на себя морок. Не спорю: распознать иллюзиониста среди повелителей маны — та еще задачка! Ведь тот, кто наводит морок, сам является живой и постоянно активной юни изменений. Ты, Хейди, это ходячая юни изменений, которая обманывает всех вокруг, но прежде всего, саму себя. Из-за ужаса, который ты пережила в детстве, твой разум защищает тело от опасности насилия над ним. И делает это так, как умеет. Некрасивую деву среди красивых не заметят. И вряд ли станут домогаться, не так ли?

— Хотите сказать, что на самом деле я выгляжу по-другому? — еле шевеля губами, спросила Хейди.

— Да, — закивала Ди.

— То есть, — Хейди сглотнула, — мой муж все эти годы любил фальшивку?

Ди поморщилась, но признала:

— Да.

Хейди прижала руки к щекам и потерла кожу.

— Я выгляжу не так, как привыкла? Не так, какой видел меня муж? И когда это изменится и мое лицо… настоящее лицо вернется на место, даже муж меня не узнает? Я буду для него другим человеком? Какой-то дерой, очень похоже на его покойную жену Хейди?

— Я не знаю, как отреагирует твой муж на то, что настоящее лицо его жены несколько другое, — честно ответила Ди. — Но это серьезный обман, дорогая. И пусть ты невольно допустила его, но все же такая правда не может не ранить.

Хейди отвела взгляд в сторону и застыла.

— Я с трудом управляю своим даром, — взяла слово Рубин. — Но все же кое-что у меня получается.

— Не слабое «кое-что»! — хмыкнула Ди.

— Умолкни, — ощетинилась Рубин. — Хейди, когда Ордерион сказал мне, что я обладаю неким даром, веры его словам во мне не было. Но детали, на которые он указал, подсказывали, что со мной что-то не так. Я никогда долго не болела. День, от силы два — и снова играла с Сапфир и Изумруд — своими сестрами. Но когда болели они — становилось страшно. Сапфир едва не умерла от лихорадки в тринадцать. А Изумруд, самая младшая, поранила бедро в шесть лет и рана почернела! Волхвы собирались ногу отнять, но все обошлось. Я никогда прежде не задумывалась, почему меня эти беды миновали. Ведь я не раз резала пальцы, ранила стопы и подхватывала лихорадку зимой. Теперь я знаю ответ: мой дар лечил меня, пока я спала. Сейчас мы с Ди говорим тебе, что у тебя тоже есть некий дар. Он изменяет твое лицо. Ты можешь продолжать обманывать себя и окружающих. Но рано или поздно злой рок настигнет тебя так же, как настиг меня. Вспомни, что ты говорила мне о скалах. Лучше быть готовой к удару, чем разбиться в неведении. Ты сильна духом, Хейди. И не возвращаешься к мужу, потому что желаешь изменить свою жизнь. Так воспользуйся шансом и сделай это! Овладей даром, который подарили тебе боги. Я не отвернусь от тебя из-за того, что твое лицо на самом деле другое. И сохраню этот секрет ото всех. Даю слово.

— Рубин права, — Ди присела на кровать. — Ехать тебе некуда. Даже если муж с радостью примет тебя в объятия, от Луара ты никуда не спрячешься. И от его милой женушки тоже. Галлахер и Ордерион в любой момент могут остаться на улице без ничего. И ты, — Ди указала на нее пальцем, — это понимаешь. А у Рубин есть о-о-очень богатый родитель. И за нее он даст нам много седоулов. Я поделюсь с тобой. И Рубин, конечно же, — Ди улыбнулась ей. — И вы заживете своей жизнью где-нибудь подальше от людских глаз. Кто знает, — пожало плечами существо, — возможно, отправитесь в странствие по соседним королевствам? С седоулами в карманах у вас появится выбор.

— А может, Рубин захочет вернуться к отцу? — спросила Хейди, бегая взглядом от Ди к Рубин и обратно.

— Не захочу, — ответила Рубин. — Мы поможем Ди спасти наш мир. А потом я точно покину Турем, чтобы никогда в него не возвращаться.

— А как же Ордерион? — не поняла Хейди.

— А как же Галлахер? — тут же спросила ее Рубин, и Хейди отвернулась.

— Ты сама понимаешь, что к Галлахеру я больше не вернусь, — прошептала она. — Слишком много причин для этого. Он меня не знает, как и сама я не знаю себя. И всегда будет зависть от отца. А я не желаю с этой семьей иметь ничего общего.

— Так почему считаешь, что я желаю? — повысила тон Рубин. — Мне их радушного приема вполне хватило!

— Ордериону, в отличие от Галлахера, нечего терять, — Хейди повернулась к ней. — Он может навсегда покинуть Инайю с тобой и больше не возвращаться.

— Со мной, — Рубин хмыкнула. — С Ди, ты хотела сказать.

— Причем здесь я? — удивилось существо.

— У тебя мое тело, — с горечью прошептала Рубин. — Красивое тело, к которому он питает мужской интерес. А к этому, — она погладила испещренную маной руку, — он не испытывает ничего.

— Рубин, тебе не стоит так говорить, — в укор произнесла Хейди. — Ты несправедлива к Ордериону! Уверена, он не откажется от тебя из-за того, что ты немного… — Хейди вяло повела плечами, — изменилась…

— Тем не менее, ты уверена, что Галлахер не сможет принять тебя в другом облике.

— Здесь иное, — покачала головой Хейди. — Я не знаю, как выгляжу на самом деле. А он женился на мне такой, — она указала на свое лицо.

— Ты в другой ипостаси похожа на себя нынешнюю. Только красивее. Лучший вариант самой себя! — Рубин смотрела на сникшую Хейди. — А я пугаю людей и знаю об этом. За глаза они называют меня «чудищем» и «страшилой». А в глаза не могут этого сказать, потому что боятся. В отличие от тебя, я — вдова. Ордерион не клялся мне в вечной любви в храме богов. Он вообще никогда не говорил, что испытывает ко мне что-нибудь, кроме страсти и желания обладания. «Моя» — гордо повторял он. Но я не его. И ему не принадлежу. Я — сама по себе. Дева, которая желает жить так, как хочется ей.

— Вот с этого начинается эмансипация, — вздохнула Ди.

— Ты надоела сыпать своими странными словами! — шикнула на нее Рубин.

— Дамы, я скажу вам правду в глаза один раз и повторять ее не стану. Ты, — существо указало на Рубин, — боишься, что Ордерион тебя никогда не любил и, увидев в этом обличие, скривит лицо, желая поразвлечься со мной — твоей копией. А ты, — палец Ди переместился на Хейди, — опасаешься, что любви твоего мужа недостаточно для того, чтобы он отказался от наследования трона и бросил Инайю ради тебя. Поэтому вы, дорогие мои, так ловко цепляетесь за идею мне помочь и охраняете вход, пока я обчищаю лавки.

— Мы желаем спасти наш мир! — Рубин вскинула подбородок.

— Я озвучила правду. На этом с препираниями закончили. Ложитесь спать! Подъем в три: до пяти мы должны вынести товары и уехать.

Хейди с Рубин переглянулись. Обе рассчитывали проспать до утра и ничего не воровать.

***

Рубин проснулась от бормотания на соседней койке. Уже третий день кряду Хейди по ночам пыталась овладеть даром и увидеть свое настоящее лицо. Она зажигала лампу, брала зеркало и долго смотрела на отражение, тихо повторяя: «Покажи мне настоящую себя».

Слушай это Рубин одну ночь подряд — махнула бы рукой. Но третью, когда за две предыдущие никто толком не выспался? И Хейди вместо того, чтобы не мешать, вновь принялась за свое.

Рубин поерзала под одеялом и села.

— Хейди, ложись спать, — отчеканила она.

— Лягу. Позже, — пробубнила принцесса.

— Упражнения с зеркалом тебе не помогают! — повысила тон Рубин. — Смирись с этим и найди другой способ овладеть даром!

— Подскажи какой — и я займусь им.

Рубин зарычала и уткнулась лицом в подушку.

— Советы давать — все умные! — разозлилась Хейди. — А на деле ничем помочь не можете. Мешает свет — накройся одеялом с головой, как делает Ди.