Преследуя Аделайн (ЛП) - Карлтон Х.Д.. Страница 92

— Может, ты отрицаешь.

Я поджимаю губы, отказываясь отвечать.

Он заведомо улыбается, и это зрелище разрушительно. Пока я занята тем, что у меня случился сердечный приступ, он притягивает меня ближе, обхватывая одной рукой мою талию, а другой рукой обнимает за шею. Его мятное дыхание обдувает мое лицо, лаская мои губы, как легкий весенний ветерок.

— Что ты сейчас чувствуешь? — мягко спрашивает он.

Мое дыхание учащается.

— Я чувствую себя запертой.

— В ловушке? — залпом отвечает он. Мой рот сжимается, потому что, хотя какая-то часть меня хочет сказать «да», правда в том, что это не так.

Я чувствую себя… в безопасности.

Защищенной.

Сокровищем.

— Однажды ты поймешь, что ты не заперта в тюрьме, — грубо пробормотал он. — Ты в моей церкви, где я — твой Бог, а ты — равна мне. Я не тюрьма, маленькая мышка, я твое убежище.

У меня пересыхает во рту. Кончик моего языка выныривает, смачивает мою нижнюю губу и проводит по его губам. Всего лишь искра, но этого достаточно, чтобы поджечь все. В ответ раздается рык, и я спрашиваю:

— Это делает меня богиней?

Он притягивает меня невероятно близко, его губы теперь слегка прижаты к моим.

— Детка, ты правишь этим гребаным королевством, и я с радостью склонюсь перед тобой.

Я позволяю ему заключить мои губы между своими в порочный поцелуй, а затем отстраняюсь, мое дыхание осталось позади. Он пытается поймать их и рычит, когда я снова ускользаю от него. Держа рот в опасной близости, я шепчу на его языке:

— Докажи это.

— Хмм, — хмыкает он, звук, похожий на рычание зверя из глубин тьмы. — Мне нравится становиться перед тобой на колени, — пробормотал он, игриво покусывая мои губы. На этот раз он уклоняется от меня, кусая и облизывая до тех пор, пока я не задыхаюсь от желания.

Он дразнит всего несколько мгновений, прежде чем его рот накрывает мой. Пламя в моем теле вырывается из горла и воспламеняет наши соединенные губы. Без раздумий я выгибаюсь в дугу, отчаянно желая почувствовать его прикосновение.

Его губы движутся по моим с голодом. Он не просто целует меня. Он трахает мой рот своим языком. Захватывает мои губы между зубами и кусает. Исследует каждый дюйм моего рта, пожирая меня.

И я позволяю ему. Я позволяю ему поглощать меня, потому что начинаю забывать, каково это — быть целой без Зеда. Он в каждой частичке меня.

Я просовываю руки под его толстовку, царапая когтями его живот и позволяя себе исследовать тело, которое я исследовала слишком часто.

Тело, которое я исследовала недостаточно.

Мои пальцы скользят по его прессу, знакомясь с твердыми впадинами, пока он снова завладевает моим ртом. Мои соски царапаются о его грудь, и я не могу сдержать стон, который вырывается из моего горла. Звук кружится в наших ртах, и он вознаграждает меня резким прикосновением к нижней губе, перетягивая чувствительную плоть между зубами, прежде чем отпустить ее с хлопком.

Он отступает назад и смотрит на меня сверху вниз, его глаза медленно осматривают мое обнаженное тело. Мокрые пряди моих волос, потемневшие до мокко коричневого цвета, змеятся по моей груди и сиденью подо мной. Нити вьются по моей груди и вокруг сосков, и его взгляд задерживается на них и не может оторваться.

— Твоя очередь, — шепчу я. Его глаза возвращаются к моим и задерживаются. Он не отводит взгляд, даже когда поднимает и стягивает через голову толстовку, обнажая голый торс.

Я резко вдыхаю, татуировки, покрывающие его напряженные мышцы, и различные шрамы — зрелище, на которое стоит посмотреть.

Я хочу знать историю, скрывающуюся за этими шрамами. И желание узнать что-либо помимо того, как сильно он собирается заставить меня кончить, ужасает.

Но мне всегда нравилось это чувство. Я всегда жаждала большего.

После некоторого маневрирования он снимает ботинки и носки и умудряется стянуть с ног мокрые джинсы. Обычно этот момент вызывает чувство неловкости, но в случае с Зедом у меня только пересохло во рту, когда он дюйм за дюймом обнажает передо мной свое великолепное тело.

Груди вздымаются в тандеме, мы смотрим друг на друга, наши глаза жаждут, когда он снова устраивается между моих ног — на этот раз между нами ничего нет.

Его непохожие глаза прижимают меня к сиденью. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

И в этом проблема. Я не хочу.

Мне нравится, как его огненные глаза обводят мое тело, как кисть прорисовывает изгибы женщины на холсте. Влажность, скопившаяся у меня между ног, становится слишком тяжелой.

Слишком болезненной.

Быстрый трах у дерева только разрядил обстановку, одновременно доведя нашу потребность до токсичного уровня.

— Я жду, когда ты склонишься, — дразняще шепчу я.

Его глаза расширяются, а ноздри раздуваются. Мои слова повисают в воздухе, словно из комнаты высосали кислород. Напряженная пауза, и он срывается.

Он хватает меня за локоть и дергает вверх. Повернув меня к промежутку между водительским и пассажирским сиденьем, он приказывает:

— Наклонись между сиденьями.

Я делаю, как он говорит, упираясь коленями в заднее сиденье, в то время как помещаю свое тело в небольшой зазор между двумя сиденьями, положив руки по обе стороны для равновесия.

Зед наклоняется вперед, берется за ремень безопасности со стороны пассажира и обматывает его вокруг моего тела, прежде чем защелкнуть его в пряжке со стороны водителя.

— Что ты… — Он отталкивает меня, повторяя процесс с ремнем безопасности с другой стороны. Когда он заканчивает, я полностью пристегнута и не могу пошевелиться. Это дает мне достаточную свободу действий, чтобы повернуть голову и посмотреть на Зеда.

Словно король на троне, он садится на сиденье позади меня, устраиваясь между моих ног так, что моя задница оказывается прямо перед его лицом. В моем животе запорхали бабочки при виде Зеда, сидящего позади меня, его широко расставленные ноги и его твердый член, торчащий вверх над пупком. С такого ракурса я не представляю, как он вообще помещается внутри меня.

Он ухмыляется.

— Я слишком большой для этой машины, детка, так что это самое близкое, что я могу сейчас сделать, чтобы поклониться. Но я обязательно встану перед тобой на колени позже.

И, как в «Доме Зеркал», он поднимает мою задницу, пока мои колени не теряют опору, ремни безопасности впиваются в мою чувствительную плоть, и пирует на моей киске, как голодный мужчина.

Как будто я — его последняя еда, как он и просил меня не так давно.

Мои глаза закатываются, когда его язык ласкает мою киску, обводит мой клитор и проникает в мой вход. Это слишком много — слишком хорошо. Я заставляю себя найти что-то, на чем можно сосредоточиться, чтобы растянуть удовольствие. Мой взгляд устремлен на запотевшие окна, на следы дождя на облаках. Я пытаюсь сосредоточиться на миллионах брызг на стекле. Или на том, что дождь падает так сильно, что соперничает с хриплыми стонами, срывающимися с моих губ.

Но я теряю фокус, и все становится черным, когда его зубы присоединяются, посасывая и покусывая, прежде чем облегчить жжение языком.

— Чертова нирвана, — пробормотал он, прежде чем втянуть мой клитор в рот. Я вскрикиваю, удовольствие поглощает меня целиком. И он прав. То, как Зед ест киску, — это нирвана.

Проходит совсем немного времени, прежде чем его язык начинает ласкать мой клитор так, как надо, и оргазм вырывается из меня раньше, чем я успеваю его осознать.

Мои крики отдаются эхом в замкнутом пространстве, когда он проглатывает все, что я могу ему дать. А потом он отстегивает оба ремня безопасности и дергает меня назад, пока я не оказываюсь на спине, и он снова наваливается на меня.

Наши тела сталкиваются, и он плавно приподнимает мое тело к своему. Мои ноги обхватывают его талию, а мои руки ищут равновесия на его широких плечах.

Наши глаза остаются запертыми, даже когда мое пульсирующее ядро давит на твердую длину, торчащую между моих ног. Он рычит, его губы свирепо кривятся от ощущения моего жара, обволакивающего его.