Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера. Страница 44

Одже призвал всю решительность, какая у него только имелась, чтобы не спасовать перед Беатой, и прошел в гостиную. Жалоба на погасший огонь давала надежду на то, что в доме никого нет и Беате не придется отчитываться перед родными за его присутствие, но привычка вызывать у людей неприязнь не давала покоя. И только царившая кругом тишина немного угомонила разыгравшуюся фантазию.

Беата принесла огниво, дождалась, когда Одже повернется к ней спиной, и только после этого начала рассказывать.

— У нас тут раньше проходной двор был — это пока Айлин для своей пекарни отдельную печку не выпросила. До этого они с Кайей на нашей кухне хозяйничали, с самых петухов шум да гам стоял. А потом Айлин решила, что вроде как нехорошо чужим гостеприимством пользоваться, ну и… Как будто мы ей чужие!

Одже умело и очень спокойно развел огонь, и Беате почему-то стало от этого приятно. Вроде пустяковое дело, а не каждому парню оно так легко давалось. Отец вон и то не всегда с первого раза искру выбивал. А Одже одним махом все сделал.

— Не чужие, — покачал головой он, возвращая огниво. — Потому она и заботится о вас, и хочет, как лучше.

— Благими намерениями… — буркнула Беата, а Одже неожиданно улыбнулся.

— Так скажи ей об этом, Беата, — посоветовал он. — Вдруг она не знает о твоей любви?

— О какой еще любви? — возмутилась она. — Кто тебе сказал, что я?.. Может, и Кайе еще?.. И вообще...

— Извини, — тут же огорченно попросил Одже. Вот же балбес, как будто кому-то нужны его советы! Еще и в семейные отношения влез, что совсем уж никуда не годилось. Попробуй теперь оправдайся перед Беатой. А впрочем, к чему ей его оправдания? — Рад, что у тебя все в порядке, — пробормотал он и попятился к двери. — Если огонь начнет гаснуть, подбрось полено, он снова займется. И…

— И не спросишь, почему я не пришла? — не вынесла этого тона Беата. Ну это же она Одже обидела — опять на ровном месте и опять из-за своих заморочек, — а он снова просить прощения принялся. Вот эгоистка! Как есть! И не зря все родные так считают!

Одже остановился, не понимая.

— Какое я имею право?.. — начал было он, но Беата снова оборвала:

— А кто только что говорил, что выяснять надо все на пороге, а не сочинять потом всякую ерунду? — обвинительно шагнула к нему она и прищурилась, глядя в изумленное лицо. Вдруг невыносимо захотелось высказать Одже все, что она думает по поводу тех людей и тех событий, из-за которых он совершенно не ценил себя и не верил в доброе к себе отношение. Ведь не сам же он таким уродился, значит, постарался кто-то, унижая и втаптывая в грязь. Ох, попался бы он Беате под руку — пожалел бы, что на свет появился!

Но только Одже явно хватило прошлых уроков, чтобы еще и Беата добавляла сверху. А потому она сменила тон с почти что гневного на такой теплый, какой только могла себе позволить.

— Отец тут рыбака одного вылечил, ну и тот ему в благодарность здоровенную красную рыбину всучил, — начала объяснять она. — Папа вчера весь вечер об ухе мечтал, а Кайя с утра куда-то ушла и не сказала, когда вернется. Ну… не могу же я папу разочаровать. Только… — тут она снова схватила Одже за руку и почти силой затянула его на кухню. — Вот…

На столе стоял чугунок с водой и какими-то овощами. На разделочной доске лежала действительно огромная рыбина с почти отрезанной головой. Плавники были откромсаны через один, а чешуя, очевидно, вообще отказалась подчиняться Беатиным попыткам от нее избавиться.

— Только не говори, что это тоже неженское дело, — снова застыдившись, буркнула Беата. — Кайя бы…

— Разрешишь помочь? — теперь Одже прервал ее. — Я в свое время столько рыбы перечистил, что могу ее с закрытыми глазами освежевать.

Беата изумленно приоткрыла рот.

— Есть что-то, чего ты не умеешь? — ошеломленно спросила она. Одже очень по-доброму улыбнулся.

— Никогда об этом не задумывался, — в совсем не свойственной для себя манере ответил он и снял куртку. — Так разрешишь?

Беата тут же всучила ему не менее огромный, чем рыба, нож, а потом, дождавшись, когда Одже возьмется за работу, вытянула из какого-то угла фартук.

— Извозюкаешься же весь, — снова не в силах избавиться от смущения, проговорила она. — А я никому не скажу.

Одже улыбнулся еще шире — он даже ненавистную Беате рыбину чистил с улыбкой, словно получал от этого удовольствие, — и согласно кивнул.

— Сейчас, только руки сполосну.

— Не надо, — остановила его Беата. — Я завяжу.

Наверное, глупо было шалеть оттого, что Беата подошла так близко, но Одже шалел и с трудом удерживал взбунтовавшееся дыхание. И только возносил хвалу Создателям за перемазанные рыбным соком руки, иначе не справился бы с собой, развернулся, стиснул Беатины плечики и прижал ее к себе изо всех своих дурных сил. Наверное, в таком случае это был бы последний раз, когда он видел Беату. Но сопротивляться неуместным желаниям становилось почти невыносимо.

— Опять меня спасаешь, — пробормотала Беата куда-то ему в спину. Одже пожал плечами.

— Помощь нуждающемуся… — начал было он и тут же осекся, понимая, что больше не имеет права прятаться за такими вещами. Это раньше Беата была чужой и незнакомой, а теперь, после ее поцелуя… — Это ты меня спасаешь, — честно ответил он, чувствуя, как краска заливает все лицо до самой шеи. — От самого себя. И того болота, которое было мне домом.

Беата не сдержала самодовольной улыбки. Как же приятно, как же невыразимо приятно! И не надо никаких подвигов и великих стремлений! Гораздо лучше просто готовить с Одже уху, чистя овощи и раз за разом бросая на него лукавые взгляды, от которых он снова краснел и терялся. И, кажется, старательно собирался с духом, чтобы что-то сказать, а Беата строила одно предположение за другим и замирала в предчувствии.

Не обманет. Только не Одже. Он же…

— Беата… Ты не рассердишься, если я предложу…

Стук во входную дверь оборвал его на полуслове. Одже тут же опустил голову, задышал беспокойно, виновато покосился на Беату. Она зло отодвинула от себя разделочную доску и прошагала в предбанник. Момент был испорчен: даже если Одже не сбежит через черный ход, все равно не решится на новую попытку. Да и суп почти готов: осталось лишь сливками заправить да сушеного укропа накрошить.

А впрочем…

Беата распахнула дверь и впервые в жизни испытала от встречи с Вилхе не восторг, а досаду. Да и он, казалось, совсем не ее рассчитывал увидеть.

— Кайя дома? — даже не здороваясь, спросил он. Беата хмыкнула, все еще не избавившись от разочарования.

— Если и дома, то не у нас, — заявила она. — Парой кварталов ниже к реке, в драконьем гнездовище. Проводить, или сам найдешь дорогу?

Вилхе изменился в лице: почти неуловимо, но так, что Беата вдруг пожалела о сказанном. Хотела как-то смягчить свои слова, но Вилхе уже отрезал:

— Сам, спасибо!

И ушел совсем в другом направлении.

Глава шестнадцатая: Яблочко от яблоньки

Не нужен.

Вилхе эти недели прожил как в каком-то кошмаре. Даже думать не думал, что способен испытывать подобные чувства. Как и не предполагал, что может остаться без Кайи, казавшейся чем-то незыблемым. Она была с ним в самые сложные и самые хорошие моменты жизни, и Вилхе настолько к ней привык, что считал частью себя. Вот только осознал это слишком поздно, когда лишился не только этой части, но и самого верного, самого близкого своего друга.

И это оказалось невыносимо больно.

После спасения Харде и отвратительной ночи, когда Кайя не обращала на Вилхе совершенно никакого внимания, а он в госпитале даже на кровать прилечь не мог, только мерил шагами комнатку дежурного и сжимал от бессилия кулаки, не в силах смириться с тем, что Кайя осталась в доме Кедде, Вилхе заставил себя сделать вид, что ничего не произошло. Кайя просто устала, испугалась и слишком много эмоций потратила на юного драконыша. На следующий день все должно было вернуться к привычному положению вещей. Пусть даже Кайя сердцем предпочла Кедде, в дружбе-то она Вилхе не могла отказать. Вроде не заслужил он такой участи. И все еще надеялся на какое-то чудо.