Возраст не помеха - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 45

– Так точно, герр гауптман. Получил приказ прибыть в ваш батальон. Разрешите получить указания? – четко выдал я, но по струнке не вытягивался, ибо не в форме.

– Ты откуда сейчас?

– Из госпиталя. Точнее, получил приказ в фельджандармерии прибыть к вам, вот и прибыл.

– А этим чего надо было? – Да, простые армейцы не очень-то любят жандармов.

– Проверяли сведения, – так же спокойно ответил я.

– Ну, судя по новому назначению, все подтвердилось? – Я кивнул. – Отлично. Ты обедал?

– Никак нет, герр гауптман. Даже не завтракал, утром на допрос вызвали и сразу выпнули на задание, – сморщился я, выказывая всем видом свое отношение к жандармам. – Даже метку новую не выдали, сказали получить на новом месте службы, то есть у вас.

– Ясно. Хорошо. Сейчас распоряжусь, тебя накормят, солдаты только что принимали пищу, и горячее должно остаться. Можешь поесть в соседней комнате, мой адъютант покажет. С меткой решим.

– Благодарю, герр гауптман. Это было бы хорошо, редко удается поесть, когда хочешь.

– Хорошо. Скажи, те сведения, что проверяли жандармы, ты откуда принес, в какой части города был? – Видя мое удивление, гауптман поспешил добавить: – Я хотел спросить, из какого района и как давно?

– Пару дней прошло, пока в госпитале лежал и лоб зашивали, да на спине повязки сменили. Пришел с юга, был недалеко от элеватора.

– Отлично, тогда ты можешь нам помочь!

– О чем речь, господин гауптман, все, что в моих силах, приказывайте…

– Иди обедай, поговорим позже.

Меня и вправду покормили, причем сытно и вкусно. Здесь, на позициях, мне еще так вкусно есть не давали. Говорю же, немцы вообще меня за человека не считают, много раз гоняли, не давая даже куска хлеба, поэтому я был очень удивлен таким приемом. Интересно, что же потребуют взамен, элеватор в одиночку захватить? Так я скорее наоборот сделаю, хи-хи.

Попросив дневального сообщить гауптману о себе, стал ждать приема. У того было небольшое совещание, поэтому пришлось посидеть. Наконец, спустя четверть часа полог в помещение штаба откинулся, ого, за ним даже дверь имелась, редкость тут. Мимо проходили офицеры вермахта, не обращая на меня никакого внимания. Гауптман позвал лично, ибо, провожая подчиненных, разглядел меня, и нужды гонять солдата не возникло.

– Заходи. Как твоя фамилия?

– Горчак, но по многим документам прохожу как Леший, можете звать так.

– Отлично. Задача сложная, но, думаю, тебе по силам. В районе элеватора, ближе к Волге, в овраге, находится рота лейтенанта Мале. Они выбили недавно русских и заняли позиции. Нужно доставить ему вот этот пакет, – он указал на конверт из толстой бумаги, лежавший на столе. – Если будет сломана хоть одна печать… Сам понимаешь, – гауптман пожал плечами, словно заранее жалел меня.

– Разрешите получить и осмотреть пакет? – проговорил я, не меняя спокойного выражения лица.

– Разрешаю, – кивнул гауптман.

Подойдя к столу, оглядел пакет, не прикасаясь к нему, запомнил, что и как выглядит. Затем, осторожно перевернув, осмотрел и обратную сторону. Да уж, три печати, серьезное там что-то. Эх, и как бы в него глянуть, а?

– Сколько у меня времени?

– Три часа, ты должен успеть до темноты.

– Разрешите выполнять? – спорить не собирался, бесполезно это, задача очень сложная. Путь к элеватору – это практически один разбитый в хлам частный сектор, незаметно пройти там днем – задачка с двумя неизвестными. Что ж, попробуем, выхода-то все равно нет.

– Распишись в получении у адъютанта, получи новую метку и приступай!

Выходя от офицера, я думал только об одном: как заполучить эти бумаги? И чтобы мне за это ничего не было. Письмо вскрыть нельзя, однозначно, но блин, как же хочется-то!

Адъютант, он же секретарь, ждал меня за своим столом. Быстро закончив с формальностями, хотел было выходить, как вдруг наткнулся на пишущую машинку. А что, а вдруг? Мысль пролетела как молния, потому как я увидел надежду. Рядом лежал лист бумаги, даже стоя по другую сторону стола, я видел его края, лист явно ранее заряжали в машинку, но он был чист.

– Извините, господин фельдфебель, – именно в таком звании находился адъютант, – не могли вы дать мне листок бумаги? – я указал на лежавший отдельно от пачки лист, именно тот, что рядом с машинкой.

– Ее не покуришь, толстая! – усмехнулся адъютант.

– Мне для другого, – уклончиво объяснил я.

– Не мало одного-то листа? Вообще-то для таких дел можно взять и газету, – чуть не ржал в голос этот хмырь, решивший, что листок мне нужен для подтирания.

– Уж больно красивые листочки, – играть так играть, – донесения на таких писать одна радость.

– Держи, – адъютант протянул мне лист и вдруг полез рукой в пачку бумаги и добавил еще пару. – Помни мою доброту.

– Навсегда запомню, покорнейше благодарю! – рассыпался в комплиментах я, убирая бумаги за пазуху.

Предстояло спрятаться от лишних глаз, чтобы проверить свою теорию, а для этого еще надо найти место. Пробираясь в нужном направлении, постоянно оглядывался и искал глазами подходящее. Таковое нашлось довольно быстро, я забурился между сгоревшими недавно бревнами и поспешил проверить догадку. Лист бумаги, который я выпросил, лежал на коленях, а я вовсю закрашивал его угольком, который отщипнул с большого бревна. Как и говорил, лист вставляли в машинку, а так как он был не исписан, я решил, что лист мог быть вторым, на нем следы остались, зрение хорошее у меня.

– Есть!

Закрашенный лист представлял собой большую записку. Это было не каким-то секретным приказом, а именно запиской, хоть и написанной на машинке. Буквы так четко пропечатались, что я невольно залюбовался своим достижением.

– Ну гауптман, ну хитрец! Накормил, напоил, был любезен, а все для того, чтобы послать на убой. Вот же сука какая!

Записку явно писали после основного приказа, скорее всего именно того, что находился в конверте. В ней гауптман предупреждал лейтенанта Мале о том, что дезу, которую ему передадут, крайне необходимо доставить уже к вечеру. Этот хрен гауптман или кто-то еще выше званием придумали тот же финт ушами, с которым я сам только два дня назад пришел к ним от наших. С моей помощью нужно доставить дезу в стан противника, и, конечно, я самая подходящая кандидатура для такой работы. Смысл был простой: мне передадут пакет якобы с приказом к еще одной части, но на деле ее на месте нет, там вроде как наши стоят. Те меня должны взять или пристрелить, при мне пакет и все, деза скормлена русским. Хорошего во всем этом, чуть позже, я увидел мало. (Лейтенант Мале, поставивший мне новую задачу, ничего не вынул из пакета, значит, настоящих планов там нет, только фальшивка. В записке же гауптман предупредил лейтеху о фальшивке, объяснив, что смертник, то есть я, ничего не знает об этом. Но я-то – знаю.)

Что делать с листом бумаги, я не знал, хотелось отнести к нашим, но боязнь того, что меня могут обшмонать немцы, останавливала. Эх, ладно, авось не найдут. Сложил бумажку и сунул в трусы, прижав резинкой, надеюсь, не потеряю, резинка вроде тугая. Да и на ногах сейчас сапоги, бумаге просто некуда выпадать, сползет только по штанине.

Роту я нашел в окрестностях элеватора, если быть точным, буквально в двух сотнях метров южнее него. Немцы обустроили позиции и долбили по зданию из пушки. Не спеша, методично посылая снаряд за снарядом в цель, не прекращали при этом огонь из двух пулеметов. Кстати, их тут мало, солдат вижу максимум на взвод, может, чуть больше. Танков нет, да и из тяжелого только пушка. Хрен знает, наверняка где-нибудь минометы спрятали, они могут. Лейтенант встретил меня настороженно, незнакомый, придется объясняться.

– Хайль Гитлер, – поприветствовал я офицера, тот отделался вялым взмахом руки.

– Ты кто? – сразу начал он.

– Рядовой Горчак, позывной – Леший, – дальше я хотел было продолжить доклад, но лейтеха прервал: