Расплата (СИ) - Константа Яна. Страница 23

Да в общем-то зря он заступается. Этьен и сам прекрасно помнит заинтересованные взгляды на себе молоденьких девочек, когда приехал к барону: дай им только волю — за любым побегут, лишь бы сбежать из-под родительской опеки. Да и Кристина не скрывала, что уже на празднике во Дворце очень многие готовы были навсегда покинуть общину и остаться под крылом Филиппа. Кристина… Да, наверно, не столько ренардистов он готов сейчас защищать, сколько эту девушку, пострадавшую от рук Филиппа. Девушку, которая стояла на балконе в его объятиях и спрашивала, плача, почему их никто не защищает. Почему наследник, которого они так ждут, ничего не делает, чтобы уберечь их…

— … а между тем, она из приличной семьи, — продолжал Морис убеждать задумавшегося наследника в бесполезности затеи спасать ренардистов, — отец — барон, сестренка младшая… Жила бы себе и жила, но нет же ж, все туда же…

— Что? — вдруг неожиданно остановил его Этьен; в зале повисла тишина, две пары глаз уставились на него, а наследник уловил лишь одно — речь шла о некой баронской дочери. Тот ли это барон, и та ли это девушка, но Этьен насторожился, натянулся как струна в ожидании ответа.

— Что? — нахмурился Морис.

— Что ты сейчас говорил про барона?

— Ну… Ренардистка эта, что замуж выходит — дочь баронская. Я и говорю, из приличной семьи, но это ей не помешало спутаться с человеком Филиппа.

Кристина? Вместо рассеянного образа продавшейся ренардистки вдруг появился совсем другой образ — отчетливый, яркий… Да нет, кто угодно, но это не Кристина. Мало ли там баронов? Там же кого только нет! Но Кристина… Нет, Кристина точно не могла выйти замуж за человека Филиппа. И все же что-то противно скребло душу, заставляя вспоминать все, что было сказано о девушке за вечер.

— Как зовут ее, знаешь?

— Да откуда мне знать? Говорю ж тебе, я сам там не был — что услышал, то и говорю, — пожал плечами Морис.

Кристина не могла. Вот и все аргументы на навязчивую мысль, не желавшую отпускать даже после того, как все разошлись. Кристина не могла! Или все же… Еще тогда, приехав к барону впервые, он понял, что ей будет тяжело среди поселенцев. Как сложилась ее жизнь? Отец принял дочь, а поселенцы? А если они отвернулись от нее, вынуждая покинуть общину? Да нет, этого просто не может быть. Как бы к ней ни отнеслись, Кристина ни за что на свете не связалась бы с человеком Филиппа — это просто исключено! Нет, речь о другой девушке, бесспорно! Этьен ходил из угла в угол, ища тысячи причин, по которым речь не могла идти о Кристине. И все же тревожно за нее… Уж если и она сдалась после всего, что с ней сделал Филипп, то спасать действительно больше некого.

— Этьен, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — мрачно спросил вечером неслышно вошедший в зал Милош.

— Нет, — отрезал Этьен, плеснув в бокал вино.

— Этьен?

Милош стоял напротив и выжидающе смотрел на подопечного. Не нравится Милошу все это! Этьен напряжен, от былой легкости не осталось и следа, стоило Морису завести разговор об этой девушке… Взгляд невольно опустился к рукам наследника — сжимает бокал так, что побелели пальцы; даже странно, что хрупкое стекло до сих пор цело… Кажется, наследник не все рассказал о своей недавней поездке в чертову столицу.

— Этьен?

— Мне нужно съездить в это поселение, — Этьен залпом осушил бокал.

— Нет.

— Извини, Милош, разрешения у тебя никто не спрашивает. Подготовь мне коня.

Не желая ни с кем обсуждать свои подозрения, Этьен намеревался обойти друга и уйти, но Милош преградил дорогу, всем видом показывая, что разговор еще не окончен.

— Мы не договорили.

— Милош, что ты хочешь от меня?

— Рассказывай. Почему тебя так задела свадьба этой девушки? Ты знаешь ее?

— Нет.

— Врешь.

— Даже если и так, это ничего не меняет. Отойди.

— Не отойду. Рассказывай.

— Послушай, Милош, вот давай договоримся — это мое дело, и ты туда не лезешь, при всем моем уважении к тебе. Отойди.

— Нет, не договоримся. И ты не выйдешь из этой комнаты, пока мне все не объяснишь.

— Милош, ты перегибаешь палку.

— Возможно. Но ты пока еще не король, а я несу за тебя ответственность. Поэтому будь добр, объясни старику, куда ты вляпаться успел?

— Ну почему сразу вляпаться?

— Этьен, кто эта девушка? По глазам вижу, что ты ее знаешь!

— Может, знаю, а может, и нет. Прекрати этот допрос, может, это вообще не та девушка, о которой я подумал. Милош, пропусти. Я же все равно поеду, ты меня знаешь. Не переживай, я туда и обратно. Мигом. Тихонечко, как мышка. Просто навещу хороших знакомых и сразу же вернусь.

— Тебе же сказали, эта девушка связалась с людьми Филиппа — ты в своем уме?

— Это не она. Я уверен, Кристина никогда бы не связалась с человеком Филиппа. Но я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Кто такая Кристина? Ты ничего мне о ней не рассказывал.

— А тебе прям все нужно знать, да?

— Этьен, не юли. Выкладывай. Я же все равно узнаю.

— Милош, вот почему ты не женился, а? Начинаю подозревать в тебе женоненавистника.

— Не юли.

— Ну хорошо. Кристина, восемнадцать лет, баронская дочь. Ренардистка.

— Это я уже и сам понял. Дальше.

— Милош, предупреждаю сразу: твое недовольство никоим образом не повлияет на мое решение. Люди Филиппа изнасиловали ее. Довольно жестоко. Кристина считает, что среди них был и сам Филипп. Она пыталась покончить с собой — я помешал. Нравится тебе или нет, но я туда еду.

— Тьфу ты! — смачно сплюнув в сторону, Милош сделал круг по залу и вернулся к Этьену. — Я же просил тебя не высовываться! Ты же обещал, что Филиппа будешь стороной обходить!

— Не ори. Филипп обо мне не знает.

— Если не знает, то узнает! — выкрикнул Милош.

— Что ты предлагаешь? Надо было сидеть и смотреть, как девчонка руки на себя накладывает?

— Этьен, ты что, не понимаешь, чем для тебя это может закончиться? Ты действительно не понимаешь или прикидываешься? Она о тебе что знает?

— Ничего она не знает, успокойся. Имя Леронда никому ни о чем не расскажет — совсем уж за дурака меня не считай. Она не знает ни моего имени, ни кто я, ни откуда приехал. Ни-че-го. Так что успокойся и перестань верещать. Поступить по-другому я все равно не мог.

Легко ему говорить — успокойся! Милош нарезал круги по залу, нутром чуя неприятности. Но как удержать безумца? Он же упрямый как стадо баранов! Весь в отца…

— И что ты теперь собираешься делать?

— Ничего. Съезжу в поселение, проведаю барона, увижу, что с девушкой все в порядке, и вернусь.

— А если не в порядке? Если она и есть та самая невеста?

— Это не она. Милош, это пустой разговор, давай его закончим.

— Не закончим. Я повторяю свой вопрос: что ты собираешься делать, если это она?

Вопрос остался без ответа. Вот только этого сейчас не хватало! Милош смотрел на Этьена и понимал лишь одно — его не удержать. И этот блеск в глазах ему до боли знаком. Ни уговоры, ни угрозы сейчас не помогут — точно так же в свое время Ренард рвался к Терезе; сын унаследовал не самые разумные качества отца. Осталось только выдохнуть и смириться — второй Ренард стоит сейчас перед ним, защищая девушку, черт возьми, на сей раз приглянувшуюся Филиппу!

— Ну вот объясни мне, — голос Милоша стал каким-то обреченным, бесцветным, — как из тысяч прекраснейших женщин Королевства ты умудрился выбрать ту, которая приглянулась Филиппу? Как вы с Ренардом умудряетесь выбирать самых неподходящих женщин, а?

— О чем ты, Милош? Кристина не моя женщина, я просто хочу ей помочь.

— Ну да, ну да, — нервно рассмеялся Милош. — Где-то я уже это слышал! Помнится, твой отец тоже пытался меня уверить, что не влюбился в крестьянку! Да только когда у вас глаза вот так горят — жди беды!

— Милош, не говори чепуху. Девушка в беде, понимаешь? Ей всего восемнадцать, а на ней уже клеймо лишь только потому, что она приглянулась Филиппу! Девчонка в восемнадцать лет пытается свести счеты с жизнью только потому, что этот подонок решил во что бы то ни стало сломить ее и затащить в свою постель! Девчонка, которая виновата лишь в том, что ему отказала! Ее насиловали в таверне, где сидели мужики и преспокойненько пили пиво, пока над ней издевались. И я был в этой таверне. И я ничем не смог ей помочь. Я принял ее за шлюху, одну из тех, что заполонили город… Почему так, Милош? Когда мы успели превратиться в уродов, а? И я не знаю, что с ней происходит сейчас. Ты сам слышал, до общины эта гниль тоже дошла, она разлагается, и я не знаю, что сейчас с этой девочкой. Как она живет? Чем она живет? А если ее же сопоселенцы затравили ее? А если сбежать из общины, даже таким путем, стало проще, чем там остаться? Не смей мне мешать.