Коварный обольститель - Миллер Рене Энн. Страница 7

Ее светлость молитвенно сложила ладони и горестно возвела взгляд, затем посмотрела на Софию.

– Надеюсь, дорогая, вы не собираетесь уволиться.

– Нет, леди Прескотт, я не собираюсь этого делать, вот только думаю, что вынужденное заточение несколько уязвило самолюбие графа и привело к некоторым странностям поведения. Полагаю, теперь нам остается лишь молиться и надеяться, что при правильной обработке раны здоровье сэра Уэстфилда быстро пойдет на поправку.

Леди Прескотт прижала руку к груди и облегченно вздохнула.

– Хорошо, моя дорогая, я знала, что могу рассчитывать на вас. – Она погрозила пальцем брату. – Мы должны благодарить Господа, что мисс Камден обладает таким огромным христианским милосердием, Хейден. Ты должен испытывать чувство стыда.

– В настоящий момент, дорогая, я испытываю лишь чувство голода. – Он указал на поднос. – Мой завтрак, мисс Камден.

София поставила поднос ему на колени и обернулась к леди Прескотт.

– Могу я спросить, как ваше самочувствие, миледи?

– Совсем неплохо. Простуда прошла окончательно.

София улыбнулась.

– Рада это слышать.

Уэстфилд подцепил большой кусок бекона вилкой.

– Эдит, я бы предложил тебе позавтракать, но повар ушел на рынок. Не хочешь ли горячего шоколада, чаю или тостов?

Он опустил кусок бекона в рот.

София деликатно кашлянула.

– Прошу прощения, милорд, не хочу показаться дерзкой, но, кажется, месье Лоран еще не ушел.

Уэстфилд едва не подавился.

– Что? – спросил он, откашливаясь, словно вдруг проглотил кусок лошадиного копыта. – Вы же сказали, что Лоран ушел на рынок.

София слегка всплеснула руками.

– Прошу прощения, сэр, наверное, я неясно выразилась. Мистер Лоран собирался идти за продуктами только через час.

На мгновение Софии показалось, что сейчас Уэстфилд швырнет в нее одну из тарелок, но вместо этого он широко осклабился.

– Вы достойный противник, мисс Камден. Очень достойный.

Леди Прескотт удивленно посмотрела на брата.

– Противник? Ради всего святого, о чем ты говоришь, Хейден? Мисс Камден, может, у вашего пациента горячка? Наверное, стоит вызвать доктора Тримбла?

– Эдит, я в полном порядке, и никакой горячки у меня нет, как и нет желания видеть доктора Тримбла. Может, ты все-таки позавтракаешь со мной?

Леди Прескотт глубоко вздохнула.

– Нет, спасибо, – сказала она, садясь в мягкое кресло, стоявшее рядом с шезлонгом.

– А теперь, – София несколько замялась, – прошу прощения, сэр, но я должна оставить вас, чтобы ехать в Уайтчепел.

– Мисс Камден, – обратился к ней граф. – Я не привык, чтобы мои служащие работали по собственному расписанию.

– Ради бога, Хейден. – Сестра шлепнула его по руке перчатками. – Это я нанимала мисс Камден, и она предупредила меня о своей работе в миссии. – Леди Прескотт повернулась к ней и улыбнулась. – Я считаю похвальным, что вы с доктором Тримблом так много времени уделяете этим несчастным. Ты ведь помнишь, Хейден, что я патронесса уайтчепельской миссии, и многие уважаемые мной люди поддерживают меня в этом.

Равнодушно пожав плечами, Уэстфилд наколол на вилку остывшую колбаску.

– Конечно, дорогая, ты, доктор Тримбл и мисс Камден просто ангелы, посланные самим Господом.

Неужели этот заносчивый аристократ не испытывает к несчастным ни малейшего сочувствия? Стоит лишь один раз побывать в Ист-Энде, чтобы увидеть, как они страдают. Она видела молодых работниц, руки которых были в шрамах и порезах, полученных от фабричных машин. Видела и мужчин, искалеченных тяжким трудом, но самое тяжелое впечатление на Софию произвели грязные, недоедающие дети, в глазах которых не читалось ничего, кроме страха и безнадежности. Вряд ли Уэстфилд хоть раз побывал в Уайтчепеле или его окрестностях. Тут же София вспомнила о своей сестре и племяннице и тех ужасных трущобах, которые они называли своим домом. Она поджала губы, едва сдерживаясь, чтобы не высказать графу все, что она о нем думает. Стараясь не выдать охватившего ее раздражения, молодая женщина обратилась к леди Прескотт:

– Рада была вас снова видеть, миледи.

– Я тоже, моя дорогая.

Как только мисс Камден вышла из комнаты, Эдит сердито взглянула на брата.

– Ты что, получаешь удовольствие, прикидываясь черствым чурбаном? Почему ты так старательно нарываешься на осуждение? Ты же вовсе не такой! И почему ты скрываешь, что являешься едва ли не самым крупным благотворителем уайтчепельской миссии?

– Ты считаешь, что эти моралисты простят мне все прегрешения, если узнают о моих пожертвованиях в пользу бедняков? Разве деньги могут принести мне отпущение грехов? Разве могут они уничтожить тот факт, что я оставил жену менее чем через месяц после рождения Селии? Да ты фантазерка, моя дорогая.

Эдит вспыхнула.

– Но у тебя есть оправдание: если бы Лаура рассказала правду, ты бы не оставил ее и Селию.

Хейден нахмурился. Похоже, сестра собиралась ступить на запрещенную территорию, предлагая возложить вину на Лауру.

– Хейден, ты добрый и заботливый человек, однако всем, кому это известно, не позволено говорить об этом. Если бы ты простил себя, то предстал бы перед окружающими в совершенно ином свете и никогда не стал бы объектом насмешек. Я понимаю, почему ты так груб с мисс Камден. Ты хочешь, чтобы она лишний раз подтвердила общее мнение, что ты зол и безнравственен. Когда же ты сочтешь, что достоин прощения?

В его памяти всплыло залитое слезами лицо Лауры. Нет, он не заслуживает прощения.

– Я должен был понять, что отец сделал с ней, но в тот момент меня ослепило ощущение ее предательства.

– Трудно принять, что отец мог так поступить, а то, что такое можно сделать с невестой сына, и вовсе в голове не укладывается.

В теплых глазах Эдит блеснули слезы.

– Ты сомневаешься в честности Лауры, в том, что она забеременела от отца?

Хейден не мог заставить себя произнести слово «изнасиловал». Он отодвинул тарелку и до боли в суставах сжал кулаки.

– Отец временами бывал очень жесток, особенно в отношении тех, чей социальный статус был ниже. Твое решение жениться на обычной деревенской девушке привело его в ярость. Я, к сожалению, верю в то, что все произошло именно так. Стоит лишь взглянуть на Селию, чтобы заметить явное фамильное сходство. Но ведь ты не оставил бы Лауру, если бы она рассказала тебе…

– Она знала, что я с превеликим удовольствием отправил бы его прямо в ад.

Он разжал пальцы и снова сжал кулаки, словно пытался задушить кого-то. Эдит охнула.

– Ты бы не посмел.

– Похоже, моя жена знала меня лучше, чем ты, и потому молча страдала. А я ушел.

– Потому что решил, что она тебе изменила, но что ты еще мог подумать? Что? Лаура родила ребенка не от тебя, в такой ситуации большинство мужчин отреагировали бы так же. Ты должен простить себя, иначе не обретешь покоя до самой смерти. Тогда, решив наказать себя, ты завел отношения с этой сумасшедшей Адель Фонтейн. – Хейден упрямо вздернул подбородок. – Ох, братец, об этом достаточно легко догадаться по выражению твоего лица. Я видела тебя с ней несколько месяцев назад, вы стояли перед отелем «Кларидж». Полное безумие заводить связь с такой психически нестабильной женщиной. Ты живешь так, словно у тебя нет будущего. Если тебе наплевать на себя, подумай о тех, кому ты дорог. Подумай о своих обязательствах перед Селией – я знаю, что после смерти Лауры ты поклялся позаботиться о ребенке.

– Я всегда знал, что ты позаботишься о малышке, если со мной что-нибудь случится. Я правильно полагаю, что ты бы не возражала взять ее к себе навсегда?

– Ты же знаешь, что я бы с радостью взяла Селию, ведь я ее так люблю, но ты ее единственный родитель.

– Родитель? – горько усмехнувшись, переспросил он.

– Хейден, – мягко сказала она, положив свою ладонь поверх его руки. – Ты отец в истинном понимании этого слова. Когда ты рассказал мне о письме Лауры и обо всем, что с ней случилось, я поклялась, что унесу этот секрет с собой в могилу и никогда не расскажу об этом ни ей, ни кому-либо еще.