112 (СИ) - Хорунжая Татьяна. Страница 16
— Откуда ты знаешь, какой канал он смотрит?
— Спокойствие, я всё предусмотрела! — Майя взяла пульт и стала щелкать по каналам. По нескольким из них пробежали строчки с таким же текстом.
В это время зазвонил Майин телефон.
— Неужели уже прочитал? — схватила она трубку. — Да!
— Здравствуйте, это салон красоты, — замурлыкал женский голос. — Мы рады пригласить Вас на презентацию нашего…
— Извините, мне некогда. — опустила Майя телефон. Было видно, что она расстроена. — Ничего, еще позвонит! — хорохорилась она.
— А если он вообще телевизор не смотрит? — засомневалась Инна. — Надо разместить тему на форумах города. Например, на «новостях» или на «бабском». Я как-то видела, что там разыскивают старых знакомых.
— Это мысль! — Майя вновь придвинула ноут. — А с каких это пор ты сидишь на бабском форуме?
— С тех самых, как в фильтре форумов случайно нажала вместо слова «мамский» слово «бабский», — оправдалась Инна. — Слушай, всё, мне пора. Боря и так герой, что столько времени один с мальчишками сидел.
— Беги, конечно. Спасибо тебе за помощь, — проводила подругу Майя и вновь уткнулась в экран ноута.
Инна открыла дверь и вошла домой. «Что-то подозрительно тихо…»
— Эй, семейство? — крикнула она, снимая пальто. Она всегда успевала соскучиться по детям, если не видела их больше часа. — Я вернулась!
Из комнаты подоспел Борис.
— Уже пришла? Так быстро?
— А я думала, ты возмущаться будешь, что меня весь вечер не было. Как у вас дела?
— Да всё нормально, — пожал плечами Борис. — Поели, поиграли. Вот, пацаны игрушки убирают… А как у Майи дела?
— Рассталась с парнем. Вся в переживаниях. — Инна привыкла, что, когда она рассказывает подробности многочисленных историй ее немногочисленных подруг, Борис обычно отключает слух. К тому же она знала, что Борису, как истому материалисту, вряд ли понравится вся эта сомнительная история… Ей не хотелось, чтобы Борис считал Майю легкомысленной.
— Да что она себе никак нормального мужика не найдет, — посочувствовал Борис. — Уж для нее-то это не проблема.
— Ой, не знаю, сама так расстраиваюсь за нее… В любой ее глупости готова участвовать, лишь бы ей полегчало.
В это время из комнаты донесся дружный хохот и визг мальчишек. Борис, приоткрыв дверь в комнату, прикрикнул на них:
— Пашка, гаденыш! Что ты творишь! Ну-ка, быстрей всё отмывайте!
— Борь, ты чего? Не ори на детей, — неприятно удивилась Инна. — Ты же никогда голос не повышаешь!
— Да как на них не орать-то? Легче двое суток подряд отдежурить, чем с ними три часа отсидеть! Ты сама бы попробовала! — он увидел сверлящий взгляд жены. — А, ну да…
— Я понимаю, эмоций много. Но надо правильно выражать их словами, а не криками. Ты же сам мне Гиппенрейтер читал.
— Единственная эмоция, которую я способен сейчас выразить — это «я так взбешен, что щас поубиваю всех нафиг!»
— Это они и без тебя видят. Мягче, мягче. Например, «я испытываю удивление, что вы раскидали игрушки по всей комнате». Я вот сейчас тоже испытала удивление, что мой муж позволил себе повысить голос. Мой муж — самый спокойный и сдержанный человек в мире, — обняла она Бориса, и его сердитость мгновенно улетучилась. — Кстати, что вы там отмываете?
— Да они порисовали маленько, пока я посуду мыл. Там еще хоккей по телевизору шел…
— Ну и ладно. Всё отмываемо, — улыбнулась Инна, открыла дверь в комнату и застыла перед эпической картиной.
Разноцветной гуашью в стиле авангард были оформлены весь диван, телевизор и обои — докуда достали. Посреди всего этого искусства стоял Пашка с изрисованным черной краской лицом и, макая половую тряпку в ведро с черной водой, тер ею лицо Матвея, на котором из-за грязи едва была заметна одежда. Потоки черной воды пятнами сливались в некогда белый ковер.
— Еёё…! — только и смогла протянуть взбешенная Инна, изо всех сил пытаясь сдержать текст. Борис вскинул брови:
— Так-так, что ты хотела сказать? Должно быть, «я испытываю удивление»?..
Мальчишки и Боря давно спали. И только Инна «зависала» на бабском форуме.
«Только проверю, как там поиски у Майи, — и спать», — зевнула она. Увидев, что некто с ником «Курильские бобслеисты» разместил тему о поиске Андрея Блохина, Инна улыбнулась. «Курильские бобслеисты….»
Уже собираясь выключать компьютер, она обратила внимание на соседнюю темку. Одна девочка на форуме спрашивала совета у «бывалых» — стоит ли пускать мужа работать в спасательной службе. Обычно Инна ничего не писала на форумах, но эта тема была слишком близка Инне, чтобы пройти мимо. По доброте душевной Инна в подробностях описала все минусы и плюсы. Её поддержали другие форумчанки, чем сильно подняли Иннин авторитет в собственных глазах. Да, хотелось бы зарплату побольше, да, часто не бывает дома, приходит уставшим, постоянно отсыпается и вся его жизнь сводится к двум состояниям: «на работе» и «спит». Но при этом он выполняет важную и благородную миссию — он спасает людей!
Но на форум вдруг пришла девушка с ником «Говорю правду» и фыркнула:
— Да где он устает? Реальный вызов раз в неделю. С мужиками бухает или на бабе. Пришел домой, сказал «устал» — и к телевизору. Красивая жизнь!
И тут же вновь набежала армия поддакивальщиц:
— Еще бы! Она же «говорит правду»!
— Спасателю дать — святое дело сделать!
— У меня знакомая специально устроилась в спасательную службу — конечно, сразу столько широкоплечих парней! Проводит время с одним, надоел — другого берет.
— Не забывайте, сколько у них поклонниц среди спасенных.
Инна читала и глазам своим не верила. За столько лет она никогда не допускала мысли, что такое вообще может быть! А для людей это реальная жизнь, совсем иная точка зрения!
«Да нет же! Гадость какая!» — упорно подумала она и написав: «Надо доверять своим мужьям, девочки!» — вышла из инета.
Но сон уже не шел. Прочитанное не давало ей покоя. «Это ж надо, какой бред… Как только людям не совестно такое писать! Видимо, в «Говорю правду» говорит как раз не правда, а личная обида — не повезло с человеком, вот она и обобщила всех под одну гребенку. Хорошо, что мой Боренька никогда не дает мне поводов для обид. Мой Боря лучший! Мой Боренька… — она вдруг задумалась. — Он тоже редко приезжает с работы вовремя… И эти ночные вызовы… И еще эта Рита постоянно в разговорах фигурирует…» — Инне вдруг стало неприятно. Она поняла, что как только отправила пост «надо доверять своим мужьям» — она перестала доверять своему собственному.
Выхваченная из контекста фраза въелась в мозг, разлилась по венам медленным ядом, стала навязчивой, заставляя просиживать ночами в инете в поисках новых порций отравляющих жизнь веществ. Ревность. Она грызла изнутри, она блокировала здравый смысл и пожирала все то, чем привыкла жить Инна. «Это все неправда. Это глупости, — убеждала себя ночами Инна, пытаясь очистить от заразы голову. — Этого не может быть. Я доверяю своему мужу больше, чем неизвестным мне барышням». Но яд не уходил, а разрастался.
Еще через какое-то время Инна поймала себя на том, что уже непроизвольно контролирует время отсутствия мужа, осматривает и, как собака, обнюхивает его одежду… Зачем я вообще залезла на этот форум? — по привычке ругала себя Инна. Я хочу, чтобы все было как раньше». Но как раньше быть уже не могло.
Уходя на следующий день, Макс запер дверь и не оставил Алене ключ. Он решил самостоятельно походить по инстанциям, чтобы разузнать, положена ли Алене какая-либо помощь по получению новой квартиры или хотя бы по ремонту старой. Что-то ей явно полагалось, но что именно — зависело от целого ряда организаций. Все перекладывали ответственность на следующую в этом ряду, будто то ли сотрудникам было лень браться, то ли покупка квартиры должна была оплачиваться из их личного кармана, то ли дальнейшей продвижение Алениного дела тормозила какая-то гигантская машина, запущенная над городом, имя которой начиналось на «Б», а заканчивалось на «Юрократия». Все ждали, признают ли дом аварийным и каков будет результат экспертизы — не было ли поджигание намеренным. Макса поражало, какие еще могут быть сомнения по поводу непригодности для жилья этого и без пожара ветхого строения, а сотрудниц аппарата, которые видели Макса с документами глухонемой, больше интересовал другой вопрос, который они задавали, кокетливо подергивая плечиками: «А кем вы ей приходитесь?» Этот вопрос уже начал порядком раздражать Макса. Наученный неудачным опытом вранья с той бабкой, у которой жила Алена, Макс говорил правду: «Неужели, чтобы к человеку относиться по-человечески, нужно обязательно быть его родственником?».