Скандальное красное платье - Бойл Элизабет. Страница 18
Орион. В вышине, как раз над головой, искрились три звезды Пояса Ориона, напоминая о той ночи, когда Дэш открыл небеса ее лучистым глазам, как будто небо принадлежало ему и он мог дарить звезды. И глупышка, какой она была тогда, поверила, что такое волшебство возможно.
Дэш, покачиваясь, вышел из каюты и направился на палубу. После интенсивных поисков он сумел найти, где Нейт спрятал его запас бренди, и употребил достаточно. Еще бутылка - и он сможет заснуть.
Нечего мечтать о ней.
Он поднялся по лестнице и глубоко вдохнул.
- К черту ее, - пробормотал он, направляясь к перилам.
И словно чтобы разозлить его еще больше, она стояла там, откинув на спину толстую косу. «Иди к ней, - шептал внутренний голос. - Скажи, как ты жалеешь».
Жалеет? Как бы не так! Он жалел лишь о том, что недостаточно пьян для того, чтобы без всякого чувства вины швырнуть ее за борт.
И все же это она… даже ради спасения собственной жизни он не смог бы с собой справиться, его тянуло к ней, как мотылька на огонь.
Но едва он сделал несколько шагов, как Нейт перехватил его.
- Пусть она побудет на палубе, отец, - напряженным шепотом сказал его сын и попытался оттащить назад к проходу.
Дэш выдернул руку и взглянул на Нейта. Предатель!
- Что, черт возьми, она тут делает? Я приказал, чтобы ты держал ее в каюте.
- Она не заключенный, - стоял на своем Нейт. - Она пассажирка. И она заплатила за рейс.
Оглядев отца с ног до головы, Нейт сморщил нос. Его глаза сказали то, о чем он промолчал: «Ты пьян». Больше того, своим тоном сын посмел подчеркнуть, что леди Госсетт имеет больше прав находиться на борту «Эллис Энн», чем Дэш.
Фыркнув, Дэш скрестил руки на груди, жалея, что ноги не слишком устойчивы и выдают его состояние. Иначе он бы подошел к ней… схватил в объятия и посмотрел бы, окажется ли она столь же сговорчивой, как на днях в коридоре.
- Отец, вернись в каюту, пока она тебя не видит, пока тебя команда не заметила.
- Это мое судно, Нейт, - сказал Дэш. Как он хотел, чтобы его слова звучали столь же грозно, как в прежние времена, но они получились нечленораздельными, а сам он покачнулся, как мачта в бурю.
«Нейт прав, капитан. Спускайтесь вниз, пока она вас не увидела», - зашелестел голос Харди скорее всего от врат ада.
Дэш снова взглянул на нее, какая-то часть его сердца, давно бездействующая, сжалась. Пиппин…
- Я поднялся, только чтобы… - Черт, он не мог вспомнить, зачем вышел на палубу. Какова бы ни была причина, она мгновенно исчезла, как только он увидел Пиппин, глядевшую в ночное небо. - Не имеет значения. Пусть остается, если ты этого хочешь, - сказал он скорее себе, чем Нейту, но, проследив за ее взглядом, поднял глаза к небу, этот вид обычно успокаивал его, как волны и ветер в спину.
Что, черт возьми, она там разглядывает, задавался он вопросом, подходя ближе. К своему ужасу, Дэш увидел их, эти три звезды, которых всегда избегал. Пояс Ориона.
И когда он понял, что она искала в небе, годы между ними исчезли и он снова был в Лондоне. Холодная зимняя ночь… первые краски рассвета вот-вот проникнут в темноту.
И все- таки он не верил, что она вспоминает те мгновения. Нет. Особенно после того, как он на днях грубо и высокомерно обошелся с ней. Она должна презирать его. Ей нужно его презирать. «Господи, пусть она меня презирает», -готов был взмолиться Дэш. Тогда все будет гораздо проще.
- Я прослежу, чтобы она вернулась в свою каюту, когда насмотрится на звезды, - сказал Нейт. - Почему бы тебе не спуститься вниз, пока…
…пока не поздно. Но было уже поздно.
Пиппин обернулась, ее глаза были полны слез. В сердце Дэша не осталось сомнений, что она помнила ту ночь слишком хорошо.
Лондон, 1814 год
Пиппин украдкой спускалась по черной лестнице, дрожа от сквозняков. Есть ли хоть одно непромерзшее место в этом доме? Она совсем забыла, что Темза замерзла и весь Лондон оказался в ловушке льда и снега. Такой суровой зимы здесь и не помнят.
И хотя дом, который кузины «позаимствовали», находился рядом с Гросвенор-сквер, на фешенебельной Брук-стрит, в нем было почти так же холодно, как на улице. Скверно, что покойный владелец не позаботился о хорошем запасе угля, прежде чем оставить дом спорящим между собой наследникам.
Пиппин вздохнула и снова задрожала. Если помолвка Фелисити и герцога Холлиндрейка не состоится в ближайшее время, то им всем придется вернуться в Суссекс. Ужасная перспектива! Пиппин плотнее запахнула халат и остановилась перед дверью, ведущей в сад. В Суссексе она будет далеко от…
Ворота в саду скрипнули, свежий снег, начавшийся еще вчера, тихо похрустывал под сапогами. Дэш…
Сердце Пиппин отчаянно забилось, она сжала расползающиеся в радостной улыбке губы. Уже три ночи Пиппин впускала Дэша в дом после того, как все улягутся, и думала, что ее уже не должно трясти от дикого желания, которое пронзало ее от одного звука его шагов. «Если бы это было так, ты бы не распустила волосы и не надела бы свою лучшую ночную сорочку…» Пиппин покраснела от зашелестевшего в ушах голоса. Такое впечатление, что у нее за спиной Фелисити или их школьная наставница мисс Эмери.
Конечно, совершенно неприлично встречать его в халате. Но это только по крайней необходимости, возразила бы Пиппин. Вряд ли имеет смысл облачаться в дневной наряд. Если она случайно наткнется на Фелисити или Талли, как она объяснит им, почему среди ночи разгуливает по дому в платье и перчатках? Они сразу догадаются, чем она занимается: впускает в дом преступника в надежде, что он попытается совратить ее!
О, если бы только он это сделал. Но, увы, надежды оказались иллюзиями. В прошлые две ночи она почти умоляла Дэша, чтобы он позволил себе определенные вольности, но он был весьма осмотрителен, к большому ее огорчению.
А она- то была уверена, что пираты -повесы и распутники. Пиппин решила, что причина в том, что Дэш больше капер, капитан судна, а не настоящий пират.
Но для нее он был пиратом ее души, ее желаний. Она готова была отдать ему свое сердце, и не только. Если бы он…
Тихое царапанье в дверь вернуло Пиппин к реальности. Глубоко вдохнув, она подавила тревогу и открыла дверь. Дэш влетел в дом, принеся с собой резкий ветер и вихрь снежинок. Быстро закрыв дверь, Пиппин уцепилась за ручку и повернулась к нему.
Ее не переставало удивлять, какой он большой. Такой высокий, широкоплечий, темноволосый. Есть ли мужчина красивее? Она не могла вспомнить ни одного. И каждый раз, когда он стоял так близко, у нее возникало ощущение, что она перенеслась в какой-то восхитительный и скандальный французский роман.
Дэш открыл рот, собираясь что-то сказать, но она приложила палец к губам и замотала головой: «Нет. Пожалуйста. Чтобы нас сегодня не поймали». Поскольку Пиппин решила, что сегодня будет ее ночь.
Он улыбнулся, поняв предостережение, уперся рукой в дверь над ее плечом и, к досаде Пиппин, поцеловал в щеку.
Но от прикосновения его губ у Пиппин так же кружилась голова, как в тот раз, когда в школе они с кузинами украли бутылку вина из шкафчика учительницы и храбро выпили за ночь.
- Ночь суровая и холодная, Цирцея, - шептал он. - Но ты бальзам для воспаленных глаз.
Пиппин вздрогнула, но не от холода. Откинув голову, Дэш смотрел на нее. Она с трудом сдерживалась, чтобы не закинуть руки ему на шею, умоляя лишить невинности. Но именно так она себя чувствовала рядом с ним: подвыпившей и полной желания.
Они стояли в пустой прихожей, пока сквозняк не пробрался под ночную рубашку Пиппин. Холодного шока было достаточно, чтобы пробудить ее затуманенный здравый смысл. Она стоит в прихожей в ночной одежде с мужчиной, с мужчиной, которого разыскивает закон.
- Иди за мной, - прошептала она, взяв из подсвечника на стене свечу, и потянулась к корзинке, которую стащила на кухне несколько часов назад. Но ее пальцы так и не коснулись ручки, потому что Дэш отвел ее руку и взял груз.
- Мы сегодня достали немного угля, - сказала Пиппин, когда они подальше отошли от комнаты, в которой обитали Талли и Фелисити. - Так что в доме не так холодно, и, надеюсь, чердак тоже немного нагрелся от дымохода.