Антоновка (СИ) - "Violetblackish". Страница 1

========== Часть 1 ==========

— Владей!

С этим громким заявлением на ладонь Стаса торжественно опустился тяжелый старомодный ключ. Стас хмыкнул, не спеша сжимать кулак. Потому что ну какое «владей»? Дом был снят в аренду всего на полгода. Да и не дом даже, а полдома. И даже не в Москве, а в области. В старом дачном поселке, с высокопарными названиями запутанных в морской узел улиц. Не местечко, а Бермудский треугольник какой-то. Все, что Стас помнил, улица, на которой стоял «его» дом, называлась Азовская. Были тут еще Каспийская, Черноморская и вроде улица Баренцева. Настоящее тихое болото с покосившимися, вылизанными дождями заборами, перегибающимися через доски буйными зарослями жимолости и подбрехивающими там и сям собаками. Попадались и новострои. Но новые дома были так же редки, как нарядные золотые зубы во рту у продавщицы сельпо. Стасу это местечко подходило идеально. Малолюдно и до работы добираться самое оно.

Домовладелица, крепкая основательная дама неопределенных лет с яркой, расплывшейся на губах помадой, неправильно истолковав его молчание, зачастила, как рекламную листовку, текст объявления, которое он уже неоднократно читал:

— Хорошее место, тихое. И от Москвы недалеко. Электричка через две улицы и прямо до Павелецкого идет, минут двадцать всего, — она нервно обтерла двумя пальцами рот и зачем-то повторила: — Тихо, яблоневый сад, можно повидло на зиму накрутить… ну… из яблок.

Глаза у нее бегали. Она смотрела то на калитку, то на улицу, то на прошмыгнувшую под крыльцо серой тенью ободранную кошку. Словом, куда угодно, только не на лицо Стаса, хоть он и стоял к ней своей «правильной», парадной стороной.

— А сосед кто? — отмер он наконец. Вопрос вышел тихим и глухим. «Совсем общаться разучился», — дернул он головой и откашлялся. Вся эта суета срезонировала и качнула по новой вроде забитую таблетками головную боль, которая теперь все время колыхалась в черепной коробке тяжелой ртутью. Даже глаза пришлось прикрыть. За всем этим глухим раздражением на самого себя он не заметил паузы в разговоре.

— Платит вовремя, к себе вроде не водит никого, — выжала из себя хозяйка и замолчала.

Видимо, это были все положительные черты соседа. А с другой стороны, Стас и сам не сахар, поэтому он кивнул и сжал одинокий ключ в ладони, прикидывая, куда его пристроить, чтобы не потерять. Раньше так вопрос не стоял. Раньше, в его прошлой, нарядной жизни под словом ключи подразумевалась целая связка, весом с полкило, где на кольце болтались ключи от верхнего и нижнего замка, маленький довесок от почтового ящика, таблетка от подъезда, пульт от ворот подземного паркинга, брелок от тачки и еще один неприметный ключ от «квартиры друга». Эта внушительная связка как бы говорила о том, что ее владелец фигура заметная. И вот все, что осталось… Стас усмехнулся и надавил на ушко ключа подушечкой большого пальца, проталкивая его вглубь кулака, оглядываясь по-новому. По-хозяйски. Домовладелица уже испарилась, и вокруг было тихо, влажно и гулко. В осеннем густом воздухе все звуки приобретали вес и значимость: и резкий, тревожный вой электрички, проносящейся мимо платформы без остановки, и лай собаки через пару домов, и глухой «бумс» совсем рядом на деревянном крыльце. Стас перевел глаза вниз и, хмыкнув, подобрал упавшее прямо к его ногам яблоко. Зеленое, но пробивающееся через кожуру накопленными за лето теплом и сладостью, светящееся равномерно и жемчужно. Такими яблоками был усыпан весь двор. Стас поднес яблоко к носу и вдохнул слабый сладкий дух, замешенный с запахом мокрой прелой листвы. И тут же вспомнил вкус из детства. Даже вязь на языке почувствовал и слюну набежавшую сглотнул. И название само пришло на память. Антоновка. Именно такими яблоками был завален весь бабкин двор, и его обязанностью было собирать их в ведро… Стас, помедлив, прижал его сначала ко лбу, а затем и к «неправильной» стороне лица. Яблоко было тяжелое и прохладное. В ту же секунду хлопнула калитка. Наверняка хозяйка забыла что-то сказать. Стас быстро отдернул руку с яблоком и засунул ее в карман поглубже, словно скрывал следы преступления. Однако шаги от ворот прошелестели не к его крыльцу, а ко второму входу. Стас с минуту смотрел на продолжавшую раскачиваться калитку, а потом плюнул и пошел в дом, прихватив яблоко с собой…

— Сосед! А, сосед?

Стук в дверь застал его врасплох. Он в глубь комнаты не успел отойти, а уже ломились. Стучали беспардонно, с нахрапом. Стас скривился. Барабанная дробь в дверь картечью жахнула в затылок, а оттуда в виски. После такого не только таблетки принять, но и отлежаться в темноте и тишине надо было. А какая тут тишина?

— Вот тебе и тихое место, — проворчал он сквозь зубы, словно старый пес, и пошел открывать, держа руку с яблоком в кармане и непроизвольно впиваясь в его гладкую кожуру ногтем большого пальца. Дверь он распахнул с такой силой, что стоящий за ней человек чуть не слетел с крыльца кубарем. Что-что, а вести себя с людьми так, чтобы они больше никогда не возвращались, Стас умел.

— Ну? — припечатал коротко, да еще и глянул кислее зеленого яблока. Однако новоиспеченному соседу все оказалось по фене. Сразу стало понятно, что он из породы жизнерадостных долбоебов, которым по фигу на кем-то старательно отмеренные социальные дистанции. Хотя в случае со Стасом не только дистанции были обозначены, а еще и бетонные заборы возведены, с колючей проволокой и ядовито-желтыми упреждающими знаками. Но стоящий перед ним незнакомец был так же дружелюбен и любвеобилен, как щенок лабрадора. Да к тому же явился не один, а привел с собой интервента-захватчика — под ноги Стасу серой стрелой прошмыгнуло что-то неопознанное и без прелюдий громко зашуршало пакетами из продуктового, неосмотрительно сваленными на полу.

— Не бойся, это Камбала, — миролюбиво пояснил парень, протискиваясь мимо вставшего на пути, словно могильная плита, Стаса.

Стас проводил второго интервента тяжелым взглядом, потом перевел его на тощий полосатый хвост из пакета. Звуки оттуда неслись такие, словно с колбасой там сражались, а не тупо жрали. Стас нахмурился, сунул руку в пакет, ухватил кошака за шкирняк и извлек на свет божий. Тварь была тоща, страшна и одноглаза, что объясняло странную кликуху. Тем не менее, несмотря на отсутствие глаза, успела оприходовать половину сосисочной гирлянды и даже теперь, повиснув в воздухе, торопливо давилась остатками. Стас все так же молча проследовал обратно до двери, неся нахальную и мелкую, как крыса, кошку в вытянутой руке и, распахнув дверь, запулил ее в яблоневый сад. Остатки сосисочной ленты прочертили за зверюгой хвост, и вся эта мини-комета скрылась из виду, издав напоследок боевой клич. Стас отряхнул руки и повернулся в сторону второго захватчика.

Парень успел обосноваться в единственном кресле и взирал на развернувшуюся прямо перед ним драму.

— Зря ты так, — укорил он. — Она добрая и тарахтит как трактор.

— Чего приперся? — не повелся Стас. Поддерживать светскую беседу он не собирался. В его планах, напротив, было избавиться от непрошенного гостя с той же скоростью, что и с новой знакомой Камбалой, закинуться таблетками и пролежать остаток вечера, отвернувшись лицом к стене.

— Ну так по-соседски же, — назвал повод пацан. — Познакомиться.

Стас присмотрелся получше. Ни майки, ни куртки на соседе не было. Были съезжающие на жопу джинсы, обнаруживающие под собой пижонские труселя, и кожаные шлепки. Плюс замысловатая хрень, намотанная на запястья. Какие-то кожаные широкие браслеты, а под ними платки накрученные. Хрен знает что, короче.

— И как тебя зовут? — с трудом разлепил обметанные губы Стас. Головная боль снова всколыхнулась в черепушке тошнотной мутью. Адски хотелось курить, но с куревом пришлось завязать еще в больнице.

— Антон, — с готовностью расплылся в улыбке парень и протянул руку.

Стас тупо повтыкал на странные браслеты-платки на запястьях и буркнул:

— Иди на хуй, Антон.

И, не ожидая реакции, прошлепал тапками в сторону входной двери. Широко распахнул и издевательски склонился в шутовском поклоне, вложив в это движение всю желчь и яд, что скопились к полудню в организме, а там было до хрена. Стоял и ждал, пока сосед прошествует на выход. Делать тому тут было абсолютно нечего после такого приема. А когда не дождался, глянул на кресло с тупым дружелюбным Антоном еще раз. К его удивлению, тот оказался на месте и не переставал улыбаться. Только улыбка у него теперь была кривая и ненадежная.