Я не скажу тебе о сыне (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 21

— Что за чушь, месье! — не выдержала Лео. — Какие доказательства вас убедят? Мы приехали с самого востока Линарии, где нас многие знают, и если вы хотите в этом убедиться, то вам придется поехать именно туда.

— Нет-нет, сударыня! — возразил он. — Нам ни к чему проделывать путь через всю страну! Достаточно доехать всего лишь до Лимы. И уверяю вас, мы не станем поднимать никакого шума. Если кто-нибудь из тех, кто близко знал ее величество, подтвердит, что вы — не она, то я смиренно попрошу у вас прощения.

22. Ярость

Я не предложила ему присесть, и он так и стоял на некотором расстоянии от меня. Впрочем, шевалье де Ламаж тоже слушал это, стоя у дверей.

— Кто вы такой, сударь, чтобы требовать от нас чего бы то ни было? — холодно спросила я. — И это вам, а не мне, нужно собирать доказательства своей правоты. Но меня это уже совершенно не интересует.

На его лице напряженно заходили желваки. Я не знала, о чём думал в этот момент он, но для себя уже приняла решение — как только месье Ледюк удалится, мы соберем самые необходимые вещи и уедем из Розенбурга. Наверняка, Велия знает надежного проводника, который проведет нас через горы.

— Вы переходите всякие границы, сударь! — в голосе шевалье зазвучали гневные нотки. — Как вы смеете так разговаривать с благородной дамой? Мадам Бриссак сказала вам, что вы ошиблись, а значит, дальнейший разговор не имеет смысла, и нам с вами следует удалиться.

— Не смею возражать вам, шевалье! — смиренно поклонился Ледюк. — Только позвольте мне сказать несколько слов именно вам. Я уверен, что для вас, как для офицера, интересы Линарии стоят превыше всего!

Де Ламаж посмотрел на него с удивлением.

— Разумеется, месье!

— В таком случае, я должен сообщить вам еще один маленький секрет, о котором, я уверен, вы еще не знаете. У мадам Бриссак есть ребенок! Прелестный малыш одного года от роду. Ага, сударь, вижу, вас это заинтересовало! Только представьте — если я не ошибся, и мадам Бриссак на самом деле — королева Алессандра — то этот мальчик может быть сыном его величества! Наследник престола Линарии! Только задумайтесь об этом, сударь!

Я почувствовала, как холодный пот потек по спине. Шевалье де Ламаж был готов пожалеть изгнанную королеву, но захочет ли он помочь нам теперь?

И то молчание, что последовало за словами Ледюка, красноречиво свидетельствовало, что шевалье и сам еще не принял решение. Лео незаметно сжала мне руку, но этот жест поддержки был не способен меня приободрить.

— С какой стати нам с вами, месье, вмешиваться в частную жизнь мадам Бриссак? — наконец, спросил шевалье. — Эта дама не кажется мне знакомой, а ведь я сопровождал королеву на выездах на протяжении многих месяцев, и куда быстрее, чем вы, должен бы ее признать. Но я позволил вам лично задать ей тот вопрос, что вас волновал, и она ответила на него отрицательно. Чего же вы изволите еще, сударь?

Ледюк посмотрел на меня, на Лео, потом перевел взгляд на шевалье, недвусмысленно поглаживавшего эфес своей шпаги, и сдался.

— Ну, что же, возможно, я действительно ошибся. Прошу прощения, сударыня, за то беспокойство, что причинил вам своим визитом. И вас, лейтенант, тоже прошу меня простить — вы проделали напрасно такой путь из Лимы.

Он выглядел расстроенным и разочарованным, но я сомневалась в том, что он отступит так просто. И сомневалась в этом не я одна. Как только за Ледюком закрылась входная дверь, Лео хрипло сказала:

— Не удивлюсь, если он завтра же отправится в столицу.

— Это его право, — ответила я и повернулась в сторону де Ламажа. — Сударь, я крайне признательна вам за поддержку, но понимаете ли вы, что, решившись помочь мне, вы уничтожили свою карьеру? Если этот месье действительно поедет в столицу и лично явится со своим сообщением в вашу сыскную службу, вас тоже могут обвинить в государственной измене.

Шевалье выглядел взволнованным, но было не похоже, что он сожалеет о своем выборе.

— Ваше величество, день, когда я узнал о вашей гибели, был худшим днем моей жизни. Знали бы вы, как сожалел я о том, что не сумел вас защитить! Останься я тогда в Лиме, всё могло бы обернуться по-другому!

Он говорил с таким пылом, что Лео подозрительно хмыкнула. Я бросила на нее укоризненный взгляд.

— Вам не за что корить себя, сударь! Вы не могли поступить по-другому. Вы должны были выполнить приказ.

Лео хмыкнула еще раз и проворчала:

— Сейчас не время ворошить прошлое, сударь! Нам нужно думать о сегодняшнем дне. Боюсь, месье Ледюк может сообразить, что действовать нужно быстро и привлечет к делу городскую стражу Розенбурга. Если он захочет помешать нам сбежать, ему достаточно будет обвинить нас в чем-нибудь непотребном, чтобы на время поместить нас под арест.

Тетя, как всегда, была права — Ледюк был чиновником, и его слово имело в Розенбурге вес.

— Вы оказали нам большую услугу, шевалье, — меж тем, продолжала Лео, — но, если вы не хотите еще больше себя скомпрометировать, вам лучше удалиться. Пока вы виноваты лишь в том, что оказались слишком близоруки, чтобы узнать королеву, но если вы станете помогать нам и дальше, то…

Лейтенант не дал ей договорить:

— Не беспокойтесь обо мне, сударыня. Эти несколько месяцев, что прошли со дня нашей последней встречи с ее величеством, стали для меня кошмаром. Каждую ночь я просыпался в холодном поту, и если теперь у меня появилась возможность хоть что-то исправить, то я не намерен ею пренебрегать. Правильно ли я понимаю, что вы намерены уехать из Розенбурга?

Он и сам знал, что у нас не было другого выхода.

Мадемуазель де Шатильон уже вышла в гостиную с небольшим саквояжем. Не знаю, как она ухитрилась так быстро собрать свои вещи, но это послужило сигналом и для нас.

— Да, — коротко ответила я. — Более вы ни о чем не хотите меня спросить?

Он был достаточно тактичен, чтобы не завести разговор о моем сыне, но я понимала, что этот вопрос необходимо прояснить. Я не хотела обманывать его — ведь ему придется сделать выбор между долгом и совестью.

— Значит ли это, что месье Ледюк сказал правду, и у Линарии уже есть принц, о котором все так долго мечтали?

И снова я не посчитала нужным скрывать правду.

— Да, он не ошибся и в этом.

— Но если речь идет о наследнике Эллинаров, — теперь шевалье смотрел на меня с изумлением, — то зачем вам куда-то бежать? Вы должны вернуться в Лиму! Его величество будет счастлив узнать о наследном принце, и вся страна будет ликовать вместе с ним.

Лео уже вышла из спальни, держа Андрэ на руках, и шевалье, приветствуя его, опустился на одно колено.

— Разве вы забыли, сударь, — спросила она, — что сталось с девушкой, которую приняли за Алессандру? В этой игре слишком большие ставки, и тех, кто хотел навредить моей племяннице, не остановит наш маленький принц.

— Но когда его высочество признает источник, никто не посмеет ему навредить, — пытался убедить нас де Ламаж.

Но Лео только вздохнула:

— Вы еще более наивны, чем моя племянница, сударь. Но давайте поговорим об этом по дороге. Нам тоже нужно о многом вас расспросить. Ведь я же правильно поняла — вы намерены нас сопровождать?

Он горячо заверил ее, что она поняла всё совершенно правильно, и первым вышел на улицу.

— Мы не должны втягивать его во всё это, — прошептала я, когда он удалился достаточно, чтобы нас не услышать. — Он присягал его величеству. Помогая нам, он совершает преступление.

Тетка сунула мне тот саквояж, с которым мы когда-то приехали в Розенбург, и жестко сказала:

— Мы собираемся переправляться через границу, Лесса, и нам совсем не помешает, если на этом опасном пути нас будет сопровождать мужчина. Де Ламаж кажется мне человеком благородным и надежным. К тому же, у него есть лошадь.

Об этом я, как обычно, не подумала и в полной мере оценила все преимущества путешествия с таким спутником, только когда мадемуазель де Шатильон и Андрэ расположились в седле. В ближайшей деревне мы собирались купить еще хотя бы пару лошадей и нанять проводника, который сопроводил бы нас до Антарии.