Кольцо с шипами Карина Рейн (СИ) - Рейн Карина. Страница 16

— Однако чтобы ты знала, — снова слышу его голос и оборачиваюсь. — Я не вижу ничего плохого в том, чтобы делить одну постель — ты моя жена, и я имею право к тебе прикасаться. Ни у кого нет оснований осуждать нас за это, и я не понимаю, почему ты упрямишься.

Горько усмехаюсь.

— Потому что отношения строятся не на одном лишь сексе, а для чувств у тебя слишком большое эго — замкнутый круг.

Прежде чем он успевает вставить ещё хоть слово, я хлопаю дверью и скрываюсь в ванной. Там наскоро принимаю душ с обычным мылом и обматываюсь полотенцем; пару секунд всматриваюсь в зеркало, чтобы удостовериться, что это всё ещё я, и возвращаюсь в свою комнату, в которой, очевидно, мне предстоит провести всю оставшуюся жизнь.

Разбирать чемоданы действительно нет сил, так что я просто выкапываю из их нутра чистое бельё и хлопковые шорты и топ и ныряю под одеяло, которое пахнет кондиционером, словно его только что постирали — хотя, может так оно и было. В желудке зарождается неприятное ощущение голода, но сейчас я не готова покидать за чем-либо своё убежище, так что я просто игнорирую его и, закрыв глаза, моментально проваливаюсь в сон.

Солнечный свет снова бьёт в глаза, и меня накрывает дежавю; сонно переворачиваюсь на левый бок, отворачиваясь от окна, и созерцаю пустую соседнюю подушку. Я помню, что мы спим в разных комнатах, но где-то глубоко внутри я надеялась, что он придёт ко мне ночью, и утром мы проснёмся вместе. Согласна, глупое желание, но почему-то пустая половина кровати навевает тоску и заставляет тяжело вздохнуть.

Выбираюсь из-под одеяла и выглядываю в коридор, прислушиваясь: во всём доме полнейшая тишина, даже не слышно тиканья часов. Решаю наведаться в ванную перед тем, как предстать перед мужем, и привожу себя в божеский вид; ещё через минуту решаю вернуться в спальню и надеть что-то поприличнее, чем короткие шорты, чтобы лишний раз не провоцировать Пригожина. Сарафан с розами в пол — ещё один предмет одежды, отвоёванный боем — меньше всего по моим расчётам должен зацикливать Демида на моей фигуре, так что вполне подходит.

Гостиная — а так же кухня, небольшая столовая и две другие спальни — встречают меня тишиной и пустотой; с удивлением озираюсь вокруг и возвращаюсь на кухню, где на холодильнике нахожу записку от Демида.

«Уехал на работу, не стал тебя будить. Позвони, как проснёшься. Д.»

Бросаю взгляд на настенные часы — половина восьмого утра; это значит, что он как минимум последние полчаса находится в своей компании. Даже думать не хочу о том, что подумают его сотрудники, увидев босса на работе с утра пораньше на второй же день медового месяца. Комкаю лист блокнота, вышвыриваю его в урну и бреду в комнату за телефоном.

Трубку Демид снимает после первого же гудка.

— Проснулась? — произносит вместо приветствия.

Хмыкаю про себя и киваю, а потом вспоминаю, что он меня не видит.

— Да. Почему так рано уехал?

— Много работы.

Это его привычная отмазка, видимо, но со мной такой номер не прокатит.

— Твоя работа могла бы и подождать. Я думала, мы поедем туда вместе, чтобы ты провёл со мной собеседование…

— Ты всё ещё хочешь работать со мной? — спрашивает, и в его голосе я как будто улавливаю толику удивления.

Я что-то пропустила?

— А почему я должна передумать? Мы ведь не раз это обсуждали.

— Давай сделаем это завтра? Сегодня не очень удачный день. — На том конце провода слышен какой-то скрип, и я воображаю, как он откидывается на кожаном кресле. — Ты ведь только переехала; лучше разбери свои чемоданы и устройся в доме удобнее. Если тебе не понравится эта спальня, можешь выбрать себе другую.

— Как насчёт твоей? — ляпаю, запоздало зажав рот рукой, и на всякий случай ещё и зажмуриваюсь.

В трубке воцаряется такая тишина, что я решаю, что мой муж скончался от шока; но нет — через секунду я слышу, как он что-то невнятно бормочет себе под нос.

— Ты ведь не собиралась спать со мной! — насмешливо роняет, и моё воображение подкидывает очередную картинку, где Демид щурит глаза. — И как же ты представляешь себе деление комнаты на двоих? Думаешь, что я просто буду спать рядом, как невинный младенец?

— Конечно, ты прав, — иду на попятную, представив, как его руки ночью шарят по моему телу, отчего оно моментально загорается. — Лучше оставим всё, как есть.

Слышу в трубке его фырканье и закатываю глаза.

— Мне нужно идти, — роняет, и я снова киваю, забывшись. — До вечера.

— До вечера, — отвечаю, но он уже отключился.

Конечно, я ведь всего лишь жена, зачем со мной быть вежливым…

Хмыкнув, заглядываю в холодильник, который ломиться от продуктов, и соображаю, что бы такого приготовить себе на завтрак, а после ещё и на ужин нам обоим. В итоге сама довольствуюсь большой кружкой вкусного кофе со сливками и тостами с маслом и сыром, а на ужин решаю приготовить тушёное мясо с картофелем. Перед этим, конечно, разбираю свои вещи по полочкам и устраиваю всё так, как было бы удобно для меня, а после примерно пару часов трачу на готовку, заодно запоминая, что где находится.

Когда дел не остаётся, я принимаюсь бродить по квартире, осматривая редкие картины на стенах, причудливые статуэтки на полках, явно привезённые из разных поездок, и прохожусь кончиками пальцев по корешкам книг в книжном шкафу, который занимал целую стену в третьей спальне, которая на самом деле была кабинетом. И как, интересно, Демид собирался отдать эту комнату мне, если здесь его рабочее место?..

Возвращаюсь обратно в коридор и замечаю слева от кабинета небольшой закуток, на который прежде не обращала внимания; заворачиваю в него и натыкаюсь на ещё одну дверь. Удивлённо выгнув брови, нажимаю на ручку и оказываюсь перед узкой лестницей, ведущей куда-то вверх. На секунду воображаю себя Алисой и представляю, что передо мной вот-вот появится говорящий кролик; в итоге любопытство пересиливает, и я поднимаюсь по ступенькам.

Лестница выводит меня к крытому бассейну прямо на крыше двадцатиэтажного здания.

Вот это да.

Сажусь на корточки и опускаю ладонь в воду, которая оказывается вполне себе тёплой, и испытываю шок вперемежку с детским восторгом, но решаюсь только на то, чтобы сесть на бортик и спустить в воду ноги, закатав сарафан до середины бёдер. Вода успокаивала растрёпанные нервы и вызывала умиротворение.

Это то, что мне сейчас надо.

На бортике я просидела практически весь вечер — до тех пор, пока кожа на кончиках пальцев ног не размякла, став похожей на мочалку. Спустившись вниз, кинула взгляд на часы, которые показывали уже половину девятого вечера, но в квартире было по-прежнему тихо. Я понимала, что у важных боссов может быть много работы, но раньше у него не возникало проблем с тем, чтобы вернуться пораньше или не ходить на неё вовсе. Весь месяц до свадьбы я не знала, как избавиться от общества Демида, а теперь когда «крепость завоёвана», выходит, можно больше не стараться казаться милым, внимательным и обходительным.

Я, конечно, переживу, но это всё же давало неслабый удар под дых.

На все мои восемь звонков Пригожин так и не ответил, и в начале десятого я решила ужинать без хозяина дома — в квартире я по-прежнему чувствовала себя чужой даже в окружении привычных личных вещей. Ну и раз уж меня сегодня решили не удостаивать вниманием, вернулась в свою комнату, плотно притворив за собой двери, и с вящим неудовольствием отметила отсутствие замка на двери с внутренней стороны.

Спать ложилась по-прежнему в полном одиночестве.

Утро следующего дня оказалось таким же, как и предыдущее: тишина, пустота и небольшой клочок бумаги под магнитиком на холодильнике — как будто я здесь крепостная крестьянка, которой запрещено покидать пределы квартиры… Словно он меня за что-то наказывал таким образом. Честное слово, если бы не эта записка, я бы решила, что он вообще не ночевал дома, но предыдущую я собственноручно выбросила в мусор. Ну и плюсом ко всему меня снова не взяли в компанию для проведения собеседования.