Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 31

Платформа была по всей длине выстлана коврами, белым и красным сукном, на насыпанных в принесенных деревянных кадках клумбах, из цветов были составлены царские вензеля и герб России. На платформе выстроили почетный караул со знаменем и хором с оркестром. Маэстро взмахнул рукой, и полсотни голосов слаженно грянули:

У Триумфальных ворот Императора встречали генерал-губернатор князь Долгорукий с адъютантами; при вступлении в Земляной город к ним присоединились городской голова Чичерин с гласными Думы и членами всех трех управ — городской, мещанской и ремесленной.

Тут же присутствовали генералы Васмунд — командир лейб-гвардии Измайловского полка и Меве — из лейб-гвардии Павловского. Возле них, недалеко от тронного возвышения, стояли лощеный, с обширной лысиной и прижатыми ушами генерал-адъютант Фридерикс: громадный мужчина с коротким ежиком темных волос, подстриженными усами и бородкой, с пробритыми щеками и приятным лицом.

Тут же собралось московское дворянство во главе с губернским предводителем графом Бобринским вышло навстречу напротив генерал-губернаторского дома; московский губернатор Перфильев со свитой и купцами занял позицию у Воскресенских ворот.

Император, приняв положенные приветствия, сел в карету и, минуя город, прямо проследовал в загородный Петровский дворец, славный тем в котором жил Наполеон I в дни когда после того как вошел в Москву тщетно ждал сперва московских «бояр» с ключами от Кремля, а потом послов Александра с раболепными предложениями о мире.

А на следующий день началось торжество.

На пути следования кортежа московские улицы представляли необычайный вид. Все лавки заперты, нигде не видно ни экипажей, ни пешеходов. Вся жизнь как бы отхлынула от города и вся прихлынула к его центру, к Кремлю…

И вот — Красная площадь.

Про себя Георгий невольно ахнул.

Сотни тысяч людей занимали кремлевские площади и стояли вокруг его стен. Это было сплошное море голов.

Толпа хранила торжественное молчание.

Взоры всех были обращены были лишь в одну сторону — на императорский кортеж.

Впереди казаки подняв подвысь высокие пики с бунчуками, за ними кавалергарды в блестящих касках, с серебряными двуглавыми орлами, дальше — Собственный Его Величества конвой в живописных ярко-красных черкесках… Конные герольды с поднятыми жезлами… Гвардейские конные трубачи с гербовыми трубами…

Регент ехал на коне светло-серой масти. На нем был мундир Гвардейского морского экипажа без знаков различия. (Предварительно он забраковал несколько предложных коронационных облачений остановившись в конце концов на флотской форме. Что до чинов — то увы — присвоить их ему было некому).

Рядом с Георгием на мышастом пони ехал наследник-цесаревич, великий князь Михаил. За ним следовали великие князья, иностранные принцы и знать рангом пониже, за которой в золотой карете, запряженной восьмеркой белых лошадей, следовала вдовствующая императрица. Рядом с ней сидели Ольга и сгорбившаяся выглядевшая усталой Ксения Александровна.

Парадные, запряженные цугом придворные кареты с верховыми форейторами, предшествуемые верховыми чинами конюшенного ведомства, расшитые золотом мундиры придворных, участвовавших в процессии, и ярко-красное с золотыми позументами одеяние многочисленной прислуги — все это, словно купаясь в ярких лучах августовского солнца, переливало всеми цветами радуги и ослепительно сверкало.

Мгновенно громадная площадь огласилась восторженными криками. Детский хор в двенадцать тысяч юных звонких голосов, управляемый полутора сотнями регентов собранных по церквам и обителям Московской губернии, исполнял «Славься…»…

Пушечная пальба, перезвон колоколов, крики толпы — все это сливалось в какой-то невообразимый гул.

Спешившись у Лобного места Георгий вошел в самую известную и почитаемую московскую часовню Иверской иконы Богоматери, где его благословил епископ Алексий.

Оттуда император направился к красному крыльцу Большого Кремлевского Дворца, где его встретил с хлебом-солью обер-церемониймейстер князь Долгорукий…

Да — признаться даже Георгий был поражен увиденным.

… Предвкушением редкого зрелища — кремлевской коронации, царского шествия и проезда по улицам столицы в сопровождении нарядной свиты, торжественных приемов — равно как и подготовкой к ним, была насыщена вся повседневная жизнь города.

Почти три месяца — с того самого апрельского дня когда определилась судьба Николая II, древняя русская столица готовилась к коронации императора, прихорашиваясь, как только позволяла фантазия архитекторов и декораторов всех склонностей и таланта. Фасады множества зданий, все вокзалы, центральные площади были пышно убраны государственными символами, вензелями Георгия I гирляндами, флагами, цветными огнями.

Украшались Кремль, Триумфальная арка, улица Тверская; по всему пути выросли мачты, обелиски, колонны, павильоны, были подняты флаги, на Красной площади выстроили трибуны для зрителей — все было подготовлено к шествию царского кортежа. Вовсю шла работа на Ходынском поле, где намечалось провести народное гуляние.

Изо всех сил строился павильон в Сокольниках для принятия Императора во время церемонии освящения знамен Преображенского и Семёновского полков и для угощения войск; сооружались павильоны для встречи Императора депутациями и амфитеатры для публики у Триумфальных ворот на Тверской улице и на Красной площади. Множество домов и улиц были покрыты лесами: устанавливались щиты, декорации — город принимал праздничный вид.

Готовился совершенно особый никогда не виданный сюрприз — электрическая иллюминация — тысячи разноцветных «свечей Яблочкова» (правда — увы — французского и английского производства) должны были украсить соборы и дворцы. В помощь тянувшим электрические провода были даже выделены флотские гальванеры.

И на все это отводилось три месяца! Сперва Министерство двора даже просило отложит церемонию — на полгода а лучше на год — ссылаясь на опыт коронации 1883 года — и то как указал в рапорте генерал-адъютант Оболенский — «Годичный срок может быть достаточен только при усиленной работе». Но молодой император оставался непреклонным — коронация должна пройти как можно скорее.

Надо сказать — по ряду причин церемониал въезда Георгия на коронацию в Москву был изменен сравнительно с обыкновением. Например — все прежние государи короновались уже будучи женатыми — одновременно возводя в императорское достоинство и своих августейших супруг.(Тоже согласно установившемуся церемониалу — разработанному еще лично Петром Великим для коронации Екатерины I.)

Нынешний монарх будет короноваться в одиночестве — так что церемониймейстеры и Министерство двора наскоро внесли поправки в извечный порядок…

На следующий день в Оружейной палате прошло освящение нового Государственного знамени — штандарта нового царя — которое будет осенять его царствование и которое — дай Бог очень нескоро! — пронесут за его катафалком (Мысль об этом императора не испугала — скорее удивила — уж больно неожиданной она выглядела сейчас).

Панир изготовили из золотой ткани, на которой с обеих сторон был изображен императорский орел с гербами всех земель и царств империи Российской. Император лично прибил первый гвоздь к увенчанному серебряным двуглавым орлом древку стяга; остальные гвозди прибивали великие князья начиная с Михаила, потом Мария Федоровна…

На лентах знамени были указаны годы:862, 988, 1497, 1721. Великие годы державы — год призвания Рюрика на княжение русичами, год крещения Руси Владимиром Равноапостольным, год когда Россия стала царством и год Петра Великого, год империи.

С церемонии освящения знамени Георгий переехал в Александрийский дворец в Нескучном саду, где провел последний день перед коронацией.