Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 32

21 августа состоялось торжественное перенесение императорских регалий — порфиры, коронные знаки ордена святого Андрея Первозванного, скипетр, державу, Государственную печать, из Оружейной Палаты в Андреевский зал Кремлевского дворца.

Кроме того — во вторую столицу доставили Большую императорскую корону, которую и возлагали на голову каждого нового самодержца — созданную знаменитейшими ювелирами Георгом-Фридрихом Экартом и Жереми Позье по специальному заказу государыни Екатерины II.

Сделанная из чистого золота, весом пять фунтов, она была украшена множеством бриллиантов и других драгоценных камней. Самым известным из них был рубин на дуге, разделявшей две половины короны. Поверх него находился крест из пяти больших бриллиантов.

(Во время обсуждения церемониала Победоносцев внезапно предложил использовать для коронации шапку Мономаха. Георгий было задумался — помимо того, что она послужит свидетельством приверженности нового царя древним обычаям и истории, шапка Мономаха имеет то преимущество, что весит всего два фунта. Но в конце концов решил что правильным было бы соблюдать прежние традиции).

Особая команда — дворцовые гренадеры под командой директора Оружейной палаты действительного тайного советника Филимонова и придворного ювелира Зефтинга извлекла из Оружейной палаты и перенесла в Успенский собор алмазный трон Алексея Михайловича, подарок персидского шаха Тахмаспа — созданный придворными ювелирами в Исфагане в далеком 1659 году. Трон украшали сотни алмазов и рубинов.

Опять таки — при обсуждении церемониала возник было спор — какой из хранившихся в Палате тронов надо избрать для обряда? Одни — во главе с обер-гофмейстером Нелидовским стояли за престол царя Ивана Великого, а московский градоначальник князь Долгорукий — за трон Михаила Федоровича. Конец спорам положил лично Георгий — выбрав трон отца Петра Первого.

Впрочем эти споры были мелочью сравнительно с финансовым вопросом.

Вначале Министерство двора запросило сто миллионов рублей. Георгий прочтя смету молча вычеркнул один нуль — ввергнув сановников и чиновников в состояние близкое к обмороку. Сумму снизили до восьмидесяти миллионов, но император был непреклонен. Сошлись в итоге на тридцати миллионах. Ну а кроме того Долгорукий пообещал что заставит московских купцов тряхнуть мошной — не все ж им объегоривать и казну и народ — не грех и поделиться.

И вот настал день коронации.

Накануне — 22 августа — Георгий переехал в Николаевский дворец Кремля.

Ровно в семь часов поутру прогремел пушечный салют, зазвонили колокола кремлевских соборов. Спустя два часа закончился заздравный молебен в Казанском соборе и три главных российских митрополита-Новгородский, Московский и Киевский — в сопровождении духовенства вышли из собора навстречу кортежу во главе с юным императором…

. Шествие открывал взвод кавалергардов, который позже выстроился по обе стороны паперти Успенского собора в Кремле. Следом за кавалергардами шли двадцать четыре пажа и столько же камер-пажей. Дальше — представители земств, председатели городских управ и прочие.

За ними под звуки труб и литавр важно ступал гоф-маршал Голицын, а только за ним — император под шитым бисером и золотом балдахином, который несли шестнадцать генерал-адъютантов.

За Георгием следовали сестры — Ксения и Ольга Александровны. Далее шли особы императорской крови.

Далее — прибывшие на торжества иностранные особы королевских кровей.

Королева эллинов Ольга Константиновна, брат Вильгельма II — принц Генрих Прусский, сын английской королевы принц Эдвард, румынский принц Фердинанд, и с ними еще три великих герцога, а также два владетельных князя — монакский князь Гримальди и Иоганн Лихтенштейнский. Два вассала русской короны: эмир Бухарский Сеид-Абдул-Ахадхан с сыном-наследником, а также владетельный хан Хивинский Сеид-Магомет-Рахим-Бохадур.

А кроме них — двенадцать наследных принцев включая двоюродного брата Георгия — кронпринца Дании Юхана; и сверх того — шестнадцать «простых» принцев и принцесс. Прибыла делегация даже из Китая во главе с каким то побочным братом тамошней богдыханши Цы Си.

Дальше два обер-церемониймейстера с увенчанными изумрудами жезлами открывали собой нескончаемую процессию представителей русских волостей, городов, земств и дворянства. За представителями земств и городов шли представители первопрестольной Москвы и чины министерства двора.

За ними — депутаты казачьих войск в мундирах с газырями; за ними — длинные ряды местных предводителей дворянства; сенаторы в своих красных, расшитых золотом мундирах; министры и члены Государственного совета… Депутации азиатских и кавказских народов, подвластных России — верхами. Все эти важные люди следовали друг за другом, точно раззолоченные звенья громадной цепи, втягиваясь в храм…

Все гости к девяти часам утра собрались в Успенском соборе Московского Кремля.

Сопровождаемые четырьмя герольдами и великанского роста гвардейцами высшие сановники государства несли императорские коронационные регалии. Когда они приблизились к собору, навстречу ему вышло высшее духовенство. Митрополит киевский Иоанникий окурил регалии фимиамом из небольшого золоченого кадила, а митрополит московский Сергий окропил их святой водою.

И вот настал главный момент.

Вот войска взяли «на караул», забили барабаны, разлился по Кремлю звон колоколов. Грянуло тысячное «ура» тут же подхваченное густыми необозримыми толпами народа, оно пронеслось по всему Кремлю, перекатилось через стены его, загремело на Красной площади, громовым откликом отозвалось вдоль берегов Москвы-реки. На Красном крыльце появился император и неторопливыми шагами начал спускаться со ступеней.

Император направился к Успенскому собору, где его встретил Московский Митрополит Иоанникий с духовенством. В соборе император поднявшись по обтянутым алым сукном ступенькам занял место на троне. У подножия трона расположись великие князья Алексей Александрович, Сергей Александрович и Владимир Александрович и с ними командир Кавалергардского полка князь Шипов с обнаженным палашом наизготовку.

Огни мириадов свечей отражались в драгоценностях дам и золотом шитье мундиров — это было поистине ослепительное зрелище.

Среди гостей взор Георгия выделил нескольких глубоких стариков которым даже было дозволено сидеть во время церемонии. Это были приглашенные на коронацию по предложению великого князя Николая Николаевича последние живущие участники Отечественной войны 1812 года.

И он вдруг подумал что также точно в некоем далеком будущем люди будут смотреть на таких же почтенных старцев — последних кто помнит его царствование.

После молебна первенствующий Новгородский митрополит Исидор поднялся на верхнюю площадку трона и — сейчас предстояло совершить еще один важный элемент коронационной процедуры — Государю предстояло прочесть Символ веры — дабы подтвердить лишний раз православное вероисповедание венчаемого на царство.

— Исповедуете ли веру православную? — задал вопрос митрополит.

— Исповедую, — ответствовал Георгий.

В храмовой тишине торжественно звучали слова пришедшие из седой византийской древности…

Довольный Исидор благословил императорскую мантию и камер-пажи укрепили ее на плечах Георгия.

После возложении порфиры Георгий склонил голову и митрополит осенил его крестным знамением и, возложив на голову царя крестообразно руки, прочел все положенные молитвы.

Принесли корону, архипастырь благословил её и подал Георгию.

В этот момент в церемонии возникла краткая заминка — присутствующие заметили что стоя с короной в руках он прошептал что то еле шевеля губами… Вновь молился? Или говорил с кем-то незримым? Но это длилось лишь несколько секунд — и молодой царь собственноручно возложил корону на голову. Затем, взял в правую руку скипетр, а в левую державу и воссел на престол.