Маленькие женщины, или Детство четырех сестер - Олкотт Луиза Мэй. Страница 51

— Главное — не переставайте надеяться на лучшее; это вам поможет больше всего, Джо. Скоро ваша мать будет здесь, и тогда все пойдет отлично.

— Я так рада, что папе лучше, теперь ей будет легче оставить его. Право, кажется, что все горе обрушилось на нас зараз, и мне досталась самая тяжелая доля его, — вздохнула Джо, расстилая свой мокрый платок на коленях, чтобы высушить его.

— А разве Мегги не подсобляет? — спросил Лори с негодующим видом.

— О да, она старается; но она не так любит Бетси, как я, и ей не так будет жаль её, как мне. Бетси ведь моя совесть, и я не могу жить без нее; я не могу! Не могу! — Джо уткнула лицо в мокрый платок и неудержимо зарыдала, хотя до этого дня она храбро крепилась и не пролила ни одной слезы. Лори провел рукой по глазам, но не мог говорить до тех пор, пока не осилил судороги в горле и пока не перестали дрожать его губы. Конечно, такая чувствительность могла быть и не к лицу мужчине, по мнению многих, но он ничего не мог поделать с собой, и мы готовы вменить ему это даже в заслугу.

Затем, когда рыдания Джо утихли, он произнес успокоительно:

— Я не думаю, что она умрет; она такая милая, и мы все так её любим, что право, мне кажется, Бог не захочет взять её теперь.

— Милые и хорошие люди всегда умирают, — простонала Джо; но однако она перестала плакать, потому что слова друга ободрили её, несмотря на ее собственные сомнения и страх.

— Бедная девочка! Вы совсем измучены. Это совсем на вас не похоже — быть такой расстроенной. Подождите минутку; я вас мигом подкреплю.

Лори отправился наверх, а Джо положила свою усталую голову на маленький коричневый капор Бетси, который никому не пришло в голову убрать с того стола, куда она положила его, вернувшись от Гуммель. В нем, должно быть, заключалось какое-нибудь волшебство, так как Джо, казалось, заразилась кротким духом его милой обладательницы, и, когда Лори вернулся бегом с рюмкой вина, она с улыбкой взяла её и храбро сказала:

— Я пью за здоровье моей Бетси! Вы отличный доктор, Тэдди, и такой славный друг; чем мне отплатить вам? — прибавила она, когда вино оживило ее физически, как ласковые слова оживили перед тем её нравственно.

— Я уж представлю вам счет своевременно; а завтра преподнесу нечто такое, что развеселит ваше сердце лучше целой кварты вина, — сказал Лори, весь сияющий, с выражением скрытого удовольствия на лице.

— Что такое? — воскликнула Джо, забывая на минуту обо всех своих горестях от удивления.

— Вчера я телеграфировал вашей матери, и Брук отвечал, что она наконец приедет; она будет здесь сегодня вечером, и все пойдет отлично. Рады вы этому?

Лори говорил очень быстро и в одну минуту раскраснелся и пришел в волнение, так как до сих пор он держал в секрете свой план, боясь испугать девочек или повредить Бетси. Джо совершенно побледнела, соскочила с своего стула, и в ту минуту, как он перестал говорить, она внезапно озадачила его, бросившись ему на шею с радостным криком: «О Лори! О мама! Я так рада!» Она больше не плакала, но истерически смеялась, дрожала и прижималась к своему другу, как будто бы неожиданная новость немножко помутила ее рассудок. Лори, хотя совсем перепугался, обнаружил замечательное присутствие духа; он осторожно похлопал её по спине и, видя, что она приходит в себя, заключил дело одним или двумя робкими поцелуями, что окончательно образумило Джо. Она тихонько оттолкнула его, держась за перила лестницы, и проговорила, задыхаясь:

— О нет, не надо; я совсем не затем, это ужасно в моей стороны! Но, право, вы такой милый, что сделали это вместо Анны, что я не могла удержаться — броситься вам на шею. Расскажите мне все, как вы сделали, и не давайте мне больше вина; это оно на меня так подействовало.

— Не беда! — засмеялся Лори, поправляя свой галстук. — Ну, вот видите ли, я стал беспокоиться, и дедушка тоже. Нам казалось, что Анна превышает свою власть и что вашей матери следует все знать. Она никогда не простит нам, если Бетси… ну… если что-нибудь случится, знаете. Так вот я и убедил дедушку, что давно вам пора тут что-нибудь предпринять, и вчера сам поскакал на телеграфную станцию, находя, что доктор слишком нерешителен, чтобы ждать его совета, и не спросясь Анны, так как она не пожалела бы снять с меня голову, если бы я осмелился предложить ей телеграфировать. Я терпеть не могу колебаний и когда уж раз решился, то люблю действовать. Ваша мать приедет и будет здесь, как я справлялся, с последним поездом, в два часа ночи, я за ней отправлюсь, а вам остается только умерить свои восторги и беречь Бетси до тех пор, пока не прибудет сюда наше общее провидение.

— Лори! Вы просто ангел. Как мне благодарить вас?

— Киньтесь мне опять на шею; мне это понравилось, — сказал Лори с лукавым видом, чего с ним не случалось уже недели две.

— Нет, покорно благодарю. Я это сделаю косвенно, когда ваш дедушка придет. Не приставайте, а идите домой отдыхать, ведь вы будете полночи на ногах. Прощайте, Тэдди, идите с Богом!

Джо попятилась в самый угол и, окончивши свою речь, поспешно удалилась в кухню, где уселась на сундук и поведала всем собравшимся кошкам, что она «так счастлива, так счастлива!», пока Лори уходил, чувствуя, что его выдумка пришлась кстати.

— В жизнь свою не встречала я мальчишки, который бы так совался не в свое дело, но я ему прощаю и надеюсь, что миссис Марч приедет вовремя, — сказала Анна с облегченным сердцем, когда Джо сообщила ей добрую весть.

Мегги тихо обрадовалась и потом впала в задумчивость, пока Джо приводила в порядок комнату больной, а Анна «замесила пирог-другой на тот случай, если кто нежданно приедет». Казалось, как будто в дом пахнуло свежим воздухом и тихие комнаты освежились чем-то более теплым и светлым, чем солнечные лучи; птичка Бетси снова защебетала, и на окне, на розовом кусте Эмми, был открыт вновь распускающийся цветок; казалось, что огонь в камине горел веселее и ярче, а всякий раз когда девочки ласково ободряли друг друга, говоря: «Мама едет, милочка! Мама едет!», — их бледные лица озарялись улыбками. Все радовались, кроме Бетси; она лежала в том же тяжелом забытье, одинаково безучастная к надежде и радости, сомнению и опасности. Грустно было смотреть на это некогда розовое личико, теперь такое изменившееся и безжизненное, на эти деятельные ручки, теперь такие слабые и измозженные, на эти улыбающиеся когда-то губки, теперь безмолвные, и на прелестные, некогда тщательно убранные волосы, лежавшие в беспорядке, разбросанные и спутанные на подушке. Целый день она провела таким образом и только приходила в себя время от времени, чтобы сказать «воды!», едва выговаривая эти слова своими засохшими губами; целый день Джо и Мегги наклонялись над ней с заботливостью, ожиданием и надеждой, уповая на Бога и на мать; и целый день шел снег, дул пронзительный ветер — часы медленно тянулись. Но настала, наконец, ночь; и всякий раз бой часов заставлял вздрагивать сестер, все еще сидевших подле постели и смотрящих друг на друга сияющими глазами, так как всякий час приближал к ним помощь. Доктор приходил, чтобы сказать, что около полуночи, вероятно, произойдет какая-нибудь перемена к лучшему или худшему и что он вернется к тому времени. Совершенно измученная Анна легла на диван, стоявший в ногах постели, и скоро заснула; мистер Лоренц шагал взад и вперед по гостиной, чувствуя, что ему было бы гораздо легче стоять перед лицом неприятельской батареи, чем выдержать предстоящее горестное свидание с миссис Марч; Лори, под предлогом отдыха, валялся на ковре, но пристально смотрел на огонь задумчивым взглядом, который придавал его черным глазам особенную мягкость. Девочки никогда не могли забыть этой долгой ночи, в которую они просидели, не смыкая глаз, и ждали, что будет, с ужасным чувством своей беспомощности, которая так гнетет человека в подобные минуты.

— Если Господь пощадит Бетси, я никогда больше не буду жаловаться на судьбу, — прошептала Мегги серьёзно.

— Если Господь пощадит Бетси, я постараюсь всю мою жизнь любить Его и служить Ему, — отвечала Джо с такой же горячностью.