Бескрайние земли - Амаду Жоржи. Страница 25

Орасио никогда не видел ее такой. Сегодня его жена — совсем другая женщина. Она играла для него на рояле, отдалась ему со страстью. Она кажется умершей в его объятиях… Он сжимает ее еще сильнее, готовится снова обладать ею… Это заря, неожиданная весна, счастье, на которое Орасио уже не надеялся. Он поддерживает ее красивую голову.

В наружную дверь стучат. Орасио замирает и напряженно прислушивается. В соседней комнате поднимается Манека Дантас; снова стучат; отпирается дверной засов, голос кума спрашивает, кто там? В руках Орасио голова Эстер. Она медленно открывает глаза. Орасио слышит приближающиеся шаги Манеки, он покидает нежную теплую Эстер. И чувствует внезапную злобу против Манеки, против непрошеного пришельца, который явился в этот счастливый час; глаза его суживаются. Из коридора доносится голос Манеки Дантаса:

— Орасио! Кум Орасио!

— Что там такое?

— Выйди на минутку. Серьезное дело…

Из другой комнаты доносится голос Виржилио:

— Я нужен?

Манека отвечает:

— Идите тоже, доктор.

С постели слышится приглушенный голос Эстер:

— Что там такое, Орасио?

Орасио поворачивается к ней. Улыбается, подносит руку к ее лицу.

— Пойду посмотрю, сейчас вернусь…

— Я тоже выйду…

Орасио выходит, Эстер тут же вскакивает с постели, надевает поверх рубашки халат, ей удастся этой ночью еще раз увидеть Виржилио. Орасио вышел, как был, с зажженной лампой в руке, в рубашке до пят, со смешными цветочками на груди. Виржилио и Манека Дантас уже находились в зале, когда туда вошел Орасио. Он сразу узнал пришельца: это был Фирмо, плантация которого граничит с лесами Секейро-Гранде. Фирмо выглядел усталым, он присел на стул, сапоги его были в грязи, лицо перепачкано. Орасио, услышав шаги Эстер, сказал:

— Принеси-ка нам выпить…

Она едва успела заметить, что Виржилио не надевает на ночь рубашку, как другие. На нем была элегантная пижама, и он нервно курил. Манека Дантас воспользовался тем, что Эстер вышла, и стал натягивать брюки поверх длинной сорочки. В этом наряде он выглядел еще смешнее, потому что рубашка вылезала из брюк. Фирмо принялся снова объяснять Орасио:

— Бадаро послали убить меня…

Манека Дантас в своем одеянии выглядел смешным и встревоженным.

— И как это ты еще жив? — вопрос его говорил о том, что ему хорошо известно, что такое наемники Бадаро.

Орасио тоже недоумевал. Виржилио взглянул на полковника, — полковник наморщил лоб, он казался огромным в этой комичной ночной сорочке. Фирмо пояснил:

— Негр испугался и промазал…

— Но это действительно был человек Бадаро? — Орасио просто не мог поверить.

— Это был негр Дамиан…

— И он промахнулся? — голос Манеки Дантаса был полон недоверия.

— Промахнулся… Похоже, что он был пьян… Он убежал по дороге, как сумасшедший. Сейчас полнолуние, я хорошо разглядел лицо негра…

Манека Дантас неторопливо заговорил:

— Тогда ты можешь велеть поставить несколько свечей святому Бонфиму… Спастись от выстрела негра Дамиана — это просто чудо, великое чудо…

Все замолчали. Эстер пришла с бутылкой кашасы и стопками. Она налила Фирмо. Тот выпил и попросил еще. Залпом опрокинул и эту стопку. Виржилио любовался затылком Эстер, склонившейся, чтобы налить вина Манеке Дантасу. Под распущенными волосами виднелась белая шея. Орасио стоял неподвижно, теперь Эстер наливала ему. Виржилио взглянул на них, и ему захотелось засмеяться, настолько полковник был смешон в этой вышитой сорочке и с лицом, изрытым оспой, — он походил на клоуна. За столом он выглядел застенчивым, казалось, он не понимал многое из того, о чем говорили Виржилио и Эстер. Теперь же он был просто комичен, и Виржилио почувствовал себя хозяином этой женщины, которую судьба забросила сюда, в неподходящую для нее среду. Великан фазендейро казался ему слабым и ничтожным, неспособным оказать сопротивление планам, зародившимся в мозгу Виржилио. Голос Фирмо вернул его к действительности:

— И подумать только, я тут распиваю кашасу… А мог бы в это время лежать мертвым на дороге…

Эстер вздрогнула, бутылка задрожала у нее в руке.

Виржилио тоже неожиданно оказался в центре событий. Перед ним был человек, спасшийся от смерти. Впервые он воочию увидел то, о чем ему рассказывали друзья в Баие, когда он собирался ехать в Ильеус. Но он все же не отдавал себе полного отчета в значительности случившегося. Он полагал, что нахмуренное лицо Орасио и встревоженный взгляд Манеки Дантаса вызваны лишь видом человека, спасшегося от убийства. За то короткое время, которое Виржилио пробыл в краю какао, он слышал разговоры о многом, но еще не сталкивался лицом к лицу с конкретным фактом. Стычка в Табокасе между людьми Орасио и людьми Бадаро произошла, когда он уезжал повеселиться в Баию. По возвращении ему рассказывали всякие истории, которые показались ему небылицами. Он уже слышал про леса Секейро-Гранде, слышал, что и Орасио и Бадаро хотят завладеть ими, но никогда не придавал этому серьезного значения. А тут еще Орасио в своем ночном одеянии, похожий на клоуна; его комический вид дополнял образ, который Виржилио нарисовал себе, когда наблюдал, как Орасио вел себя за обедом и в гостиной. Если бы не выражение лица Фирмо, Виржилио не осознал бы всего драматизма этой сцены. Поэтому он удивился, когда Орасио повернулся к Манеке Дантасу и сказал:

— Ну что ж, ничего не поделаешь… Раз они этого хотят, пусть получают…

Виржилио не ожидал от Орасио такого твердого и энергичного тона. Это не соответствовало тому представлению, которое он составил себе о полковнике. Виржилио вопросительно взглянул на него, и Орасио объяснил ему положение вещей:

— Вы нам будете очень нужны. Когда я просил доктора Сеабру рекомендовать мне хорошего адвоката, я уже предвидел, что так случится… мы сейчас в оппозиции и не можем рассчитывать на судью, но нам нужен адвокат, который бы хорошо разбирался в законах… А на доктора Руи я больше не полагаюсь… Скандалист, переругался со всеми — с судьей, с нотариусами… Говорит хорошо, но это единственное, на что он способен… А нам сейчас нужен адвокат с головой и к тому же умелый и ловкий…

Эта откровенность, с которой Орасио говорил о юристах, адвокатуре и юстиции, энергичные слова, проникнутые презрением, все это снова поразило Виржилио. Образ полковника, этого отвратительного, смешного клоуна, созданный воображением адвоката, рушился. Виржилио спросил:

— Но в чем дело?

Странная это была группа. В центре Фирмо, промокший под дождем и запыхавшийся от скачки. Огромный Орасио в белой сорочке. Нервно курящий Виржилио. Бледный Манека Дантас, не замечающий, что из-под брюк у него видна ночная рубаха. Эстер, не сводящая глаз с Виржилио. Она тоже была бледна, потому что знала, что теперь начнется борьба за завоевание Секейро-Гранде. Но важнее этого было для нее присутствие Виржилио; и сердце билось по-новому, несказанная радость овладела ею. В ответ на вопрос Виржилио Орасио предложил:

— Сначала давайте сядем…

В его голосе послышалась незнакомая до сих пор Виржилио властность. В нем звучали нотки приказа, который не подлежал обсуждению. Виржилио вспомнил того Орасио, о котором толковали в Табокасе и Ильеусе, Орасио, который славился столькими убийствами, полковника, о котором богомольные старушки говорили, что он держит дьявола в бутылке. Виржилио колебался между двумя образами, которые он создал в своем воображении: хозяина и господина, и невежественного, смешного клоуна, слабого человека. Орасио, усевшись в кресло, заговорил, и образ клоуна постепенно исчез.

— Дело вот в чем: в Секейро-Гранде — хорошая земля для какао, лучшая во всей округе. Никто еще никогда не разводил там плантаций. Единственно, кто там сейчас живет, это полоумный знахарь… С этой стороны леса — я с моими владениями. И я уже вонзил зубы в лес. С другой стороны — Бадаро со своей фазендой. И они тоже вонзили свои зубы в лес. Но как с той, так и с другой стороны успехи пока очень незначительны. Этот лес — край света, и тот, кто будет им владеть, станет самым богатым человеком на землях Ильеуса… Это все равно, что стать сразу хозяином Табокаса и Феррадаса… всех поездов и всех пароходов…