Народ, да! - Голенпольский Танкред Григорьевич. Страница 25

Грейс Шервуд — ведьма!

Так считали многие, кто жил в приморском графстве Принсис Энн, штат Виргиния. Но другие — а их было ничуть не меньше — утверждали, что вся эта болтовня про ведьм лишь глупые сплетни старых кумушек, недостойные образованных и умных людей.

Грейс Шервуд была мужественная женщина, не ведавшая страха. Она ходила всегда с высоко поднятой головой и за словом в карман не лезла. Когда Джейн Гинсбери попробовала было обвинить Грейс в том, что она-де навела порчу на ее урожай и скотину, Грейс в ответ заявила, что честный упорный труд спасает от всякой порчи и урожай, и скотину, и всякое такое прочее.

Находились даже люди, которые нашептывали, будто Грейс Шервуд пересекла в яичной скорлупе бурный океан в поисках ядовитых растений, чтобы высадить их в палисаднике перед своим домом. А одна болтушка Элизабет Барнс сказала, что своими глазами видела, как Грейс обернулась черным котом, вспрыгнула к ней на постель, хлестнула ее хвостом и исчезла. Другая же утверждала, что видела Грейс, летевшую верхом на помеле.

И вот Грейс предстала перед судом.

— Закон призовет ее к ответу! — радовались кумушки.

Суд заседал долго. Одни доказывали, что Грейс ведьма, другие это отрицали. Однако шуму и разных толков вокруг вдовы было слишком много, ее столько раз вызывали в суд, что наконец судья принял решение избрать присяжных заседателей из одних женщин, чтобы они проверили, есть ли у миссис Грейс на теле таинственные знаки, как у каждой ведьмы.

Женский суд присяжных обследовал миссис Грейс и нашел таинственные знаки на ее теле, а потому ее признали ведьмой.

И все-таки судья не хотел верить этому вздору и отправил дело на решение в Верховный суд штата.

Суд штата тоже не поверил всякой болтовне насчет «особых знаков». Однако жители графства продолжали охотиться на Грейс Шервуд. На этот раз они так ожесточенно взялись за дело, что судья вынужден был согласиться на испытание водой.

Если она виновна, то пойдет ко дну, а нет, так выплывет.

Конечно, справедливости в этом не было. Но судьи все же решили послать вслед за Грейс лодку, чтобы в случае чего не дать ей утонуть.

В тот день яркое солнце так и плясало на воде. Зрители расселись прямо на траве, а некоторые даже принесли с собой скамейки. Все ждали начала судилища.

Грейс посадили в лодку. Два гребца направили лодку на середину пруда. Там с нее сорвали лишнюю одежду и со связанными руками бросили в воду.

Но Грейс Шервуд и не думала тонуть. Она хорошо плавала и, когда ее бросили в воду, тут же поплыла.

— Вы безмозглые тупицы! — крикнула она. — Скорей вы сами задохнетесь от злости, чем я потону.

Но разве уймется одуревшая толпа, которая видит ведьму в каждом черном коте? Грейс втащили обратно в лодку и отправили снова в тюрьму.

Через какое-то время опять устроили суд и снова не пришли ни к какому решению. И только, когда тем, кто белое привык называть черным и день ночью, надоело преследовать Грейс, от нее наконец отстали.

Некоторые полагали, что ей еще очень повезло.

«Летящее облако»

Баллада о пирате

Перевод Ю. Хазанова

Пред вами Генри Холлендерр,

Поверьте в этом мне,

Я родился в Ирландии,

В прекрасной стороне.

Пригожим был я смолоду,

И кудри хороши —

Во мне мои родители

Не чаяли души.

Хотел мой батюшка, чтоб я

Ремесленником стал,

И потому в бочарню он

Учить меня отдал.

На славу потрудился я

Не меньше двух годов,

И вот, пожалуйста, теперь

Бочар уже готов.

Но надо ж было мне в порту

Ввязаться в разговор

С одним бывалым морячком,

Он прозывался Мор;

Был капитаном корабля,

Из Балтимора сам,

Он предложил мне с ними плыть

К далеким берегам,

Где очень страшная жара

И черен весь народ, —

Мы этот люд погрузим в трюм,

И полный ход вперед!..

У Мора шхуна хоть куда,

Ни пятнышка на ней,

И захотелось плыть и плыть,

Хоть до скончанья дней!

«Летящим облаком» назвал

Ту шхуну капитан:

Белее снега паруса

И лебединый стан;

Она быстрее всех других

И всех других ладней,

И сорок девять пушечек

Под палубой у ней.

Потратили недели три,

Чтоб в Африку приплыть;

Пять сотен черных сразу в трюм —

Им век рабами быть.

Как сельди в бочке там они:

Не могут даже сесть,

Им очень мало в эти дни

Давали пить и есть.

Уж лучше было бы в гробу,

Чем в трюме том у нас;

Холера, тиф косили их,

Да и чума подчас.

Боялись заразиться мы

От черных и чумных:

Кидали мертвецов за борт,

А также и больных.

…Приплыли через шесть недель

К кубинским берегам,

И сразу всех живых рабов

У нас купили там.

Одна судьба у них — тростник

Для белых собирать,

Да от тоски и от бичей

Как мухи умирать…

Когда ж деньжата наши все

Ушли ко всем свиньям,

Спустился в кубрик капитан

И так сказал он нам:

«И золота и серебра

Сполна получит всяк —

Лишь только захотим поднять

Пиратский черный флаг!»