Яма - Акунин Борис. Страница 49

Во-вторых, замок Теофельс – родовое гнездо фон Дорнов. Естественно, что маньяк, помешанный на генеалогии, решит обосноваться именно в этом месте.

Наконец, ближайшая к замку железнодорожная станция находилась в городке Швебиш-Халль. У нехороших людей, которые пытались убить Масу в Марбурге, при себе имелись билеты как раз из этого пункта.

Если бы расследование вел Фандорин, он, конечно, сразу же отправился бы сюда. Маса же устроил себе лишние приключения, потащился сначала в Берлин, оттуда в Карлсбад, потом в Кюлунг. По-русски это называется «левой рукой за правое ухо». Что ж, есть великие сыщики и есть упорные сыщики. Не можешь быть первым – будь вторым.

Как устроено логово Яньло, Сюань-Нюй не знала. «Наверняка что-нибудь подземное, он обожает подземелья, – сказала она. – Я никогда у него не была. Он не приглашает, а я не напрашиваюсь. Не люблю низкого и темного, люблю высокое и светлое. Наверняка попасть в Теофельс непросто. Еще труднее, чем ко мне».

«Ничего, я попаду. Я всюду попадаю», – ответил Маса.

Начать следовало с осмотра местности.

Первые пять минут любопытный возница выспрашивал седока, кто он, да откуда да зачем прибыл.

Маса рассказал, что он приказчик богатого китайского коммерсанта, занимающегося экспортом чая. Командирован найти хороший участок для строительства фабрики по расфасовке.

Пока извозчик катает по окрестностям, собирался что-нибудь выведать про замок и его обитателей.

Но выведывать не пришлось.

– Опять китайцы понаедут! – воскликнул разговорчивый туземец. – Как десять лет назад! А чего, я не против. Люди вы тихие, работящие, нескандальные. Ваш начальник, наверно, знакомый господина фон Дорна? Потому-то вы в Теофельс и едете?

И рассказал всё сам. Сначала они понимали друг друга с трудом, но скоро Маса привык к швабскому говору аборигена, а тот научился разбирать японский акцент.

Оказывается, десять лет назад объявился потомок древнего рода, некогда владевшего замком Теофельс, от которого остались одни руины. Выкупил развалины с прилегающей территорией. И такое началось!

– Привезли по железной дороге две тыщи китайских рабочих. Это потому что герр фон Дорн много лет прожил на востоке. Там, видно, и разбогател. Ох, важный господин! Всегда на собственном паровозе приезжает, салон-вагон – что твой дворец на колесах.

– А видели вы господина фон Дорна? Какой он? – изображая рассеянность, спросил Маса.

– Красивый такой мужчина, элегантный, в цилиндре, с цветком в петлице. Не молодой и не старый. Волосы-усы черные, а на висках проседь. Немножко заикается. Я раз слышал на станции, как он сказал своему машинисту: «П-послезавтра в восемь ноль ноль».

Маса вздрогнул, сморгнул. Седые виски, заикается? Сильно ущипнул себя за ладонь. Больно – значит, не наваждение.

– …Машинист у него – что твой генерал. А слуги, будто франты из похоронной конторы. Все в черном, подтянутые, в перчатках. До замка герр фон Дорн ездит на самоходной карете, «лимузин» называется. Носится – ветер свистит. Китайцы через поле прямо к Теофельсу настоящее асфальтовое шоссе провели, представляете?

– А что еще делали рабочие? Восстанавливали замок?

Извозчик всё время оборачивался, очень довольный, что есть новый человек, которому можно рассказать историю, должно быть, долгое время будоражившую воображение местных жителей.

– То-то и оно, что нет! Сначала китайцы построили забор, метров десять высотой. Огородили всю территорию. Ничего себе, да? Шесть километров вот такущего забора! Что деньжищ-то, что труда потрачено. Но вы, китайцы, как муравьи! Днем и ночью работали, в три смены. За месяц управились.

– А потом?

– Ничего. Целый год только шум было слышно, а видать ничего не видно. Рабочие все внутри поселились – кроме тех, что шоссе строили. Мы все ждали: закончится стройка, уберут забор – ахнем, не узнаем замок. И что вы думаете? Забор они разобрали за одну ночь. Вечером был – утром нет, только доски штабелями. Кстати сказать, доски разрешили даром брать. Я целый воз увез. Хорошая сосна, я ее после продал за тридцать пять марок. Маху дал. Надо было увезти подальше, в Штутгарт, там бы вдвое дали, потому что…

– Что оказалось за забором? – перебил Маса.

– Ничего. Как было раньше, так и осталось. Разрушенный замок. Только теперь к нему шоссе ведет. И еще изгородь из колючей проволоки, по всей окружности. Всюду таблички: «Не перелезать. Частная собственность». Никто из наших и не полез бы. Мы, немцы, законы уважаем, и кому охота об колючки одежду рвать. Разве детишкам? Но для них высоко. А еще герр фон Дорн пообещал, что, если никто за год ни разу не попытается через изгородь лазить, окрестным деревням на сочельник дадут по десять бочек пива. И каждый год присылает.

– А откуда он узнает, попытался кто-то или нет?

– Там хитро. Если на проволоку надавить, сирена гудит. Электричество! – важно поднял палец извозчик. – Один раз козленок запрыгнул, что вою было! Так что попасть в Теофельс можно только по шоссе, через ворота. Там всегда охранник.

– Один? – зевнув, спросил Маса.

Больше ничего полезного он не выяснил. Только что владелец сейчас в замке. Пару дней как прибыл. Люди видели, как в Теофельс мчится «самоходная карета».

Подъехали к изгороди. Спиральная проволока, новейшей модели. Высокая, метра два – действительно, не перелезешь. Издали, будто любопытствуя, посмотрел Маса и на проходную. На вид ничего особенного: будка, в ней человек.

– Ночью у ворот свет горит?

– Да, прожектор. Всю дорогу освещает.

Не бог весть какой Тауэр, пришел к заключению Маса. Большой подготовки не понадобится.

В городе он купил хороший велосипед фирмы «Парагон», пристегнул на спину мешок хайтай и с приятностью домчал до Теофельса по гладкому ночному шоссе, почти невидимый в черном наряде. Январский ветерок бодро обдувал лицо, душу переполняли острота и полнота сущего. Может быть, жизнь скоро и закончится, но от этого она только прекрасней.

К воротам Маса соваться не стал. Готовясь к операции, он соорудил простейший фумидай – маленький трамплин, при помощи которого ниндзя перепрыгивают стены до четырех метров высотой. Разбегаешься, отталкиваешься, переворот в воздухе – и ты на той стороне.

Приземлившись на мягкую траву мячиком, Маса не оглянулся на дурацкую колючую изгородь. Для возвращения (если суждено вернуться) фумидай не понадобится. Маса собирался выйти обратно через ворота, вдвоем с господином, оставив позади груду дымящихся развалин.

Замок Теофельс, однако, и так выглядел убогой развалиной. На невысоком холмике чернели полуобвалившиеся стены. Тусклая, еле пробивавшаяся через облака луна освещала уродливый донжон, похожий на сломанный клык.

Нигде ни огонька. Абсолютная безжизненность, только лениво поухивает сова. Зато внизу, наверное, апартаменты и анфилады. Знаем, видели.

Маса шел, разглядывая мрачный силуэт башни – и вдруг больно ударился лбом. Ни обо что. О воздух.

Воздух был твердый и холодный.

Ничего не понимая, протянул руку. Ладонь уперлась в гладкую поверхность. Она была невидимая, но запирала пространство. Не сразу, а лишь минуту спустя, пройдя несколько шагов и всюду натыкаясь на прозрачную преграду, Маса понял, что перед ним стеклянная стена. Днем, с поля, она была совершенно не видна. Подпрыгнул, но края не достал.

Пошел дальше, ведя ладонью по стеклу – и четверть часа спустя вернулся туда же. Лишь в одном месте – там, где к холму вело шоссе – из земли торчали два столба, вроде как в пустоте. Это несомненно были опоры ворот. Открывались ворота, видимо, электричеством или пневматикой.

Камень, со всей силы брошенный в стену, не оставил на ней даже зазубрины. Так вот что здесь строили китайцы! Настоящая защита замка – не колючая проволока, а сплошной невидимый барьер из непробиваемого стекла.