Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy". Страница 14

— Ты можешь говорить? — тут же услышал он из динамика.

— Ну наверное. Почти тридцать годиков чай, — кивнул Томми, и Аллег прыснул.

— Отлично, — невозмутимо отозвался Данко, но парень уловил, что его голос какой-то… не такой. Слегка напряженный, вибрирующий, будто… — Значит, поговорим.

— О чем? — нахмурился Томми.

— О просранном потенциале, — сказал Данко, и Томми окончательно уверился в своих догадках — друг едва сдерживал смех. — Высоких амбициях. Малолетнем дебиле.

— Я слушаю, — произнес Томми.

К концу рассказа они проехали ещё аж семь метров, услышали три оглушительных «БИ-БИ!» в свою сторону и успели порядком измениться в лице. Аллег вновь стал смурным, как утро понедельника. Томми… хохотал до слез, держась за живот.

— Т-ты-ы бля-блять прик-кидываешь? — икал он в динамик. — Выходит он такой, на па-а-афосе, влад-вла-ад-адыка Тьмы, блять… То-то-ток х-хочет нож об-б-бтереть об свою куртку и тут…

Данко издал звук, напоминающий нечто среднее между скрипом триста лет несмазанных петель и хрипом семидесятилетнего пенсионера, силящегося поднять десятикилограммовый чемодан.

— Откуда эти фуфелы взялись?!

— С-с-с-смачный об-блом, — расхохотался Томми. — Б-бля… На что он рассчитыва-ахал?..

— Стать новым Джекам-Патрашителем, — прогнусавил Данко и снисходительно фыркнул. — С принципами. Давал шанс на спасение. А кожи собирался в подвале сушить. Баран.

— Угум. А теперь будет в кутузке полотенца после душа сушить, — проскулил Томми. — Сколько ему светит?

— Лет двадцать, — небрежно заявил Данко, и парень довольно заулюлюкал. — Может, тридцатник. Или в лечебку загребут. Он же признался, что хотел ещё убивать.

— И правда баран, — со смаком протянул Томми. — Винторогий… Су-у-ка-а-а… Спасибо за звонок! Ты сделал мой вечер, дружище!

— Обращайся, — ровно произнес Данко, но парень знал, что он улыбается. — Начинай счет вести. Уже второй.

— Да пшел ты, — фыркнул Томми, невольно зардевшись.

— Щас пойду, — ответил друг, в динамике что-то противно зашуршало. — Ток куртку накину. Я сегодня патрулирую.

— Удачи, упырь, — пожелал парень.

— И тебе, — сказал Данко. А после паузы добавил ехидно: — Гроза маньяков.

— Средней руки! — крикнул в динамик Томми и отключился.

Откинулся на спинку кресла и хорошенько потянулся, как котяра, сожравший все сосиски, какие были в холодильнике. Былое напряжение как рукой сняло, и Томми исступлённо замычал, прикусив губу. Покосился, довольный и счастливый, на своего спутника. И рисмирел. Аллег смотрел на него, как родительский пес Марк на маленького Чуги. Томми до сих пор помнил тот подозрительный взгляд старого собакена, когда ему под нос сунули это визжащее, не пойми от чего радующееся недоразумение. Со стороны это смотрелось умильно. В их случае это, скорее всего, было не совсем так.

Сзади опять посигналили, и Аллег перевел глаза на дорогу. Самое время — Томми нужно было немного прийти в себе. И подобрать правильные слова.

— Ну вот. Все хорошо, что хорошо кончается! — нарочито легкомысленно провозгласил он. — Баран загремел в тюрьму — и надолго. Данко захапал прибавку и скоро получит повышение, а девушка…

— Будет всю жизнь мучаться от кошмаров, — хмуро вклинился Аллег.

— …может вздохнуть спокойно и счастливо выйти замуж зимой, как мечтала, — неумолимо закончил Томми. — Во! Во-о сколько причин, чтобы наклеить этой истории ярлык «happy end» и спокойно двигаться дальше.

— Как с тобой легко, — тихо пробурчал мужчина.

— Ты считаешь иначе? — не смутившись, спросил парень. — Если да, то расскажи почему. Мне интересно послушать.

Аллег какое-то время молчал. Его глаза бегали по лобовому стеклу примерно так же, как тогда по столу на кухне. В конце концов, он тяжело вздохнул и промолвил:

— Я не говорю, что ты не прав. Просто… на меня многое свалилось в последнее время, и я… — он нервно разгладил бороду и протер лицо, — у меня не получается мыслить позитивно. Ни о ком и ни о чём. Вот никак.

— Что-то дома? — осторожно спросил Томми, вмиг посерьезнев.

— И да, и нет, — после долгой паузы ответил Аллег. — То есть… Да, это связано с домом. Связано с моей… семьей. — Мужчина тяжело сглотнул и устало прикрыл глаза. — Но при этом как бы и не совсем с ней. У меня… небольшие проблемы на работе… ну ты в курсе… и вот ещё этот маньяк… и эта девушка, и… Черт подери!

Хорошо, что они стояли в заторе. Очень хорошо. Потому что Аллег судорожно вздохнул и закрыл лицо руками. У Томми заныло сердце. Пальцы сами собой дернулись, желая коснуться чужого плеча.

— Я выгораю, — прошептал Аллег, опять взявшись за руль. — У меня нет сил ни на что. Я пытаюсь справиться с… последствиями ситуации, которая… не дает мне покоя уже почти два года. — Он снова протер лицо ладонью. — И мне это с трудом удается. А ещё теперь работа, и ещё этот случай, и…

Аллег умолк, а Томми захотелось уронить на себя что-нибудь тяжелое. И как он мог быть таким слепым? Таким нечутким и глупым? Неужели думал, что вся жизнь Аллега складывается только из работы, сидения дома и, в последнее время, размышлений об этом доморощенном маньяке-неудачнике?.. Нет. Он так не думал. Но и о каких-то иных проблемах не подозревал. Даже мысли об этом не допускал. С одной стороны, с чего бы ему допускать? Он о жизни Аллега почти ничего не знает. Но с другой… Томми виновато сжался в кресле.

Какое-то время «ползли» молча. Они были уже где-то на середине «пробки», когда Аллег тихо, слегка неуверенно спросил:

— Томми, а как… как ты понял, что он… — мужчина тяжело сглотнул, — убийца?

Один вопрос, а ударил в голову, как десяток пуль. Мозг сам собой заработал с утроенной силой. Крылья носа дрогнули, зрачки — он был уверен — расширились, слюна потекла обильнее. Ниточки нейронов, густо переплетенных меж собой, мгновенно понесли один клочок воспоминаний за другим, вырисовывая цельную, законченную картину. История писалась быстро — предложение за предложением. Оставалось лишь раскрыть рот.

И начать.

========== 5 глава. На морду — рыцарь, а в душе — бес ==========

«Пожалуй, будет лучше, если начну с самого начала. Да, у моего ответа есть предыстория. Я надеюсь, что расскажу ее всю, пока это пробка не рассосалась. Кхм-кхм. Так вот… Я нездешний, ты уже знаешь. Я вообще родился в другой стране. Мои родители — очаровательные и немного бахнутые на голову — и это важно, поверь. Мой братец — лейтенант полиции… точнее, офицер. Пока что офицер.

Родоки возили меня по городам и весям с пеленок, и я привык всю жизнь быть в пути. Папаша — мелкий удачливый жулик, отчаянно влюбленный в деньги и живущий вне времени и возраста, мамаша — профессиональная торговка с гибкой совестью и свободолюбивыми взглядами на жизнь. Они долбанутые. Оба. Потому что только долбанутые могут подарить десятилетнему ребенку книгу, подробно расписывающую типологию и отличительные характеристики серийных убийц девятнадцатого-двадцатого веков. Как я понял, они не поняли сначала, про что она. Обложка уж больно цветастая была. Но даже когда поняли, не особо смутились. Сказали, что это мне пригодится. И, сука, не ошиблись.

Я зачитывался этим дерьмом. В школе, в парке, дома, на улице с пацанами, в кафе с девками. Она была написана очень хорошим языком. Я прочитал девятьсот страниц залпом за два месяца — и это в моем-то сопливом возрасте! Этот автор больше не выдал ничего, что бы мне понравилось так же сильно, как это эталонное произведение искусства. Она все ещё стоит у меня в книжном шкафу — могу показать, если когда-нибудь придешь в гости.

Я не буду тебе ее пересказывать, а расскажу, на какие размышления она натолкнула маленького меня. Замечу, что мое восприятие любой истории было и остается весьма специфическим. Если меня не устраивает что-то в книге, фильме или мультфильме, я напрочь отказываюсь это принимать и рисую на месте этого «что-то» свое. То, что в полной степени меня удовлетворяет. Мне плевать, правильно это или нет. Мне хорошо — и этого хватает. Главный прикол в том, что и в этой книге, в этом шедевре из шедевров, я умудрился найти то, что мне не понравилось. А именно маньяки. Мне не хотелось, чтобы они побеждали.