Русская басня - Степанов Николай Леонидович. Страница 59
СУРКИ И КРОТ
Свои нам недостатки знать
И в недостатках признаваться —
Как небо и земля; скорей от бед страдать,
Чем бед виною называться!
В пример вам расскажу не басенку, а быль.
Чудна, но справедлива;
Я очевидец сам такого дива
И, право, не хочу пускать в глаза вам пыль!
Однажды на лужок, лишь только солнце село,
Проказники сурки
Сошлись играть в езду, в гулючки, в уголки
И в жмурки! Да, и в жмурки! Это дело
Так верно, как я здесь, и вот как: осокой
Тому, кому ловить, завязывались глазки,
Концы ж повязки
Под морду в узелок; а там — бреди слепой!
Слепой бредет! Другие же беситься,
Кувыркаться, скакать кругом;
Тот под нос шиш ему, тот в зад его пинком;
Тот на ухо свистит, а тот пред ним вертится,
Коверкаясь, как бес!
Бедняжка лапки вверх, хвать-хвать, не тут-то было!
И где поймать таких увертливых повес!
Ловить бы до утра, но счастье пособило.
Возню услышав под землей,
Из норки вылез Крот, монах слепой!
Туда ж, играть с сурками!
Растешился, катит и прямо — бряк! — в силки.
Сурки
Сошлись и говорят: «Он слеп, а мы с глазами!
Не лучше ли его...» — «И, братцы, что за срам! —
Ворчит, надувшись, Крот.— Игра игрою!
Я пойман! Мне ловить, с повязкой, как и вам».
«Пожалуй! Но с твоей, приятель, слепотою
Не будет ли нам грех давить тебя узлом?»
«О, это уж обидно!
Как будто и играть невместно мне с сурком!
Стяни, сударь! еще! еще стяни, мне видно!»
КОТ И ЗЕРКАЛО
Невежды-мудрецы, которых век проходит
В искании таких вещей,
Каких никто никак в сем мире не находит,
Последуйте коту и будьте поумней!
На дамском туалете
Сидел Федотка-кот
И чистил морду... Вдруг глядь в зеркало: Федот
И там. Точь-в-точь! Сходней двух харей нет на свете.
Шерсть дыбом, прыг к нему, и мордой щелк в стекло,
Мяукнул, фыркнул!.. «Понимаю!
Стекло прозрачное! Он там! Поймаю!»
Бежит... О, чудо — никого.
Задумался: куда б так скоро провалиться?
Бежит назад! Опять Федотка перед ним!
«Постой! я знаю как! Уж быть тебе моим!»
Наш умница верхом на зеркало садится,
Боясь, чтоб, ходя вкруг, кота не упустить
Или чтоб там и тут в одну минуту быть!
Припал, как вор, вертит глазами;
Две лапки здесь, две лапки там;
Весь вытянут, мурчит, глядит по сторонам;
Нагнулся... Вот опять хвост, лапки, нос с усами.
Хвать-хвать! когтями цап-царап!
Дал промах, сорвался и бух на столик с рамы;
Кота же нет как нет. Тогда, жалея лап
(Заметьте, мудрецы упрямы!)
И ведать не хотя, чего нельзя понять,
Федот наш зеркалу поклон отвесил низкий;
А сам отправился с мышами воевать,
Мурлыча про себя: «Не все к нам вещи близки!
Что тягостно уму, того не нужно знать».
КАПЛУН И СОКОЛ
Приветы иногда злых умыслов прикраса.
Один
Московский гражданин,
Пришлец из Арзамаса,
Матюшка-долгохвост, по промыслу Каплун,
На кухню должен был явиться
И там на очаге с кухмистером судиться.
Вся дворня взбегалась: цыпь-цыпь—цыпь-цыпь! Шалун,
Проворно,
Смекнувши, что беда,
Давай бог ноги! «Господа,
Слуга покорный!
По мне, хотя весь день извольте горло драть,
Меня вам не прельстить учтивыми словами!
Теперь: цыпь-цыпь! А там меня щипать
Да в печку! Да сморчками
Набивши брюхо мне, на стол меня! А там
И поминай как звали!»
Тут Сокол-крутонос, которого считали
По всей окружности примером всем бойцам,
Который на жерди, со спесью соколиной,
Раздувши зоб, сидел
И с смехом на гоньбу глядел,
Сказал: «Дурак Каплун! с такой, как ты, скотиной
Из силы выбился честной народ!
Тебя зовут, а ты, урод,
И нос отворотил, оглох, ко всем спиною!
Смотри, пожалуй! Я тебе ль чета? Но так
Не горд! лечу на свист! Глухарь, дурак,
Постой! хозяин ждет! вся дворня за тобою!»
Каплун, кряхтя, пыхтя, советнику в ответ:
«Князь-Сокол, я не глух! Меня хозяин ждет?
Но знать хочу, зачем? А этот твой приятель
Который, в фартуке, как вор с ножом
Так чванится своим узорным колпаком
(Конечно, каплунов усердный почитатель),
Прогневался, что я не падок к их словам!
Но если б соколам,
Как нашей братье, каплунам,
На кухне заглянуть случилось
В горшок, где б в кипятке их княжество варилось,
Тогда хозяйский свист и их бы не провел;
Тогда б, как скот-Каплун, черкнул и князь-Сокол!»
В.А. Озеров
ОРАТОР И БОЛВАН
Был некий человек,
Который целый век
От красноречия не знал себе покою:
Учение текло из уст его рекою.
Блистал мой говорун,
Подобно как перун,
И, бегая голов упорных,
Старался находить судей покорных.
В дубраву он зашел. Стоял в дубраве той
Болван. Под сенью древ вития мой
Гремит с воспламененным духом
Перед болваньим ухом
И чванится, как будто Цицерон,
Как за Лигария вступился он.
Кто ритор, кто болван — узнай, читатель!
Оратор мой — писатель,
Которому не могут быть с руки
Прямые знатоки,
И любит, чтоб ему дивились дураки.