Девочка Давида (СИ) - Асхадова Амина. Страница 36

И я почувствовала толчок.

И Давид почувствовал. Выражение мужского лица стало каменным. Ни одной эмоции. Конечно, это не растрогало убийцу — ничуть.

— Придется поверить.

— Я не чувствую на тебе запах других мужиков. Не было у тебя никого. Кроме меня.

— Ты хочешь в это верить.

В его глазах читался гнев. Если бы мог, ударил в стену. Или меня бы подпер и начал мучить, чтобы правду сказала.

— Будешь отрицать, что беременна от меня?

Я задыхаюсь. Его рука собственнически гладит мой живот.

Давид нашел меня. Нас. Этой ночью все мои надежды на светлое будущее рухнули.

Еще и Эмину достанется, что тот укрывал меня и мешал Давиду отыскать беглянку. По взгляду Басманова вижу, что всем достанется.

И мне — когда рожу — тоже.

— Буду.

Нагло вру.

Мы оба знаем: он один касался меня.

— Я бы никогда не забеременела от убийцы.

Зверь на грани. Его глаза темнеют. Крепкие руки впиваются в мое тело и тянут за собой.

— Я не люблю тебя! И он не твой! — кричу из последних сил.

— Ты моя. Поэтому молись, чтобы и он был моим…

Давид хочет вывести меня из квартиры.

Но Доменик где-то рядом, и я вспоминаю об этом лишь когда вижу его прямо перед собой. Он давно проник в эту квартиру и двигался по коридору в сторону моей спальни.

Доменик шел убивать меня, но Давид пробрался раньше. Никто бы не узнал об этой квартире, если бы Давид не привел ко мне своего врага, чтобы избавиться здесь от нас обоих.

— Доменик, — выдохнула я.

Сильная хватка обожгла пальцы. Давид не дал мне рассмотреть Доменика — он потащил меня обратно, к спальне. Закрыл собой даже не будучи уверенным, что я ношу его детей…

Наверное, это что-то значило.

Но из-за страха за малышей я не могла рационально думать. Закрывала ладонями живот и с надеждой смотрела на Давида. Мы в западне — моя беременность сильно подкосила его планы.

— Давидо, куда ты ее прячешь? Думаешь, я пришел за ней? Мне нужен ты, сукин сын.

Доменик приближался.

Давид закрыл нас в спальне на недолговечный замок и вытащил у себя еще один пистолет. Погрел в руках, проверил магазин… Он все проделывал хладнокровно, но по его напряженному рту я понимала, что дела плохи. Он один за четверых будет биться.

— Оставайся здесь. Ты все поняла?

Убийца готовился защищать меня и моих детей. Давид хорошо стрелял, я в нем не сомневалась.

Но внезапная вспышка натолкнула меня на мысль.

Я вцепилась в крепкую руку Давида и с отчаянием зашептала:

— Давид, он пришел не за мной. Он пришел за тобой, слышишь?

— Замолчи, — он не поверил.

Я знала, что Доменик мог убить меня раньше, но он этого не сделал. Он отпустил меня. И сейчас не станет, потому что у него была другая цель.

Давид сцепил челюсти, оттащил меня ближе к балкону и велел спрятаться за мебелью.

— Сиди тихо. Я разберусь со своим братом и вернусь за тобой.

— Братом?

Я читала, что Давид был приемным в семье Басмановых, но о родной семье своего убийцы я ничего не знала.

— Мое настоящее имя — Давидо.

Давид снял оружие с предохранителя и огорошил:

— ДомЕнико — мой брат. Кровный. И настал час покончить с этим.

Глава 18

Когда Давид ушел, спрятав меня между мебелью и балконом, я притихла. Я старалась ухватить каждое подобие голоса, каждый шорох, но в коридоре не происходило ничего.

Это был молчаливый диалог между братьями.

Заминка между боем — кровавым и страшным. Неужели кто-то из них способен погубить другого? Это был жуткий мир, в который я попала по своему желанию.

‒ И как она тебе? Хороша?

Доменико заговорил первым. Обо мне.

‒ Замолкни, ‒ пригрозил Давид.

‒ Я спросил, нормально она ноги раздвигает? Моему брату, — выплюнул с отвращением, — понравился подарок?

Доменико смеялся, потешался над нами ‒ заложниками ситуации. Наше счастье, что Дом не знает о моей беременности. Давид собирался биться до последнего, лишь бы скрыть нашу общую тайну. Теперь она у нас есть — в двойном размере…

— Отвали от нее. Она моя женщина. Тронешь, и я в порошок тебя сотру. Клянусь, ДомЕнико.

Я нахмурилась: Давид произнес имя брата с акцентом. Я сразу его уловила, потому что учила итальянский в школе и могла говорить на нем. Это точно был итальянский.

Я подобралась к двери. Мое оружие, которое я уронила возле шкафа, Давид забрал себе. Использовать не станет, чтобы не вплетать меня в братскую войну, но все равно забрал.

Я была беззащитна, Давид вдруг стал этой опорой, за которую мне приходилось держаться.

— Так хороша сучка?

— Закрой рот, Доменико. Ты всегда проигрывал, и сегодня сдохнешь, — уверенно, непоколебимо.

Давид говорил с тихим бешенством. По коже пробежали мурашки — если Доменико не остановится, Давид выйдет из себя.

И тогда быть беде.

Два брата. Что случилось между ними раньше?

Я осторожно выглянула через дверную щель. Давид стоял спиной в тесном коридоре. Для маневров здесь было мало места, и если битве быть — то порушатся стены. Его крепкие пальцы побелели — так сильно они сжимали рукоятку. Доменико тоже был в ярости, у него есть причины.

О которых мне неизвестно.

— Чистые кровью, не дохнут, — ухмыльнулся Доменико.

Я отшатнулась: в коридоре загрохотало. Они набросились друг на друга, и Давид отчаянно врезал Доменико в челюсть. Что-то хрустнуло, когда рукоятка пистолета соприкоснулась с челюстью моего обидчика.

В этой борьбе было больше, чем месть за себя. Давид мстил и за меня, за нас — так отчаянно он боролся со своим братом.

— Давид, не надо! — закричала я.

Я боялась выйти и почти ненавидела себя за беспомощность. Я бы многое могла сделать. Я все умела.

Я бы их остановила!

Все это напоминало тихий ужас. Я закрыла лицо руками, не в силах смотреть, как они уродуют друг друга. Буквально рвут на части, как звери, которые долго ждали повода и вот теперь, наконец, дорвались друг до друга.

Рядом раздался грохот. Ребристый металл проскочил в зазор между дверью и полом и уперся. Не прошел дальше из-за толщины.

Я осторожно нагнулась и схватила его. Чужое. Оружие Доменико.

— Давид! — я распахнула дверь и закричала.

Когда Давид выбил из рук Доменико оружие, тот замахнулся на него. В темноте, покрытой мраком, что-то блеснуло. Это был нож.

Я задрожала от страха. Доменико знал, куда целиться. Я видела все наперед, он сам учил меня бить в сонную артерию, чтобы без шансов.

— Нет! — заорала я.

И прицелилась.

Как Доменико меня учил, когда нужно отвлечь, но не убить.

Целиться надо на несколько сантиментов выше, чтобы коснуться волосков. Чтобы противник не только услышал, но и почувствовал. Шикарный отвлекающий маневр.

Выстрел оглушил и заодно сбил траекторию ножа. Доменико промахнулся, а я спасла жизнь своему убийце…

— Давид, оставь его, — взмолилась я, — он твой брат!

Давид замахнулся. Его нога отбросила Доменико назад, и он отлетел в стену. Доменико глухо вскрикнул. От мощи удара, в который Давид вложил всю свою ярость, Доменико разбил зеркало. Оно было почти во всю стену.

Крупные осколки разбились об его лицо. Доменико был изуродован.

Но остался жив.

— Нагулянное отродье, — сплюнул Доменико.

Я шумно сглотнула и без сил оперлась на дверной косяк. Давид оглянулся. Будто почувствовал, что я рядом, а я услышала то, о чем не должна была знать.

Нагулянное отродье? О чем говорит Доменико?

— Давид.

Его лицо было распорото в нескольких местах. Нож не успел вонзиться в сонную артерию, но задел нос и бровь.

— Убью, — сказал он, глядя на меня, — прикончу тебя, Доменико, как собаку.

— Нет! — я едва стояла на ногах.

Давид собирался закончить начатое. Схватив за шкирку своего брата, Давид приставил пистолет к его кровавому виску.

— Давид, умоляю!

Мне кажется, я захныкала. Доменико весь был в крови и в осколках. Еще немного, и Давид бы стал братоубийцей.