Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей. Страница 132

Капитан Самонин, командовавший передовой ротой тридцатьчетверок, из тех сил, что шли на помощь партизанам Орловского, притормозил головной танк возле развилки с указателем: «Космынино — 30 км». Места были глухие — указатель до сих пор не продублировали на немецком. Впрочем, Самонин сомневался, что немцы часто здесь бывали.

Капитан развернул карту местности. Космынино — это ориентир, если этот поселок в тридцати километрах, они уже недалеко до моста. Колонна двигалась по местным дорогам, потому что Костромское шоссе частично еще оставалось под контролем румынских и немецких войск. И, разумеется, риск попасть под авианалет там был выше.

Павел, бородатый щуплый мужичок из местных, вызвавшийся сопровождать колонну, сказал:

— В Космынино румын стоит, я точно знаю.

— Нам туда не надо, — сказал капитан, — нам до моста надо добраться как можно быстрее…

— Тогда поворачивай, — Павел показал на дорогу в сторону от направления на Космынино. Впрочем, от дороги там было одно название — колея в земле, наполовину заросшая травой. На карте ее обозначили редким пунктиром. Ездили туда явно нечасто. Что ж, сейчас это и к лучшему.

— Взгляни-ка, Павел, — капитан показал проводнику карту. — Если сюда свернем, придется проехать две деревни.

— Точно, — сказал тот, даже не посмотрев, — и не две, а их там с пяток будет…

Капитан вздохнул.

— Немец там есть?

— Про немца не слышал, — сказал Павел, пожевав губами, — а вот в Бакшаевке румын стоял.

Самонин вновь взглянул на карту — эта Бакшаевка совсем рядом с мостом. Ничего удивительно, если там расположился гарнизон, охраняющий стратегический объект.

— Ладно, — капитан сложил карту, — поехали дальше. На тебя, Павел, вся надежда.

По лесной дороге двигались медленно, километров двадцать в час. Один раз попалась мелкая речушка, Павел показал, где ее можно переехать. Вскоре после реки показались бревенчатые, с маленькими окнами дома — не деревня, а скорее хутор, брошенный несколько лет назад.

— Люди почему ушли? — спросил капитан, — из-за немцев?

Павел, нахмурившись, ответил не сразу:

— Может, из-за немцев. А может, еще из-за кого… Всякого тут повидали и при царе, и после царя.

Капитан не стал уточнять. В свои двадцать пять он уже повидал достаточно, чтобы усвоить: иногда молчание — действительно золото.

Вскоре еще проехали не то хутор, не то деревню — здесь жили, из труб понимался дымок. Старуха, сидевшая на скамейке возле крыльца, проводила колонну равнодушным взглядом. Привлеченный шумом, на крыльцо вышел ее старик, и тоже почему-то остался равнодушным к таком чуду — советские танки в глубоком немецком тылу! Самонин вдруг подумал, что эти люди за последние сорок лет повидали столько, что уже ничему не удивляются, и вся их жизнь состоит из простых ежедневных забот, главные из которых — что поставить на стол, да есть ли дрова в поленнице.

Проехали еще такой же хутор, после очередного поворота лес расступился, показалось поле. Павел показал на купол церкви, сверкнувший вдали солнечным лучом:

— Бакшаевка.

— Понял, — ответил капитан, и по рации предупредил колонну.

Танки въехали на дорогу, огибавшую поле. Крестьянин с телегой, обернувшись на грохот, съехал на обочину, вытаращив глаза от удивления. Придя в себя, все же помахал рукой вслед. Самонин с облегчением увидел, что въезд в деревню просматривался хорошо, и решил не останавливаться — да, есть риск нарваться на противотанковую засаду, но каковы шансы, что с этой стороны будут ждать атаку?

Через пару минут танки уже катили по главной улице. Да, румыны здесь были — на здании сельсовет висел флаг со свастикой, а возле крыльца на скамейках устроился на отдых румынский патруль: сидели развалясь, расставив ноги, винтовки прислонили к стене. При виде танков со звездами их охватило оцепенение — похоже, солдаты не могли поверить своим глазам. «Дать, что ли, по ним очередь?» — подумал Самонин, но потом решил не отвлекаться на такую мелочь. К тому же, если надо будет, танки в хвосте колонны уделят им внимание. Впереди над лесом поднимался дым — как раз недалеко от моста. Что там случилось, мелькнула мысль, неужели немцы подожгли позиции?

Теперь главное — мост. Боевая задача у Самонина была такая — переправиться на левый берег и усилить обороняющийся у моста партизанский отряд. Но как именно переправить танки по железнодорожному мосту? Штатный вариант — перевезти на платформах и затем разгрузить — реализовать не было возможности, потому придумали такую схему — примерно в полукилометре от моста железную дорогу пересекал переезд. На переезде танки предполагалось развернуть вдоль колеи — так, чтобы рельсы оказались под танком, между гусеничными лентами. Переехав мост, тридцатьчетверки должны были съехать с колеи на еще одном переезде, устроенном почти сразу после моста. Маневр непростой, но другого способа доставить тяжелую технику на другой берег Волги не было.

Водитель Самонина был самым опытным в роте, поэтому его тридцатьчетверка двигалась первой. После Бакшаевки вражеских частей на пути колонны больше не попадалось — возможно, немецкое командование еще не успело отреагировать. За переездом, дальше от моста, Самонин заметил попавший под бомбежку эшелон. От догорающих вагонов поднимался дым, который капитан заметил еще у Бакшаевки.

Маневр на переезде успешно совершили все танки, кроме последнего, неопытный водитель повернул слишком резко, и рельс порвал гусеницу. Танк, крутанувшись на месте, замер. Самонин не мог им помочь — времени на ремонт не было. Танк, замерший на переезде, превратился в отличную мишень для немецких бомбардировщиков. Скрепя сердце, Самонин приказал незадачливому экипажу покинуть машину.

Мост приближался. Справа по ходу Самонин заметил группу вражеских солдат — они готовились к атаке на захваченные партизанами позиции. Самонин приказал первому взводу сделать несколько беспокоящих выстрелов — один оказался удачным, подняв столб земли совсем рядом с грузовиками. Солдаты, пораженные появлением советских танков, да еще на железнодорожной колее, разбежались.

Под гусеницами загрохотало сильнее — танк Самонина въехал на мост. На той стороне Волги шел бой — румынская пехота пыталась окружить позиции партизан. Мы вовремя, мелькнула у Самонина мысль. Теперь главное — соскочить с колеи на переезде уже за мостом.

В этот раз повезло меньше — застряла шестая тридцатьчетверка, заблокировав путь седьмой и восьмой. Пять танков с ходу вступили в бой, поливая огнем атакующих. Румыны, не имевшие противотанковых средств, тут же отступили в ближайшие улицы. Самонин не сомневался — атака скоро возобновится, и наверняка враг подтянет зенитки для борьбы с танками. Но время выиграно — это главное, и его теперь надо использовать, чтобы вытащить с железнодорожной колеи застрявшие машины.

Капитан не сомневался, что его люди справятся с задачей.

Глава 66.НИТЬ МЕЖДУ МИРАМИ

Еще две недели назад лейтенант Николай Алексеев имел все основания считать себя важным человеком — он управлял установкой, открывающей коридоры между мирами. Восточный Союз еще не успел обзавестись собственной научной базой для изучения явления параллельных миров, и поэтому полагался на помощь СССР в этом вопросе. С момента взаимного обнаружения параллельных миров и возможности связи между ними число установок, пробивающих коридоры в барьере, постоянно росло, и на пике достигало несколько десятков. Николай, окончивший физико-математический факультет Томского университета уже во время войны, и призванный в армию Восточного Союза по мобилизации, сразу же заинтересовался теорией параллельных миров и связи между ними. Алексеева направили на курсы в КБ-45 для подготовки управлением аппаратами класса «Коридор-2», обеспечивающими связь между мирами через тоннели средней ширины — до пяти метров. Николай возился с установкой день и ночь: днем обеспечивал переброску людей и техники между мирами, а после смены, проведя обязательную профилактику, разбирался, как сделать установку лучше. И ему это удалось — подправив конфигурацию электродов в вакуумной камере, Николай добился увеличения ширины тоннеля до семи метров, повысив класс установки до максимального — «Коридор-3» без увеличения энергопотребления и размеров вакуумной камеры. А если бы мне дали заводской «Коридор-3», мечталось Николаю, я бы модернизировал его так, чтобы самолеты могли летать по тоннелю! Алексеев направил письмо в КБ-45, изложив свои предложения по совершенствованию конструкции установок серии «Коридор», и вскоре получил ответ: сам профессор Громов предложил ему встретиться и обсудить его идеи! Николай был на седьмом небе от счастья и уже собирался в командировку, как все внезапно изменилось.