Режиссер Советского Союза - Тенгриханов Александр. Страница 55

Оказывается, пожилой ученый был еще и книгоманом. Рассказы читал и оказался в полном восторге. Более того, профессор прочитал первые две главы «Брака по расчету», напечатанные в «Литературке». В общем, он теперь точно наш с потрохами. Артемий Владимирович пообещал выделить своего ученика, который будет работать над текстом, консультируясь с учителем. В итоге мы расстались довольные друг другом. Теперь важно, чтобы советские чиновники, любители все запрещать, не зарубили нам столь интересную идею. Но теперь за нами не только Фурцева, но и специалист номер один по древнерусской истории. А это дорогого стоит.

Значит, теперь осталось согласовать кое-какие хозяйственные вопросы и сразу запускать. Мы с Пузик займемся сценарием, я еще закадровым текстом. Зельцер проведет кастинг людей для массовки и небольших сценок. Там же не будет лица самого Рюрика – все будет идти немного как бы со стороны. Только придется нарисовать огромное количество картинок – даже страшно представить, сколько. Но для этого наберем за копейки разного рода учеников изостудий. Это дело поручим Самсону.

Когда мы дружной компанией двигались в сторону метро «Университетская», решив не ждать трамвай и прогуляться пешком, я умудрился встретить знакомое лицо. Да еще какое.

– А что ты здесь делаешь? – спрашиваю недоуменно.

– Вообще-то я учусь в соседнем корпусе, – отвечает прелестное создание. – Дяденька уже забыл, как пудрил мозги простой студентке? А она ему всю биографию выложила. Актрисой грозился сделать. Главную роль обещал.

Акмурзин первый понял, что надо мной издеваются, и заржал самым неприличным образом, Зельцер его поддержал. Только Пузик нахмурилась и отвернулась с громким «фи».

– Друзья, – обращаюсь к коллегам, – у меня образовалось срочное дело. Я буду немного позже.

Оборачиваюсь к Тане, которая все так же ехидно посматривает на меня.

– В сосисочную больше не пойду. Там у меня появилась нездоровая конкурентка, да и буфетчица злая.

– Можно сразу ко мне, – делаю бессмысленный заход.

– Чтобы ты меня накормил, напоил, обогрел и обязательно спать уложил? – делает большие глаза красавица и смеется.

– Нет уж! Идем в другое место. Есть здесь неплохое кафе, все равно для ресторанов еще рано. Еще я не одета для приличного заведения, и вообще, мне важный реферат писать чуть ли не до утра. Накормишь голодную студентку?

Куда же я денусь. А ничего так, неплохое местечко, скорее похожее на столовую. Таня действительно была голодная, умяв два салата с котлетой и картофельным пюре. Я тоже неплохо так заправился. Когда с нее слетает защитная скорлупа из ехидства, то общаться с Таней – просто сказка. Уж молчу про нереально красивую внешность. В конце решил малость протестировать советскую студентку на предмет знания языка, и был слегка разочарован. Понятно, что второй курс, но английский, мягко говоря, хромает. Хотя это на взгляд человека из XXI века, который учил его достаточно долго, вел деловую переписку и общался с коллегами иностранцами.

– Это что, у меня такие плохие знания? – надула губки Таня, как ребенок.

– Нет, просто играет роль преимущество домашнего образования. Меня чуть ли не с пеленок учила английскому и французскому соседка, которая из бывших. Они, с учителем музыки, фактически меня и воспитывали, пока мама пахала на текстильной фабрике. Брату это было неинтересно, а я, как видишь, выучил языки и умею играть на фортепьяно. Могу как-нибудь с тобой позаниматься.

– Индивидуально, конечно? – к Тане вмиг вернулось ее ехидство.

– Можно организовать группу, но лучше индивидуальный подход.

– Ну-ну, – хмыкнула красавица, и упорхнула по своим делам.

Я же, глупо улыбаясь, продолжил свой поход к метро. Никуда она теперь от меня не убежит. Надо ли мне это – пока я не решил. В процессе посмотрим. Но ломать ей судьбу я точно не собираюсь.

Вы когда-нибудь смотрели совершенно удивительный советский мультик под названием «Фильм, фильм, фильм»?

Так вот, процесс съемок проходил у нас в более спокойной атмосфере, хотя кое-кто попил у меня кровушки. Ну и были моменты, когда сценка просто никак не получалась. В мультике это похоже на сцену с девочкой на поляне. И подобное затмение находило на вполне себе опытных актеров. Но самое страшное наступило потом. Мне приходилось биться буквально за каждый кадр. Самое главное, что сценарий прошел рецензирование и мы из него особо не выбивались, ну, кроме некоторых моментов, которые спонтанно рождаются на любой площадке. Бывает, актер чего-то свое придумает или случайно ошибется, а в итоге получается лучше, чем в сценарии.

А здесь вдруг еще на стадии монтажа начали придираться к некоторым моментам. У нас вроде и постельных сцен не было, а диалоги больше о любви, без какой-нибудь политики. Но моралисты и те, кто всегда знают, как должно быть лучше, сразу нашлись. Перебороть эту братию удалось при помощи товарища Бритикова, дай бог ему здоровья. Он сразу смекнул, что на его киностудии снимается очень неординарный фильм, который принесет плюшки всем участникам.

Предварительную рецензионную комиссию мы прошли. Вещь, в принципе, не самая плохая, так как там указывали в том числе на технические погрешности. Особенно, чтобы в кадре не торчал микрофон, актеры попадали в текст и много всяких нюансов. Товарищ Иванов, представлявший «Госкино», оказался под впечатлением, что меня весьма порадовало. Как оказалось, он сам в весьма зрелом возрасте женился на немолодой даме, пройдя через сопротивление родни и друзей. Это он сказал Зельцеру по секрету на банкете, после показа. Каплан подсуетился и объяснил нам, глупым, что так положено. В общем, мы быстро накрыли стол в нашей столовке и весьма душевно посидели с товарищами. Я тоже махнул пару стопок, и меня начало частично отпускать. А то из-за работы я забыл о личной жизни. Даже немного поссорился с Таней, которая сказала, что пришла на свидание с интересным мужчиной, а не «экающим» и «гэкающим» чурбаном. Красавица обиделась и ушла.

А вот премьерный показ для основной комиссии, состоящей из представителей «Госкино» и нескольких экспертов, представленных известными режиссерами, меня откровенно пугал, вгоняя в панику. С учетом того, что слухов о нашем фильме ходило множество, то предварительный просмотр вызвал определенный ажиотаж. В итоге, кроме самой комиссии, показ решили посетить Фурцева, глава «Госкино» Романов с замами, десяток известных режиссеров и еще непонятная для меня публика. Скорее всего, чиновники с супругами.

Вот мы и сидим в коридоре, как в знаменитом мультике. Зельцер, наверное, выкурил уже полкило своей махры, источая жуткий аромат. Акмурзин, всегда веселый и румяный, стал белым как мел и смотрел в одну точку. Пузик тоже побелела, что, учитывая ее веснушки, выглядело забавно. Агапова постоянно трясла ногой, периодически вскакивала, чтобы пройти несколько шагов, и опять садилась. Только мы с Серовой делали вид, что ничего особенного не происходит. Хотя по подрагивающим рукам Валентины Васильевы чувствуется ее напряжение. Сафонова я не взял с собой принципиально. Отношения с ним испортились не только у меня, но и у всей группы. Не сказать, что он склочник или плохой человек, но просто не вписался в коллектив. Пельтцер была занята на съемках другого фильма и приехать не смогла.

Неожиданно раскрываются двери, и в коридор постепенно начинают выходить зрители. Вот за что не люблю я всю эту советскую чиновничью братию – в жизни лишний раз эмоции не покажут. Даже над хорошей шуткой смеяться не будут, вдруг она идет вразрез с сегодняшней линией КПСС. Но народ не расходился и ждал главных действующих лиц.

Романов и Фурцева вышли последними, о чем-то мило беседуя. В итоге первым говорить начал глава «Госкино». Но сначала он подошел к Серовой, приложился к ее ручке и поблагодарил за хорошо сыгранную роль. Народ даже выдохнул от удивления.

– Знаете, Валентина Васильевна, – произнес чиновник, улыбаясь, – вы были бесподобны! Впрочем, как всегда! Мне кажется, советское кино много потеряло, когда вы перестали сниматься. Смотрел и наслаждался каждым вашим словом, мимикой и взглядом.