Слово Ветра (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 36

— Простите, издержки профессии, — настроение Артёма меняется на глазах. Его голос снова звучит приветливо, да и сам мужчина наконец отмирает из неподвижной позы и расслабленно наваливается спиной на дверной косяк. — Я же бывший военный. А у нас как? Всё чётко и по делу!

Дабы хоть немного разрядить обстановку, пытаюсь улыбнуться, пусть и биография охранника – это последнее, что меня сейчас волнует.

— Я, наверно, лезу не в своё дело, — Артём почёсывает подбородок, явно подбирая слова. — Просто охранять вас с Марусей — моя единственная работа. Если вы решите уехать, я останусь не у дел.

— Уехать? Куда?

— Я могу ошибаться, но в тот момент, когда утром я зашёл на кухню, вы пытались бежать. Верно? Вот я и переживаю за своё место, так сказать…

— Артём, вам не о чем беспокоится, как и мне некуда бежать, — закрываю банку с крекером и снова улыбаюсь. Через силу. Как обычно. — По крайней мере, пока Иван Денисович в больнице.

— Ясно! — закусив нижнюю губу, Артём хлопает себя по бокам руками и, оттолкнувшись от стены, спешит мне на помощь: открывает верхний шкафчик и, выхватив из моих рук банку, ставит ту на своё место. Мне бы удивиться его познаниям, да только своими словами мужчина и вовсе выбивает почву у меня из-под ног:

— А еще я слышал ваш разговор с отцом Маруси, вот и подумал…

— С отцом Маруси? — перебиваю Артёма, а сама с тревогой кошусь в сторону девочки: она только-только перестала ежечасно искать в окружающих Влада, и напоминать ей лишний раз об Осине совершенно не хочется.

— А разве вы не с ним только что говорили по телефону? — мужчина закрывает шкафчик и пытливым взглядом поторапливает меня с ответом. — Ветров, кажется…

— Нет, — получается чуть громче, чем нужно.

— Ещё раз простите! — виновато взмахивает руками Артём. — Я невольно подумал, что вы искали у него защиты…

— У Савы? — нервный смешок слетает с губ, пока внутри всё стягивается в узел. — Не знаю, что такого ужасного должно случиться в моей жизни, чтобы я попросила у Ветрова помощи…

Обдумывая мои слова, Артём в очередной раз зависает в своих каких-то мыслях. Впрочем, разбираться ещё и с его тараканами у меня нет ни времени, ни желания.

— Русь, идём?

Беру кроху за ручку и тяну к выходу.

— Артём, машина мне понадобится через час.

— Хорошо, — продолжая пребывать в раздумьях, монотонно отвечает мужчина. — Что-то ещё? — спрашивает скорее на автопилоте.

— Нет, вы можете быть свободны.

— На час, – произносит всё так же сухо.

— На час, — повторяю за Артёмом и прохожу мимо.

Как ни странно, но это только с виду список из больницы кажется громоздким, а по факту все необходимые Чертову документы мы с Русей находим в одном месте — кожаном портфеле старика. Иван Денисович словно готовился к инфаркту и сложил в отдельную папочку и медицинскую страховку, и даже копии последних лабораторных исследований… Окончательно убедившись, что все документы собраны, я аккуратно закрываю сумку старика и спешу поставить ту на место – небольшую банкетку возле рабочего стола, но так некстати цепляюсь взглядом за приоткрытый нижний ящик, откуда вчера не успела достать записную книжку Чертова. И вроде сегодня в контактах Савы нет никакой необходимости, но моё неуёмное любопытство берёт верх, а потому аккуратный ежедневник занимает почётное место среди других документов старика. Следующие минут десять уходят на сборы: наспех забираю волосы в тугой хвост, поверх спортивного топа натягиваю тёплый свитер и, совершенно позабыв про косметику, по привычке закидываю в рюкзак сменные вещи для Руси. Да и егоза не спешит меня останавливать. Напротив, моё веснушчатое чудо ещё и зайца своего умудряется запихнуть в боковой карман.

— И куда это ты собираешься? — щёлкаю Маруську по любопытному носику, а сама с досадой смотрю на время: я точно погорячилась, запросив машину через час… Высидеть без дела даже десять минут непросто, а у меня впереди ещё сорок.

Руся лепечет что-то невнятное в ответ, повторяя одни и те же слоги из раза в раз, а я никак не разберу, чего она хочет.

— И вот скажи мне, солнце моё, как я тебя оставлю с дядей Артёмом? — спрашиваю скорее саму себя, но ответ, который стучит в висках, меня совершенно не радует. — Ты даже воды толком не сможешь попросить, если что!

Закатываю глаза, а кроха начинает заливисто смеяться. Звонко так, как маленький колокольчик. А потом залазит ко мне на коленки и, устроившись поудобнее, обнимает за шею своими маленькими ручонками.

— То-то же, Марусь, я с ума сойду! — зарываюсь носом в нежные кудряшки крохи. — Выбирай, Русь: будешь пиццу есть с дядей Артёмом или со мной поедешь к дедушке?

— К дедуфке, — бормочет крошка, а я отчего-то несказанно радуюсь её выбору.

— Тогда поехали! Нечего рассиживаться! — с девчушкой на руках поднимаюсь на ноги и, по-быстрому переодев Русю, спускаюсь на первый этаж.

Не сумев отыскать Артёма, дабы предупредить мужчину об изменившихся планах, жду, пока Маруся натянет резиновые сапожки, а потом вместе с ней иду к автомобилю Чертова. Анатолий, водитель старика, как всегда, на месте, но везти нас с Русей в больницу одних ни в какую не хочет.

— Распоряжение Чертова, — бубнит седовласый шофер. — Без охраны нельзя!

— Боюсь, Иван Денисович не в том состоянии, чтобы раздавать приказы, — развожу руками, пока Руся так и норовит пробраться без спроса в салон авто. — Да и я же не отказываюсь! Только где она, ваша хвалёная охрана?

— А я почём знаю? — ни в какую не уступает дядя Толя. — Но один не поеду!

— Тогда я такси вызову, — тянусь за мобильным, в душе́ рассчитывая, что водитель передумает, но Анатолий — кремень!

— Дело ваше! Хоть на ушах стойте, только на себя ответственность не возьму: случись с вами что в дороге, мне потом отвечать. Ну уж нет! — бурчит мужичок и прямо перед носом Руси захлопывает заднюю дверцу седана. — Ждите! Артём придёт, добро даст, и поедем!

— И сколько ждать? Артём как сквозь землю провалился, — ворчу похлеще старой калоши, попутно всё же вызывая через приложение такси.

— Так, обеденное время, — напоминает мне несговорчивый водитель. — Да и вы вроде попозжа планировали выезжать.

— Попозжа не попозжа, — недовольно фыркаю, передразнивая дядю Толю, и, схватив Русю за руку, веду кроху к воротам, лишний раз убеждаясь в правильности своих действий: какой толк от такой охраны, если когда она нужна, её нигде нет?

Приёмный покой кардиологического отделения встречает нас бьющим в нос запахом стерильности и человеческих страданий. Я ненавижу больницы, и с этим ничего не поделаешь. Зелёные стены, замученный какой-то хлорофитум в безликих горшках на подоконнике, безнадёга в глазах таких же, как и я, посетителей и утомлённые взгляды сотрудников в белом — удивительно, как быстро настроение может скатиться под гору, утаскивая с собой надежды и веру в лучшее.

Усадив Марусю на обитую коричневым кожзамом банкетку, набираю телефонный номер Евгения Николаевича — лечащего врача Чертова. Наверно, будь на месте Ивана Денисовича обычный пенсионер, большее, на что я могла бы рассчитывать, – это пара сухих фраз о самочувствии больного. Но Чертов даже с сердечным приступом успел навести мосты. Мало того что Евгений Николаевич вполне обстоятельно поведал мне о состоянии Чертова, так ещё и спустился лично забрать привезённые документы.

— Повторяю, душенька моя, — вздыхает доктор. — Ваш дедушка в рубашке родился! Очень вовремя его скорая привезла! А за условия не переживайте! Уже все решили… Отдельная палата, отличный уход – сделаем всё, что нужно. Но недельку — вторую Ивана Денисовича у себя подержим, вы уж не обессудьте!

— А к нему совсем-совсем нельзя? — жалобно округлив глаза, уже раз десятый задаю один и тот же вопрос. После смерти отца, у меня явно пунктик какой-то в голове сформировался. Вот и сейчас я боюсь не успеть попросить прощения у Чертова.

— Не положено, — Евгений Николаевич виновато поправляет очки на тонкой переносице и добавляет: