Слово Ветра (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 64

— Похоже, он взял за правило мешать нам спать!

— Я ему возьму! — усмехается Ветров и оставляет невесомый поцелуй на кончике моего носа.

— А дверь? — как бы тошно мне ни было возвращаться в ту ночь, я хочу знать.

— А за это Осину спасибо!

— Осину? Отцу Влада? — брови сходятся на переносице.

— Не помнишь, как он орал под дверью всевозможные комбинации цифр?

— Нет, — непонимающе хмурюсь. — Я же так до него и не доехала тогда… А как он… откуда?

— Свёкор твой продал дом, да и бизнес тоже— финансовые проблемы. А в тот день, когда ты ему звонила, он как раз прощался с прежней жизнью, отчаянно заливая горе алкоголем.

Не знаю, что сказать. Качаю головой, силясь уложить информацию по полочкам, но пока тщетно.

— Осин нам очень помог, — поясняет Сава. — Мы пока с Федькой ехали сюда, он собрал всю возможную информацию об Антоне и его полоумном папаше. Этот гад, Булатов, поставил кодом на дверь дату гибели сына.

— Я не знала, что у Антона были проблемы, да и о его смерти тоже, – это всё так страшно.

— Да, — соглашается Ветров. — И всё же, это не повод для мести. Такой жестокой и бездумной, — выдыхает он и робко проводит пальцами по моей щеке, отчего невольно морщусь, хотя, казалось бы, должна раствориться в блаженстве.

— Я думал это сажа или грязь…

Вспоминаю, как Булатов размахивал своими кулаками, и прикрываю глаза. Даже сейчас до слёз больно.

— Он жив? — спрашиваю осторожно, отчего-то страшась услышать ответ. В моём сердце не осталось ни грамма жалости к Булатову, но и смерти я ему не желаю.

— Жив, — недовольно раздувает ноздри Ветров. — Газ в баллоне вовремя закончился. Притащи этот урод ёмкость пообъёмнее — и всё! — не думаю, что кто-нибудь из нас смог бы выжить. А так…Короче, как оклемается, ответит за все вместе с Артемом!

— Про него-то я чуть не забыла.

— Они с отцом Тохи — братья…

— И правда, похожи! Его нашли?

— Пока нет, но поисками занимаются люди Чертова — не уйдёт, гад! Не переживай, ему, как и Булатову, светит немалый срок.

— Я не против.

— А я-то как “за”!

Нам вновь удаётся скрасить тяжесть воспоминаний искренними улыбками. Все позади, и это не может не радовать.

— Знаешь, что мне не дает покоя, — решаю сменить тему.

— Дай угадаю! — оживляется Сава.

— Ну, попробуй!

— Думаешь о матери?

— Да! — придвигаясь ближе, меняю мягкую подушку на самое надежное в мире плечо Ветра. — Ты, я и мама в одном доме, — недоуменно хихикаю. — Горючая смесь.

— И не говори, — кончиком носа Сава зарывается в мои волосы на макушке. — Но все просто, Ирина — твой единственный близкий родственник. Ей потому и разрешили тебя забрать домой. Документы — штука упрямая, знаешь ли.

Ветров с минуту молчит, а потом добавляет: — Мы все ошибались, но, думаю, каждый из нас заслужил свой шанс, чтобы все исправить.

— Думаешь, получится?

— За твою горе-мать не ручаюсь, конечно, — прыскает Сава. — А у нас с тобой — без вариантов. Ты же понимаешь, что никакому Осину я тебя теперь не отдам.

— И не надо. Наш с Владом брак…

— Фикция чистой воды!

— Скорее союз двух друзей, — заступаюсь за пять лет своей прошлой жизни. — Клуб разбитых сердец.

— Прости меня.

— Только если пообещаешь, больше никогда меня не бросать.

— А ты не целоваться с Осиным!

— А ты всегда говорить со мной прежде, чем принимать решения!

— Тебя, Нана, это тоже касается!

— Я согласна! Но ты первый!

— Хочешь узнать мою историю?

— Очень!

— Тогда слушай!

Устроившись поудобнее, Сава сжимает мою ладонь в своей и приступает к рассказу. Долгому. Сквозь года. Начало которому положили букашки в спичечном коробке. Мы вместе смеемся, вспоминая детство. На пару молчим, когда местами становится нестерпимо горько. Казалось бы, у нас на двоих одно прошлое, но как по-разному мы все это время смотрели на него, годами прикрываясь взаимными обидами и недосказанными фразами. Я узнаю про тот роковой разговор с отцом на кухне и скитания Ветрова, про мой злосчастный поцелуй с Владом и как папа однажды спас Саву, когда парень был на самом краю; затаив дыхание, слушаю про жизнь Морриса в Штатах и его родство с Чертовым, но больше всего — про лишающую покоя дикую ревность к Владу. Мне ничего не остается, как развеять мифы в голове Савы и поделиться с ним своей правдой. Не такой веселой, как он представлял, но единственно верной ему — моему любимому Ветру.

Оказывается, осень бывает тёплой, даже когда за окном завывает ветер, а небо беспрестанно плачет моросящим дождём или мокрым снегом. Мой внутренний компас отныне нацелен на счастье, а потому не зависит от капризов природы.

— Ещё один поцелуй, Ветер, — кончиком носа трусь о колючую щетину Савы и никак не решаюсь его отпустить.

— Нана! — рычит недовольно парень. — Скоро Чертов проснётся! — но всё же захватывает в плен мои голодные до поцелуев губы.

— Его комната на первом, — растворяюсь в своих ощущениях и позволяю себе немного лишнего. — А мы на втором…

— Зато слух у деда, сама знаешь, какой, — сбивчиво отвечает Ветер и, чувствую, уже не хочет никуда уходить…

Мы вернулись в столицу пару недель назад. К тому времени я окончательно окрепла, а Чертова из больницы отправили долечиваться домой. Иван Денисович нуждался в уходе, и нам с Савой ничего иного не оставалось, как перебраться поближе к старику. Поначалу Ветров снял номер в отеле, а я продолжала по привычке ворчать на парня, стоило Ивану Денисовичу произнести имя Морриса вслух. Но сколько бы мы ни оберегали неокрепшее сердце старика от потрясений, новости всё же добрались и до ушей Чертова. Хозяин охранного агентства «Беркут» был настолько взволнован задержанием Артёма, что решил напрямую похвастаться своими успехами перед Иваном Денисовичем. Мне же пришлось целый вечер отпаивать старика пустырником и как можно мягче поведать ему обо всём, что творилось здесь, пока он был в больнице. Единственное, в чём я до сих пор не могу признаться, так это в любви к Ветрову. Слишком много «но» маячит на горизонте… Слишком сильно болит душа деда, да и моя за Влада…

— Ну всё, иди! — поторапливаю Ветра вернуться в свою комнату,а сама никак не могу его отпустить. Мне порой кажется, что я никогда не сумею им надышаться вдоволь: сколько ни целую — мало, сколько ни касаюсь — всё недостаточно!

— Нана, — Сава усмехается мне в губы, продолжая окутывать моё тело жадными ласками. — Поздно… Теперь не уйду!

— Ветров! — пытаюсь возмутиться, но выходит как-то уж слишком хлипко: сопротивляться любви глупо и бесполезно — теперь знаю.

Дабы сберечь сердце Чертова мы почти неделю жили с Савой порознь, украдкой встречаясь вечерами в доме старика за ужинами, тихими, наполненными задушевными беседами и воспоминаниями. Стоило здоровью Ивана Денисовича дать сбой, как он решил во что бы то ни стало наверстать упущенные годы и пробудить в сердце “своего мальчика” родственные чувства. И безусловно, это ему удалось. Изголодавшийся по семье Ветров даже не думал сопротивляться и с лёгкостью впустил старика в своё сердце. И все же эти бесконечные ужины были непростым испытанием для нас с Савой. Сгорая от тоски друг по другу, мы с трудом разыгрывали перед Иваном Денисовичем непримиримых врагов. И пусть оснований ненавидеть друг друга у нас не оставалось, Чертову видеть нас такими было куда привычнее, нежели созерцать наши запретные взгляды и слышать, как мы воркуем между собой. Впрочем, когда старик заикнулся о переезде Савелия в свой дом, я хоть и надула губки для видимости, но возражать, разумеется, не стала.

Я первой спускаюсь на кухню. Забрав волосы в высокий хвост, надеваю передник Галины Семёновны и, мурлыча под нос песенку, замешиваю тесто на блинчики. Постепенно просторная столовая наполняется аппетитными ароматами выпечки и смородинового варенья, которое мне так полюбилось в гостях Костика, а уже в следующее мгновение за спиной раздаются шаги Чертова, задорный смех Руси и наигранно хмурый голос Ветрова.