Плохиш для хорошей девочки (СИ) - Селезнёва Алиса. Страница 24

– Даня твой – балбес каких мало. Разгильдяй и лоботряс. Я тебе это уже не раз говорила. Но ты решила убедиться в этом на собственном опыте. Ладно, пусть. Хорошо. – Анна Георгиевна на минуту задумалась и посмотрела на шторы. – Знаешь, кем он хотел быть до архитектора? Врачом. А до него? Актёром.

– Я тоже в детстве мечтала быть парикмахером. И продавцом, и ветеринаром, и дрессировщицей дельфинов.

– Да дело не в этом. Вот сейчас он занимается боксом. А до бокса было скалолазание. А до скалолазания футбол. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Нет.

– Данил – человек увлечений. Ему что-то понравилось, и он, наплевав на всё, решил этим заниматься. А потом прошёл месяц, два или три, это ему наскучило, и он пошёл искать что-то новое. Сейчас он с тобой. Ты ему нравишься и, похоже, сильно нравишься, но я боюсь, – на мгновение Анна Георгиевна прикрыла глаза, а затем, резко их открыв, внимательно посмотрела на Агату, – боюсь, что он также поступит с тобой. Что через месяц, два или три ты ему надоешь, и он откажется от тебя так же, как от скалолазания, футбола и всего остального.

– Но ведь рисование он не бросил. Он рисует уже лет десять или около того.

– Рисование –  да. –  Скривившись, Анна Георгиевна кивнула. Признание правоты дочери ей явно далось с трудом. –  Рисование – это единственная вещь, к которой он не теряет интереса. Алексею Николаевичу и Ларисе Сергеевне надо было развивать в нём прежде всего это, но они почему-то вкладывались в другое.

– Значит, я буду, как рисование.

Анна Георгиевна усмехнулась. На секунду в её глазах промелькнула тень разочарования.

– Хорошо бы, если так. Но мешать я не буду, раз уж пообещала, – она снова кивнула и сделала ещё один глубокий вдох, – теперь давай дальше. Хочешь быть с ним – будь, но не торопись. Прочувствуйте, что вы ­– пара. Разговаривайте. Гуляйте. Узнавайте друг друга постепенно. Есть очень много способов проявления любви, и секс среди них стоит далеко не на первом месте.

Почуяв, к чему клонит Анна Георгиевна, Агата фыркнула и отвернулась. Такое она была готова обсуждать с девочкой своего возраста или чуть старше, более опытной и знающей, но никак не с матерью.

– Я не хочу, чтобы моя дочь стала новой героиней телепередачи «Беременна в шестнадцать». У тебя и раньше, когда ты на него смотрела, сердечки в глазах сверкали, а сейчас они вообще там намертво поселились.

– Ты же его предупредила. Тогда что ещё надо?!

– Тебе предупредить лишний раз тоже не помешает.

Агата снова фыркнула и, упав на живот, нарочито закрыла голову подушкой. Анна Георгиевна продолжила. Её голос зазвучал громче, и Агата слышала каждое слово, как не пыталась зажимать уши.

– Если он начнёт тобой манипулировать и говорить, что ты его не любишь, или угрожать, что вы расстанетесь, тогда знай: грош ему цена. Побереги себя. Для него же. И он это оценит. Со временем. А если не оценит – значит не так уж и сильно любит.

Агата отбросила подушку и волчонком зыркнула на мать:

– Но ты же не беременеешь!

– Я не беременею, потому что уже не могу. А вот у тебя это может получиться очень и очень легко.

Агата дёрнула головой. Анна Георгиевна встала и, чуть пошатываясь, побрела к выходу.

– И самое главное. – У дверей она остановилась и, взявшись за ручку, в упор посмотрела на дочь. – Надеюсь, эта информация пригодится тебе не раньше, чем года через три минимум, но на всякий случай объясняю в первый и последний раз: если парень отказывается надевать презерватив, гони его в шею, потому что это значит только одно: либо он тупой как пробка, либо законченный эгоист, который думает только о своём удовольствии. Запомни: ППА – это как мёртвому припарка.

Вся красная до корней волос Агата обратилась к своим ботинкам:

– Что такое ППА?

– Прерванный половой акт. А остальное ты и без меня в интернете посмотришь.

Они встретились на следующий день в парке. На деревянной, украшенной цветами сцене исполняли песни военных лет, и несколько пожилых пар кружились в вальсе на танцевальной площадке рядом. Данил сам набрал её вечером и сам же позвонил с утра, но проговорили они недолго. После беседы с матерью у Агаты резко испортилось настроение и началась мания преследования. Она боялась, что её подслушивают, а потому говорила шёпотом, из-за чего ему постоянно приходилось переспрашивать.

– Как дела?

– Так… – она неопределённо пожала плечами. – По крайней мере, меня не заперли.

Данил улыбнулся и взял её за руку. Было тепло, но немного ветрено. По небу ходили редкие тучи, и Агата пожалела, что поверх блузки с короткими рукавами не надела ветровку.

– Главное – ни с кем не ругайся.

– Ага, – она хмыкнула. – А твои родители как отреагировали? Ты им сказал?

– Они в восторге.

Агата остановилась и с опаской посмотрела на Данила. Его глаза смотрели серьёзно и прямо.

– Правда?

– Конечно. Они о тебе с февраля говорят не переставая. Особенно мама. Кстати, в следующие выходные она приглашает тебя к нам в гости.

Данил зевнул и потёр свободным кулаком нос. От удовольствия Агата побагровела. Ну, конечно, они в восторге. Она не пьёт, не курит, учится хорошо. И младшая Наумова с нежностью припомнила  вчерашний смайлик, посланный Ларисой Сергеевной после отправки домашнего задания.

– Даня, – она чуть сильнее сжала его горячие пальцы и для пущего эффекта несколько раз взмахнула ресницами. – А давай завтра вместе сходим в клуб?

Глава 19

На предложение Агаты Данил ответил согласием, однако в клуб она всё равно не попала. День Победы они решили провести за поеданием бургеров, клубничного мороженного и пирожков с вишней в кафе около Камы. Набережная в четыре часа по полудню была наполовину пустой. Большинство жителей города отдыхали либо в парках, либо около сцены перед Домом Правительства. У реки же прогуливались только мамочки с колясками да аниматоры в костюмах лисят-танкистов. Данил выискал где-то киоск с велосипедами напрокат и позвал Агату кататься. Торговцы на их пути встречались чуть ли не через каждый метр. Агате хотелось остановиться возле каждого. Столько ярких и абсолютно ненужных вещей она видела так близко впервые. Погода испортилась резко. Сильный ветер пригнал грозовые облака, и проливной дождь с громом застал их прямо посередине маршрута. Железная крыша какого-то старого магазина прикрывала плохо, и они оба вымокли до нитки в течение трёх минут. Данилу повезло больше. То ли звёзды так сошлись, то ли ежедневный контрастный душ сработал, но парень не простудился ни на грамм, а вот Агата начала чихать ещё в автобусе по пути домой, а к вечеру и вовсе слегла с температурой.

Анна Георгиевна недовольно поджимала губы и цокала на всю гостиную. Аля же полночи грела Агату то в горячей ванне, то над картошкой и отпаивала клюквенным морсом. Порошки от гриппа она принципиально не признавала и называла их происками лукавого, хотя и являлась законченной атеисткой.

На учёбу Агата вышла только двенадцатого мая. Данил звонил ей ежедневно. Утром и вечером. Точнее, перед сном и сразу после сна. И он же отправлял ей многочисленные домашние задания. Агата до того обленилась, что перестала заводить по вечерам будильник. Просыпаться от звонка Данила стало теперь ей самой любимой традицией. Впрочем, ложилась она тоже не раньше его вечернего пожелания спокойной ночи.

– Звонок, полученный утром, означает не просто «с добрым утром», – говорила Аля, глядя на счастливую Агату. Сопли у той текли потоком, горло было краснущим, голос хрипел, но глаза сверкали, как звёзды. – Это значит, что ты – первая, о ком он думает, когда просыпается.

– И последняя, – мысленно продолжала Агата, – о ком он думает, когда засыпает.

Часто они общались по видеосвязи, и порой Данил отправлял ей смешные картинки спящих котят в корзинке с клубками. Увидев мирно посапывающего зверька, Агата обычно визжала от восторга. На кошачьи шерсть и слюну у неё была аллергия, и ей оставалось довольствоваться только просмотром забавных гифок.