Китайцы. Моя страна и мой народ - Юйтан Линь. Страница 59

О чем же говорилось в этих книгах? Обозреть ортодоксальную классификационную систему библиотек, оставленную нам «Сы ку цюань шу», было бы крайне интересно. Китайские книги делятся на четыре основные категории: (1) каноны, (2) история, (3) философия и (4) сборники литературных произведений. «Каноны» включают произведения конфуцианских классиков и труды по филологии, на создание которых ушла большая часть времени, отпущенного китайским ученым-книжникам. Категория «Истории» включает династийные истории, частные истории, биографии, различного рода записи, географические труды (включая путевые заметки, местные истории или рассказы о самых знаменитых горах), описания административной системы, уложения законов, библиографии и критические работы по истории. Категория «Философия» заимствовала свое название у ученых и философов эпохи Чжоу. Но позднее она включила труды по всем специальным наукам (как на философском факультете западного университета). Сюда вошли произведения по военному делу, сельскому хозяйству, медицине, астрономии, астрологии, магии, гаданию, боевым искусствам, рисованию, музыке, украшению жилищ, кулинарии, ботанике, зоологии, конфуцианству, буддизму, даосизму, а также справочники. В данный раздел вошли и многие книги из числа тех, которые относятся к «запискам» и содержат немало случайных, непроверенных и неклассифицированных данных, касающихся космических явлений. Предпочтение отдавалось необычным, сверхъестественным природным явлениям. Хозяева популярных книжных магазинов включают в эту категорию также и романы. Категорию «Сборники» можно назвать литературной, потому что она включала работы ученых, литературную критику, особые собрания поэзии и драмы.

Деление науки на разделы — вещь еще более ответственная, чем исследование ее содержания. На деле в Китае нет специальной науки как таковой, помимо серьезных исследований в области классической филологии и истории, которые действительно являются отраслями точно классифицированных знаний. В этих сферах действительно проводятся трудоемкие, кропотливые исследования. Астрономия, помимо исследований иезуитов, очень близка астрологии, а зоология и ботаника весьма близки кулинарии, так как все животные, фрукты и овощи пригодны к употреблению в пищу. В обычных книжных магазинах книги по медицине обычно лежат на одной полке с литературой по черной магии и предсказаниям судьбы, труды же по психологии, социологии, инженерии и политэкономии запрятаны в раздел «Записки». Работы некоторых писателей, отнесенные к зоологии и ботанике, помещены в раздел «Философия» и включены также в графу «Разное» в разделе «История». Они удостоились такой чести благодаря специфическому характеру своих книг, однако их произведения, за исключением особо выдающихся, не отличаются принципиально от жанра бицзи.

У китайских ученых есть три пути, следуя которым они могут развивать свой талант: вести подлинно научные исследования; стать кандидатами на получение научной степени и затем — чиновниками; заниматься литературой в собственном смысле этого слова. По такой же схеме можно разделить образованных китайцев на три категории: ученых, шэньши и писателей. Взрастить ученого и подготовить кандидата на чиновничью должность — вещи настолько разные, что выбор нужно делать достаточно рано. В прежние времена был один чиновник, получивший вторую ученую степень цзюйжэнь, но никогда не слыхавший об одной из 13 конфуцианских канонических книг под названием «Гунъян чжуань». Немало известных ученых за всю жизнь так и не написали хотя бы одно экзаменационное сочинение на получение ученой степени.

Однако сила духа книжников старого Китая достойна восхищения. Лучшие умы могли соответствовать европейскому типу ученых. Они в одинаковой степени были способны отдаться и научным исследованиям, и нудной чиновничьей рутине. Они не всегда применяли чисто научные методы, их произведения уступали западным по ясности стиля и убедительности изложения. В старом Китае занятие наукой означало приложение неимоверных усилий к прочтению и запоминанию наизусть огромного числа произведений. Следовательно, нужно было обладать невероятной усидчивостью и почти сверхчеловеческой памятью. Поэтому, лишь посвятив всю жизнь науке, можно было добиться успеха. Некоторые ученые могли от начала до конца пересказать наизусть огромный труд Сыма Цяня «Ши цзи» («Исторические записки»); поскольку алфавитных индексов не было, каждому оставалось полагаться лишь на свою память. Более того, сведениями, которые можно было легко получить из энциклопедий, нередко пренебрегали, так как считалось, что истинный ученый не нуждается в энциклопедиях. У нас в Китае было немало таких ходячих энциклопедий. Если им действительно нужно было копаться в оригинальных источниках, они не обращали внимания на то, сколько для этого потребуется времени — несколько минут или целый день. Английские дворяне нередко готовы были потратить целый день, чтобы добыть на охоте лису, и от продолжительности этого занятия полученное ими удовольствие ничуть не уменьшалось. Так и китайские книжники с удовольствием «шли по следу», терпели разочарования, когда сбивались с него, и снова радовались, когда удавалось загнать «лису» в нору. Одушевляясь именно таким настроением, китайские ученые создали свои монументальные труды. Например — энциклопедию «Вэньсянь тункао» Ма Дуаньлина, «Тунчжи чжэн цяо», этимологический словарь Чжу Цзюньшэна или комментарии к «Шо вэнь» Дуань Юйцая. Гу Яньу, ученый середины XVII в., изучая географию китайской культуры, часто возил с собой три повозки с книгами. Когда он обнаруживал расхождения между письменными свидетельствами и реальными фактами или рассказами старожилов (самым надежным для него источником), то тут же вносил поправки в книги.

Такая самоотдача и преданность науке ничуть не отличалась по своему духу от работы западных ученых. Есть немало областей в китайской науке, где требуются тщательность, усердие, четкость в работе. К ним, например, можно отнести изучение эволюции китайской письменности («Шо вэнь»), историческую фонетику, текстологию древней письменности, реконструкцию древних текстов по сохранившимся цитатам, а также изучение древних обрядов, церемониалов, убранства домов, местных обычаев, сверку встречающихся в книгах названий птиц, зверей, рыб и насекомых, изучение надписей на бронзовых сосудах, каменных изваяниях и черепашьих панцирях. То же можно сказать об изучении иностранных имен, встречающихся в истории монгольской династии Юань. Других ученых интересовало исследование древних неконфуцианских философов, юаньской драмы, «И цзина» («Книга перемен»), сунской философии (ли сюэ), китайской живописи, древних монет, истории и географии Китайского Туркестана, монгольских диалектов и т.п. Направление исследований было тесно связано с научными интересами наставников этих ученых, а также с общим духом науки в данную эпоху. В середине правления династии Цин исследования китайской литературы достигли апогея. Сочинения на эту тему собраны в изданиях «Хуан цин цзин цзе» и «Сюй хуан цин цзин цзе» — всего около 400 работ (в том числе и на сугубо специальные темы), составивших более 1 тыс. томов. Эти работы по сути и духу в значительной степени похожи на современные докторские диссертации. Однако в научном отношении они были более зрелыми и на них потрачено гораздо больше времени. Как мне известно, среди них есть труд, который автор писал 30 лет.

Учебные заведения

Однако истинные ученые в Китае встречаются так же редко, как и на Западе. Вместе с тем у нас есть множество кандидатов на чиновничьи должности, как и людей со степенью доктора философии (Ph.D.) в Америке, которым тоже нужна должность, чтобы зарабатывать деньги и пользоваться уважением в обществе. Возможно, китайские кандидаты на чиновничью должность нанесли обществу больший урон, чем американские Ph.D. Все они сдали экзамены, а это означает, что они всего лишь выполнили определенный объем нудной работы, используя свои вполне заурядные знания. Они откровенно руководствовались коммерческими соображениями, чтобы достичь определенного положения в обществе. Эти китайцы получили образование, научившись лишь работать с книгами и торговать своими знаниями.