Разведи огонь (СИ) - Конд Хельга. Страница 21

Первой в раздевалке встречаю Пронину, которая буквально накинулась на меня с поздравлениями выхода из больницы и шутками что-то вроде "хватит отдыхать, пора работать!". Потом весь персонал встретил радостными возгласами типа: «Наконец-то!», а затем, двукратно стучусь в кабинет управляющего с намерением поздороваться, чтобы отметиться о своём выходе и слышу, Колино: «Входите!».

— Я тут, — говорю, протиснувшись в дверь, и уже собираюсь уйти, как Зуев меня останавливает, прося войти.

Подчиняюсь его просьбе и наблюдаю, как Николай подходит ко мне с изящным букетом полевых ромашек.

— Очень рад, что ты возвратилась в строй, — говорит он и неуклюже меня обнимает.

Слегка огорошенная таким приветствием теряюсь, но, собравшись с мыслями, благодарю Зуева, исчезнув за дверью.

Мимо меня проходит с подносом Паша. Я останавливаю его, преградив дорогу. Мы до сих пор не нашли общего, после того случая, с ним языка.

— Забери, пожалуйста, себе обратно столик тринадцатый, — предлагаю миролюбиво.

Молодой человек мерит меня взглядом и, обойдя со стороны, идёт дальше.

— Паш, я не поняла, ты заберёшь его или нет? — кричу вслед.

— Ага, — отвечает официант натянуто, заставив меня улыбнуться.

Вот и баста! Думаю победно. Прощаюсь, наконец, с ловушками. Неприятный голос внутри меня шепчет, понятное дело, другое, но собственной волей избегаю желания услышать этот звук, а он примерно следующего содержания: «Нужно разом бросить всё и зажить прошлой своей жизнью».

— Поль, забери сегодня зарплату, ты прокараулила день выдачи, — шепчет вошедшая в эту же дверь моя подруга и запинается, — а ещё…

Её молчание заставляет меня нервничать. Поднимаю брови, сподвигая на продолжение реплики.

— Ты, пожалуйста, только не злись, ладно? — просит Динка, а я понимаю, что это каким-то боком должно касаться Ильи, застыв, жду ужасного развития темы. — Миша поговорил с Соболевым и обвинил его в твоей болезни.

Я отвожу глаза.

Думала, что с нелепой моей любовью, разобралась, рассталась ан-нет, не отпускает прошлое. Вспоминая, что я пообещала доктору, произношу:

— На него это вряд ли произвело впечатление, он не из таких, а своему другу передай, чтобы больше так не делал. Договорились?

Улыбаюсь подбадривающее Прониной, её сейчас обижать нельзя, она в положении и выхожу в зал. Неделя отдыха и вправду сделала меня совсем негибкой физически, реакция притупилась, успокоение сердечное тоже дало меньше подвижности (клуша клушой), отчего, возможно, и разбила за вечер два стакана, стоимость которых обязательно вычтется из зарплаты, обещанной к получению на руки. Последняя мысль меня, удивительно, но не трогает вовсе.

Столик тринадцать занят, вижу краем глаза, но не хочу, действительно не хочу больше наблюдать за ним, а потому, остаётся загадкой состав его участников до момента, пока кто-то сидящий за ним не кричит вопиюще: «А где Полина? Вы на хрена её убрали? Сейчас же верните нашу куклу на место! Поля, иди сюда!», — это Фикс, уже изрядно выпивший, присоединился к компании. Я смотрю туда и не замечаю среди остальных Илью, «Ну и хорошо, что так!», — думаю умиротворённо и подхожу к столу, отправляя двухзначный взгляд администратору, сидящему недалеко, той самой девушке, которая из-за моей перестановки вместо Паши в прошлом, теперь плохо ко мне относится. Администратор понимает брошенный мною взгляд, "работа есть работа" и поднимается, шагая к столу, за которым возбухает Лёха. Подхожу раньше её и благодарю Всевышнего, что нет за ним Соболева.

— Я сама, Лёшь, отказалась о вашего столика и нечего тут паясничать, — говорю, срывая негодующий взор подошедшей и всё слышащей администраторши: "Разговариваю, значит, не лебезящее, он, ведь клиент", но продолжаю. — Теперь вас будет обслуживать вновь Паша и претензии не принимаются, это моё беззаговорочное решение.

Конечно же, это не личный вердикт, я не начальник такие вещи тут изобретать, но всё-таки… очень надеюсь, что до парня дойдёт смысл и без лишнего скандала. Фикс успокаивается, только когда к ним присоединяется Зуев. Спустя время, Николай вылавливает меня в коридоре, готовую зайти на кухню.

— Полина, это что за фокусы? Может, объяснишь? Я тебя сам, ведь назначит обслуживать этот столик…, — Коля произносит фразу безобидно, я понимаю, что ему хочется разобраться в моём решении, и я отвечаю: «Николай Владимирович, простите, объяснить данное поведение слишком сложно, но пусть с этим столиком работает снова Паша. Прошу вас».

Некоторое время управляющий просто смотрит на меня, не мигая, а потом машет головой в знак согласия и, произнеся: «Хорошо», исчезает в своём кабинете.

В этот вечер, Соболев так и не появился. Я исчезла раньше, чем Зуев меня стал искать для вероятного предложения подвезти домой.

Глава 24

В бассейне я не появлялась два дня, пока по расписанию не обозначилась физкультура. Сеин, завидев меня, входящую вместе со всеми в зал, поспешил подойти ближе.

— Лужина, ты как? — спросил он, не дожидаясь приветствия.

— Спасибо, отлично! — бодро ответила я, остановившись от неожиданности.

Такого не наблюдалось давненько… Наши группы объединили. Соболев с висящей у него на локте Василиной, стоял недалеко от нас, отвернувшись спиной. На голоса прибывших, молодой человек оглянулся и, предвидя такую реакцию, мне удалось быстро отвести глаза. Не хватало, чтобы он видел меня вновь им заворожённой!

Мишка, уже из воды помахал нам с Динкой рукой, нацепив, как обычно, широкую улыбку. Зуев стоял рядом с Соболевым, успела я заметить, но отделился от них и подошёл ко мне.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила скованно.

Признаться честно, хотела бы сейчас остаться, как до всего произошедшего — им незамеченной…

— Ты вчера ушла раньше? — поинтересовался Николай, а я почувствовала себя перед ним, как на допросе, хоть и голос у него оставался спокойным.

— Да, — улыбнулась радужно, — всё-таки неделя отпуска не прошла для меня незаметно. Я порядком обессилила.

— Ясно, — ответил он на улыбку, — тогда увидимся позже.

Была вся в уроке, в заданиях, в разговорах с Прониной, иногда в ответной реакции Мишки, и… Соболев больше для меня не существовал. Когда так думала, сердце переставало ныть, когда расслаблялась, приходило чувство неловкости за то, что творила в прошлом.

— Лужина, может, попробуешь с борта спрыгнуть в воду? Нужно уже к этому переходить. Твои одногруппники, вон, с вышки ныряют.

Киваю, но перевариваю предложенное плохо. У меня всегда так, перед новым чем-то. И с уткой подобное ощущалось вначале.

— Хорошо, — с некой готовностью и одновременно неуверенностью отвечаю в ответ, но подхожу к борту.

Только я и вода в этот момент в объективе. Смотрю на неё, словно с нею и с собою договариваясь, ничего не замечаю рядом. И задержав дыхание, ныряю. С удивлением понимаю, в воде, что страх отступает, становится легко и немного радостно. Выныриваю, но утыкаюсь в кого-то, кто помогает мне выбраться на поверхность, протираю глаза от стекающих капель и… с ужасом осознаю, Соболев напротив! Я, начиная ощущать панику, бросаюсь от него как от огня и слышу позади:

— Поля, нам надо поговорить…

Не оглядываясь, плыву дальше и, выныривая, встречаюсь с Юрием Марковичем.

— Ну, Лужина! Ну, Поля! Молодчина! — громко хвалит меня тренер и хлопает, как у него принято по плечу, а я, приходя в себя от его действия, начинаю вновь обретать «почву под ногами», даже улыбаться.

— Давай ещё раз пять, — произносит он и, теряя ко мне интерес, идёт к остальным.

Послушно киваю, глазами вычленяя дальний конец борта, у которого никого нет, шагаю туда.

Конечно же, я смогла, стоило только сосредоточиться! Отказаться от мыслей и нырять.

Иду, под ручку с Прониной по окончании урока в раздевалку и вижу, как в проходе стоит парочка Василины с Ильёй. Прибавляю в шаге, чтобы пройти мимо, и перестраиваюсь в нашей с Прониной конфигурации, чтобы идти вдоль стены. Не смотрю.