Разведи огонь (СИ) - Конд Хельга. Страница 22

Теперь не смотрю…

Теперь мне всё это не интересно…

— Лужина! — окрикивает, выйдя в коридор, тренер.

Все поворачиваются, глядя на нас.

— Пойдём-ка со мною, у меня к тебе предложение есть, — говорит Юрий Маркович, и я, крепко держа под руку Динку, возвращаюсь.

— Он смотрел на тебя, — тихо шепчет мне Пронина, пока идёт.

— Кто он? — Немного не понимая, вопрошаю, сдвигая брови.

— Да, Соболев, твой, — отвечает подруга, посмотрев на меня абсолютно серьёзно.

В этот раз молчу, не рассказываю Динке про то, что произошло в бассейне. Не вижу смысла продолжать терзать себя безответными чувствами. Я, по-моему, знаю, что он хочет мне сказать и это явно не объяснение в любви и даже не просьба о прощении… Илья хочет вновь читануть нотацию, про классику и бла-бла-бла. Не интригует. Боюсь повторения пережитого.

— В общем, делаю на тебя ставку, моя хорошая, — говорит Юрий Маркович, едва мы с Прониной приближаемся к нему.

— В смысле? — правда, не понимая, о чём идёт речь, вскидываю я брови.

— В марте будут общегородские соревнования, хочу тебя заявить по спортивному плаванию, три месяца подготовки, но только усиленной, думаю, дадут результаты. Пока на 50 и 100 метров попробуем. Справишься, на следующий год дальше будешь плавать.

Отпускаю Динку и не оттого, что хочется, а руки безвольно падают вдоль бёдер.

— Не смогу, — произношу трясущимся голосом, помогаю головой определить свой ответ «нет» и повторяю, — Юрий Маркович, я вам точно говорю, что не смогу.

А он, ухмыляясь, разворачивается и уходит, кидая через плечо:

— Значит, плавать на эти дистанции будет некому, а наш университет проиграет! И всё благодаря тебе одной! С сегодняшнего дня, после основной тренировки у тебя вводится персональная, дополнительная!

Мы с подругой переглядываемся, и Пронина прыскает в ладонь.

— Полька, вот ты попала! — от души смеётся она.

Мне же не смешно совсем! Сеин слишком много мне доверяет! И чем только я заслужила такое к себе щепетильное отношение? Не знаю.

— Да, ну тебя! — отталкиваю шутливо Динку и, разворачиваясь, выхожу из бассейна, напрочь забыв, что там меня может поджидать опасность.

Коридор пуст, и это заставляет облегчённо вздохнуть.

Глава 25

На тренировку очень не хочется, поскольку знаю, что избежать встречи с Ильёй не получится, но шагаю послушно в бассейн, заручившись Динкиным: «С Богом!». Его там нет, и это вдохновляет! Зуев предлагает подвести до работы, однако сославшись на дополнительную занятость, остаюсь ещё на час усиленных тренировок. Прыжки в воду у меня «кривые», со слов Юрия Марковича получаются, поэтому оттачиваю их, пока не начинает кружиться голова.

Так длится неделя… Я выдыхаюсь. Вырабатываюсь по полной. Смену отматываю кое-как и, пока Коля везёт меня до дома, умудряюсь поспать. Иногда он будит меня сразу, порой, даёт время, но как-то так получается, что я воспринимаю Колю рядом с собой, как само по себе разумеющееся.

Как друга.

Не более…

Соболева вижу иногда, когда нечаянный взгляд падёт на его фигуру. Специально, как раньше было, на него не пялюсь. Странные метаморфозы произошли в голове всего за пару недель.

Он больше не делает попыток со мною заговорить, но в свою сторону за эти дни я обнаружила пару долгих взглядов. Впечатлили ли они меня? Пожалуй, нет. Растянутая в переживаниях тоска и сердечные мучения, моё сердце атрофировали. Сделали бездушным.

Последние дни, даже удаётся концентрироваться на учёбе, правда от нехватки времени всё равно не получается вывести знания на должный уровень, но стараюсь и, преподаватели тут же отмечают рвение поощряя оценками. Больше по коридору не шляюсь в поисках запечатления момента вида Соболева. Всё! Баста! Начинаю жить для себя!

В один из выходных дней, с отцом отправляемся на площадь за ёлкой. Уже давно не испытывая радости обычной, отдаюсь процессу с невероятной пылкостью. Праздничное настроение приходит именно с этой покупкой. Ставлю ёлку сама, наряжаю и когда зажигаю гирлянду с упоением, как в детстве пою «В лесу родилась ёлочка», срывая радостный мамин взгляд и косящийся отцовский, он у меня жёсткий материалист, не романтик.

Один раз на тренировку Сеин вновь приходит с внучкой и моя дополниловка отменяется. Встречаемся с маленькой капризулей, как большие родственники. На этот раз внучка Юрия Марковича ведёт себя более сговорчиво и не убегает. Думаю, Сеин её каким-то образом, прошантажировал на послушность. Возможно, даже мною. От такой мысли смеюсь в голос, и на меня смотрят, подозрительно все вокруг. Знаю, что в этот момент, команда Соболева за спиной… Знаю…, но не ищу одобрительного или любого другого с его стороны на мою персону внимания. Оно мне не нужно, просто понимаю, что он есть и этого достаточно.

После одной из дополнительных тренировок, я выхожу из раздевалки, направляясь по тёмному коридору, но тут, выскакивает, откуда, ни возьмись Фикс, изрядно меня напугавший.

— Ну, что, кукла, привет! — говорит парень, медленно приближаясь ко мне.

Чувствую, как затряслись мои конечности, задёргался глаз. Когда кругом народ, я легко могу дать ему отпор, обидеть, но «один на один», всегда делает меня перед Лёхой уязвимой.

— Чего тебе от меня надо! — севшим голосом пытаюсь изобразить пофигизм и обойти его.

Однако, Фикс преграждает мне проход рукой, как бы обхватывая. Я застываю, потому что делаю выводы, если двинусь ещё, его пакли сожмутся.

— Хороший вопрос, — ставит он меня перед собою, — правильный.

Лёхин тон точно не предвещает ничего радужного. Успеваю, единственное, переводить взгляд с одного глаза собеседника на другой. Молчу.

— Хочу, чтобы ты стала моей девушкой, — наконец, выдаёт он и ставит меня к стене, склоняясь ближе. — Чё тут непонятного-то?

Чувствую себя загнанной в угол и, сдающие нервы, толкают меня на необдуманный поступок, начинаю вырываться. Как и предполагала ранее, Лёха меня гвоздит к поверхности ещё пуще.

— Дурак! — кричу ему и увожу голову в сторону, так как подонок старается найти мои губы для поцелуя, — отпусти! Отпусти, говорю, а то сейчас закричу!

Но Фиксу «по барабану», озвученная угроза, он в процессе добычи губ, а понимая, что прикосновения к ним невозможно, целует, как говорится, во что попало.

— Отойди от неё! — слышу сквозь собственный вопль, — Отойди, сказал!

С последними словами, ощущаю, что Фикс с чьей-то помощью отрывается от меня и летит к противоположной стене.

— Поля моя, — грозно произносит Зуев, такое выражение лица у него я вижу впервые, — моя девушка! Только попробуй к ней ещё раз приблизится, разотру в порошок! Ты меня понял?!

Лёха часто дышит, отвечая Коле, таким же звериным взглядом, но когда переводит взор на меня, понимаю мысленно, что мучитель сдался. Николай резко берёт меня за руку, и мы вместе двигаемся дальше, на выход. Запястье отпускает, у машины, чтобы трясущееся бренное моё тело засунуть в салон.

Лихорадит всю дорогу, и не сразу замечаю, что Зуев прикрывает мою холодную ладонь своею.

— Прости, Полина, что решил это за тебя, но в тот момент ничего не придумал лучшего, для твоей безопасности, — произносит Коля, когда автомобиль останавливается у подъезда дома, где живу.

— Ничего страшного, — отвечаю я, перемалывая сказанное, — наверное, так было надо.

Смотрю на него коротко, чтобы не затянуть взгляд, и выхожу из машины, произнеся искреннее и осознанное «спасибо», а направляясь в подъезд, ловлю мыслЮ: «Как теперь всё между нами будет?».

Глава 26

Ныряю между столов, словно вальсируя. Спустя примерно четыре дня, ощущается наплыв посетителей в связи с темами предновогодних корпоративных посиделок. Как никогда, в кафе, оживлённо, и у нас на кухне тоже. Шеф, обычно взвешенный средних лет тучный мужчина, раздражён и лаконичен, чем выстраивает наше настроение под свой деловой лад. Становимся, в этот период, более сдержанными и смеренными, и нет в подобной суете, возможности понаблюдать за столиком тринадцать, даже искоса. С того дня, как Зуев меня спас от Фикса, последнего в кафе не вижу, отчего работается легко, но думаю, творилось бы легче, если б не Соболев.