Посмотри, наш сад погибает - Черкасова Ульяна. Страница 58

– Я же не могла…ать, на кого беру…аз… Заказчик об… хитрил меня. Посулил такую плату, ска… зал, всё… легко. Что жертва мне доверится. Я же не могла знать, – проговорила она, глотая слоги. Глаза её, круглые, бешеные, бегали по сторонам. Она обнимала саму себя руками и дрожала от страха. – А потом гово… рит: если Бе… Ворон убьёт Велгу, мой…вор. Поэтому рана за… жила. Потому что ты её не тронул… и не трогай… иначе… Белый, ты же знаешь, я должна. Или госпожа на меня прогневается.

– Она в любом случае на нас прогневается, – процедил Белый.

И кто-то отчаянно желал этого. Кто-то умело натравливал их друг на друга и ждал, кто первым оступится.

Из воды выглянуло длинное туловище. Оно поднырнуло, поднимая волну на озере, и русалки радостно завизжали, когда их накрыло с головой. Звонкий смех рассы́пался по берегу брызгами и песком.

Но кто мог знать, как рассудит госпожа? Кто мог наверняка знать, как подействует заклятие договора после смерти Велги?

И Белый стащил второй сапог.

– Стой!

Но он разбежался, оттолкнулся от края и бросился в чёрную ночь, ниже, сквозь ветер – в ледяную воду. И на удивление легко вынырнул.

Озеро волновалось, поднимались волны. Белый набрал воздуха, погрузился под одну из волн, снова выплыл, оглядываясь в темноте. Даже его чуткое зрение вдруг помутнело от удара.

Сверху раздался крик Галки. Его заглушил тихий рокот с глубины, от которого затряслась скала над озером, и дрожь прошла сквозь тело. Незнакомое леденящее чувство пронзило позвоночник.

И из воды показалась голова ящера.

Тусклая, точно позеленевшая от времени медная чешуя переливалась, когда луна играла в каплях, стекавших по огромной морде. Из-под шипов-наростов сверкали жёлтые глаза, крутили по сторонам, и Белому показалось, что ящер заметил его.

Но тот ударил по воде огромным хвостом, неожиданно плавно и медленно поплыл к берегу. Туда, где ждали его русалки. И его дар.

С огромной древней тварью ни одному клинку не совладать. Но русалки были всего лишь девками, пусть и утопшими.

Белый грёб изо всех сил. Плевался тиной, захлёбывался, но не останавливался.

Горел ли ещё знак договора на его руке? Не утонула ли Велга?

Госпожа, сохрани, сохрани! Не трогай её нить.

– Курва, – он наконец коснулся ногами земли, выплюнул тину.

Ящер поднял весь ил со дна.

Босиком по берегу, снова в воду. Белый не стал ждать. Он метнул нож. Не тот, не с чешуёй. Другой, покороче. На бегу. Прямо в спину одной из русалок. Та с визгом упала в воду. Её подружки обернулись.

Белый пронзил ближайшей из них сердце. Оно было пустое, мёртвое. Русалка зашипела, оскалившись. Он выбил ей зубы рукоятью.

– С-стой! – зарычала третья, вскинула руки.

Ящер подплывал всё ближе. Он снова поднырнул, но бурлящая вода выдавала его. Между ними осталось саженей шесть.

– Прочь! – Белый вскинул руку с ножом и наклонился.

Туда, где в воде белели одежды Велги и её пламенные волосы.

Русалка дёрнулась. Хотела было напрыгнуть.

Четыре сажени.

– Прочь!

Он вытащил Велгу из воды, перехватил под плечи и потащил к берегу.

Две сажени. Вода мешала идти.

Из озера вынырнула огромная змеиная голова.

– Помогите! – раздалось от скалы.

По тропе сбегала Галка. Она кинулась к расставленным пологам, застучала мечом по деревьям.

– Вставай! Тревога! Тревога!

Она пронеслась, ударив по связке бубенцов, подвешенных у полога.

Первыми вскочили чародеи.

А ящер вынырнул из озера с громким всплеском, и волна сбила Белого с ног.

Он рухнул вниз, прижимая к груди Велгу, вдвоём ушли с головой под воду. Рыжие волосы взвились, словно водоросли, закрывая ему лицо. Девчонка была совсем лёгкой в его руках, но теперь, потеряв равновесие, он никак не мог подняться.

Рядом с шумом в воду влетела Галка. Белый нащупал одной рукой дно, оттолкнулся, высунул голову на поверхность. Галка с диким воплем вонзила нож в пасть ящера. Огромный зверь заревел.

Русалки кинулись к Галке, схватили её за руки, потянули в озеро.

Захлёбываясь, Белый потащил Велгу на берег. Краем глаза он заметил людей, бегущих к воде. Чародеи. И скренорцы. Они были с оружием. Смуглый чародей выхватил Велгу из рук. От него пылало колдовским огнём.

– Давай! – Он был выше и легко, точно пёрышко, поднял девушку и выбежал на берег.

Белый успел заметить, как от рук чародея к груди Велги потянулись золотые нити.

Белый метнулся к Галке, окружённой русалками. Одной из них перерезал горло. Другой ударил под лопатку. Она успела нырнуть в озеро. Кровь не пошла из мёртвой раны.

Они вырвались на сушу. И, заслышав шум, Белый обернулся. Взметая песок на берегу, быстро перебирая короткими лапами, за ними устремился ящер. На берегу он показался ещё больше. Четыре лапы, огромный хвост. Мокрая чешуя светилась под лучами месяца. Он двигался быстро, ловко, пусть и тяжелее, чем в воде.

Одним ударом хвоста Щур разметал повозки. И огромная прикрытая клетка упала, прутья её поломались, и на песок вывалились люди.

Слева наступали скренорцы.

Босые, неприкрытые, они кинулись с топорами и мечами на русалок и ящера. Белый – с ними. Летел песок, брызги. Ящер крутился, рычал, размахивая хвостом. Он клацал челюстью, вытягивал шею. Ловко. Цепко. Поймал одного поперёк туловища, перекусил. Второго – за ногу.

Чародейка, путаясь в намокшем подоле, подняла руки для заклятия, но кто-то толкнул её, и она рухнула в воду.

Скренорцы набросились на ящера всем скопом. Он откусил одному из них руку. Наскочил на второго, схватил за голову, щёлкнул звонко, как орешком, и шустро, так, что не остановить, утащил под воду.

Хвост ударил по поверхности озера, и всех на берегу окатило волной.

И вдруг всё затихло.

Стало пугающе, непривычно тихо. Плескалась вода. Громко дышали мужчины. И тревожно звенели обереги на берегу. Вода успокаивалась, затихало старое озеро, но люди недоверчиво, не оборачиваясь спиной, попятились к берегу.

Белый оглянулся на деревья. С дуба на краю стоянки спрыгнула нагая девушка с длинными распущенными волосами. Она тоже заметила его, склонила голову набок, точно пытаясь запомнить, и скрылась за деревьями.

Запястье жгло. Белый задрал рукав. Четырёхлучевой шрам кровавил.

Велга Буривой умирала.

Глаза отыскали её на берегу: мокрую, бледную, неподвижную.

– Мельця! – чародей вскинул голову, отрываясь от княжны. – Помоги.

Снова шумно заплескала вода: Белый и Мельця побежали к берегу. Высокий носатый скренорец подхватил чародейку на руки, быстро вынес из воды. Она даже не взглянула на него.

Белый видел, как на ходу от её рук расходились золотые нити.

– Запусти сердце!

– Я его не слышу.

Тихий протяжный гул заполнил берег. Точно уши залило. Белый слышал всё словно со дна, сквозь толщу воды.

После дождя сгустился сизый туман. Он клубами подступал от середины озера к деревьям. Белый ступал сквозь туман на обмягших тряпичных ногах. На запястье горел шрам.

Белое лицо Велги обрамляли потемневшие от воды медные волосы. Она лежала прекрасная, неподвижная, безжизненная. Над ней склонились чародеи, обвили золотыми нитями. Они тянулись к её сердцу, к вискам, запястьям, разгоняли кровь, но одна нить – такая яркая, что даже Белый, казалось, мог коснуться её – тянулась дальше. К лесу. Туда, где стояла госпожа.

Она ждала.

Там, где стояла госпожа, деревья покрылись инеем. Её никто не замечал. Только Белый. Он видел её с детства. Она стирала ледяными пальцами его горькие, злые детские слёзы. Она баюкала песней вьюги зимними ночами. Она шептала ему имена тех, кого он ей подарил. И теперь она произнесла её имя:

– Велга…

И его: