Беспокойные герои. Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт - Левит Илья Исаевич. Страница 14

Но вернемся в предпогромный Кишинев. Говорить, что события разыгрались внезапно, что власти их не предвидели, — смешно. Евреи чувствовали, как земля дрожит. Обращались за помощью и к властям, и к православному духовенству. И кое-какие меры даже были приняты. Богатым евреям предложили срочно переехать в лучший отель и снять там номера — за немалые деньги. И там выставили охрану. И они были в безопасности. А иные и вообще заблаговременно уехали из города. Но обычный обыватель не мог позволить себе таких трат. Да люди и не представляли себе размеров опасности, надеялись, что как-нибудь обойдется. (Тоже частая ошибка.) «Бог не выдаст — свинья не съест». Не обошлось.

Глава семнадцатая

Кишиневский погром

Но и сионисты, а они в Кишиневе были, узнали о приближении погрома. И решили встретить громил, как положено. Во главе тамошних сионистов стоял доктор Яаков Бернштейн-Коган, врач и видная фигура в тогдашнем сионистском движении. И не трус. И вот сионисты раздобывают кое-какое оружие, разрабатывают план обороны, проводят даже специальные телефонные линии, но делают все недостаточно скрытно. Любопытно отметить, что специфическая предпогромная обстановка чувствовалась не только в Кишиневе. Видать, всем надоели евреи. В Одессе в те дни тоже ждали чего-то подобного. Тоже организовывали самооборону, тоже столкнулись с равнодушием и беспечностью еврейской массы. Но рвануло в Кишиневе.

И вот наступил роковой день 6 апреля 1903 года. В том году еврейская и христианская Пасхи отчасти совпали. 6 апреля был общий праздник. С утра все были в хорошем настроении, как вдруг началось! Позднее в правительственном сообщении о случившемся утверждалось, что какой-то еврей, хозяин карусели, толкнул христианскую женщину с ребенком, которая хотела бесплатно прокатиться. Затем завязалась драка, причем нападающей стороной сперва были евреи, а уж потом пошло-поехало. В нападающих евреев никто не поверил с первого дня, а вот в инцидент на карусели историки верили, и он попал во многие книги. Ничего невозможного тут не было. Там, где много евреев и христиан, случаются бытовые столкновения. И не всегда евреи ведут себя по-рыцарски. Только в наше время, когда в связи с перестройкой стали доступны архивы царской жандармерии, выяснилось, что и это выдумка. Не было этой истории с каруселью…

В первые часы погром носил еще «традиционный» характер. Крови пролилось не так много. И энергичные меры могли погром прекратить. Но вместо этого полиция и войска разоружали, разгоняли, арестовывали еврейскую самооборону, организованную сионистами. А погром нарастал. Пошел слух, что царь-батюшка разрешил громить евреев (как минимум три дня), и действия властей давали все основания так думать. Многие городовые, даже известные евреям как люди приличные, не вмешивались, ибо верили в это. Погром ширился, становился все более жестоким. Толпа зверела от безнаказанности, крови лилось все больше. И тут приходится сказать, что огромное большинство кишиневских евреев проявило себя самым жалким образом. Они шли, как бараны, под нож. Ведь в городе было не менее шестидесяти тысяч евреев (а некоторые считают, что более). Как ни крути, выходит, что было несколько тысяч взрослых мужчин, и по крайней мере девяносто процентов из них не попытались сопротивляться. На глазах у них били их детей, насиловали жен и дочерей, а они… Кое-где попытки сопротивления все-таки стихийно возникали. В одном месте дело могло принять серьезный оборот, ибо выступили евреи-мясники — здоровые мужики, привыкшие рубить мясо своими топориками. Но полиция и войска, уже ликвидировавшие оборону сионистов, поспели и туда вовремя. А затем и в другие места, где евреи хотели защищаться. Это, помимо прочего, укрепляло погромщиков во мнении, что они делают благое дело — им-то ведь власти не препятствуют. Но эти очаги самообороны потому своевременно и легко ликвидировались властями, что были разрознены и в них участвовало мало людей. Больших войсковых соединений для этого не потребовалось. И погром становился все более кровавым и массовым. В город уже тянулись окрестные крестьяне, дабы «выполнить царский приказ» и не упустить добычу. А евреи все еще слали депутации к властям. В городской Думе Кишинева преобладали приличные люди. Когда, еще до погромов, туда как-то выбрали Крушевана, он вскоре вынужден был отказаться — его демонстративно там бойкотировали. Это, кстати, было одной из причин еврейской беспечности накануне событий — выборные городские власти явно были против погрома. Но полиция городской Думе не подчинялась. А, скажем, выйти навстречу погромной толпе приличные люди не решились. А настоящие власти делали вид, что ничего не происходит. Только на третий день стали принимать энергичные меры, и погром прекратился. Такова фактическая сторона дела. Не все тут абсолютно точно. В доступных мне источниках есть расхождения в деталях. Число убитых варьируется от сорока одного до сорока девяти человек, есть и другие расхождения, но несущественные. Итак: около полусотни евреев было убито, несколько сот ранено, в том числе около ста — тяжело, разрушено около полутора тысяч еврейских квартир и лавок и несколько приличных магазинов. Сионисты не смогли, по независящим от них причинам, остановить погром, но смогли передать за границу жуткие подробности. Среди убитых и раненых богачей не было. Кто виноват? Господин Крушеван считал, что виноваты евреи, — дескать, своим поведением вызвали взрыв народной мести. А может, и вообще все сами спровоцировали, чтобы получить помощь. Так писал «Бессарабец». Но люди винили власть.

Тут возможны две версии: первая — правительство сознательно вело дело к погрому и, конечно, дало ему разгореться. Чтобы проучить евреев, лезущих в революционное движение (а в Кишиневе действительно Бунд был очень активен), и чтобы «выпустить пар» народного недовольства. Это возможно. В дальнейшем (погромы 1903–1907 годов) это будет доказано. Но в случае Кишиневского погрома 1903 года тому нет свидетельств. Версия вторая — крайняя нераспорядительность властей объяснялась тем, что антисемитизм так пронизал все поры российского государственного аппарата, что власти и не хотели, и не умели действовать в защиту евреев, а могли проявлять оперативность, только выступая против них, что и случилось в Кишиневе. Погрома, тем более такого страшного, они не хотели, но не хотели и действовать против «русских патриотов». У князя Урусова сложилось впечатление, что прежний губернатор Раабен, который был в городе во время погрома, был человек не злой и не коварный, а просто никчемный. Но, как говорила моя бабушка: «Не важно, что бумажно, — было б денежно». Результат был налицо.

Нельзя писать о евреях и не вспомнить ростовщиков. Вскоре после погрома приехал в Кишинев Короленко. Замечательный человек, в ту пору известный писатель. Его очерк «Дом № 13» о Кишиневском погроме стал знаменит уже тогда. Хотя печатался только за рубежом — в России был запрещен цензурой. В советское время его печатали часто. Я был знаком с одной дамой, еврейкой, которая старалась уберечь своего сына от еврейского вопроса и боялась, чтобы «Дом № 13» не попался как-нибудь ему на глаза, но не вышло. Дом № 13 — это дом на улице Азиатской (в советское время была улица Свердлова, а теперь — не знаю). Там громилы особенно зверствовали. И в том очерке описан случай, как жаловался после погрома один кишиневский житель-христианин Короленко. Был тот кишиневец садовладельцем. Когда приходило время сбора урожая, он брал заем у жида-ростовщика, нанимал рабочих, выдавал им аванс, а уж после реализации урожая производил окончательный расчет со всеми. Но в том 1903 году перепуганные евреи закрыли кредит. Пришлось просить взаймы у христиан. «А там, где жид шкуру спускал, свой брат христианин — три содрал».

Глава восемнадцатая

Ближайшие последствия погрома

Жуткая сенсация Кишиневского погрома прокатилась по еврейскому и нееврейскому миру. Сегодня уже нелегко себе представить ужас этого известия. XX век и начало XXI века были таковы, что нынешнего человека не ужаснула бы так сильно гибель максимум полусотни людей, тем более евреев. Но XX век только начинался, и весной 1903 года люди еще оценивали события по меркам века XIX. И выходило, что случилось нечто невероятное. Жаботинский вбежал в редакцию «Одесских новостей» и что-то бессвязно кричал. Сотрудники с трудом поняли, что он обвиняет их (ничего плохого евреям не сделавших), а заодно и весь христианский мир в варварской жестокости. Через несколько дней успокоился Жаботинский и снова стал трезво смотреть на вещи, но никогда не увидела больше Одесса прежнего Жаботинского — веселого, искрометного репортера. До того дня он сочувствовал сионистам. Теперь стал в первую очередь — сионистом, а все остальное отошло на второй план. И много было таких весной 1903 года. Весь оптимизм, который ухитрялась еще сохранить в России часть евреев, простых и интеллигентных, как рукой сняло. Все вдруг сообразили, что находятся на краю бездны. Теперь уж никто из «коренных» американских евреев слова не говорил против приезда «ост-юде». Они тоже кипели гневом. Ахнул и «весь крещеный мир». Но русским евреям было не до ахов и охов. Сбор средств на помощь жертвам погрома был не единственным и не главным их занятием. А собрали, кстати, немало и в России, и за границей. Но евреи нутром чувствовали — это только начало. И не ошиблись на этот раз. Глава минских сионистов Шиммон Розенбаум на собрании, посвященном официально сбору средств в помощь жертвам погрома, а фактически — на самооборону, прямо сказал, что Кишиневу еще повезло — туда направлены деньги, а дальше будет только хуже, ибо погромы начнутся повсюду, но помощи ждать будет неоткуда. (Эти слова оказались пророческими, и пророчество сбылось очень скоро.) Тогда появилось очень много нелегальных воззваний. Самым знаменитым стало «Тайное послание» за подписью «Союз еврейских писателей». Теперь мы знаем, что в «союз» входили Дубнов, Равницкий, Ахад ха-Ам, Бялик, Бен-Ами. Это был Мордехай Бен-Ами (в миру Марк Рабинович). Он еще в 1881 году организовал еврейскую самооборону в Одессе. Все, кроме Дубнова, — сионисты. «Послание» было напечатано всего в ста экземплярах, с просьбой ко всем сообщать его содержание как можно большему числу людей. Ну, а призывало оно, конечно, «организовать самооборону, дабы наши ненавистники увидели, что мы не стадо баранов на бойне». Осторожности были не лишними. Правительство сразу начало борьбу с организацией самообороны. Но воззвания доходили до еврейских сердец. Сионисты самых разных толков оказались причастны к самообороне. Но в дальнейшем на первый план выдвинулись сионисты-социалисты. Что было, то было. До того, как продолжим мы говорить о делах сионистских, надо пару слов сказать о художественной литературе. Бывает, что и она влияет на события.