Выход Силой 2 (СИ) - Дай Андрей. Страница 16

По дороге, с удивлением, узнал, что лето почти наступило. В городе это как-то мимо глаз попадало. Город вообще как бы вне времен года. Как славяне говорят: весной и летом одним цветом. Стекло, бетон, асфальт. Небо — и то не отовсюду разглядеть можно. А вот стоило выехать из-под серой шапки городского смога, как в глаза прямо-таки бросилась оживающая природа. Пронзительное голубое небо, почти распустившиеся листья, цветущая и оглушительно пахнущая черемуха. И птицы, целые толпы птиц, неустанно орущие какие-то, одним им понятные, песни.

И именно под их веселую суету по меня дошло, наконец, что срок вышел. Что осталось всего ничего до сдачи мной выпускных экзаменов, и начала реализации Большого Плана. Что всего несколько дней, пара недель — не больше — и город вздрогнет от перемен, а у меня еще очень не скоро появится время, на то чтоб полюбоваться небом, травой и птицами.

Вообще-то, слева от центрального здания особняка имелся крытый навес над обширной парковкой, куда, как я знал, служащие отгоняли автомобили посетителей клуба. А тут, прямо у парадных дверей, затрудняя подъезд, стояло сразу несколько больших, черных, блестящих хромированными деталями джипов иностранных марок. Этакие эталонные аппараты для людей, страдающих отсутствием социальной значимости. Желающие хоть таким вот, замысловатым, образом продемонстрировать невесть кому наличие власти или влияния. Наш старый лимузин на фоне блистающих солнечными зайчиками автоштуковин смотрелся старым дворецким в дверях древнего замка, встречающих пестро разодетую публику.

— О-хо-хо, Антонушко, — внимательно рассмотрев затрудняющие проезд автомобили, развеселился вдруг воевода. Взял старика с собой, чтоб, на обратном пути заехать в бывший автосервис, познакомить, наконец, матерого воина с изобретателем энтузиастом. — Об этой стороне бизнеса в Берхольме мы как-то не подумали.

— Ты о чем? — дернул я бровью. — Какой-то особый вид бизнеса?

— Ну, да, — хмыкнул седой воевода. — Теневой. Проще говоря: организованная преступность.

— Я думал, в этом городе эту роль играет полиция, — удивился я.

— Не без этого, — согласился тот. — Но это не отменяет наличия преступных сообществ, так сказать: классического типа. Уголовники, торговля запрещенными веществами, сутенерство, подпольные игровые дома или даже — бойцовские арены.

— И что? Думаешь, полицейские чины этим не занимаются?

— Уверен, что без их покровительства не обходятся. Но организовать — это одно, а получать мзду за лояльное отношение — совершенно иное. Все-таки сотрудники местного правоохранительного органа знают законы, и на каторгу не стремятся.

— А эти, — я легким наклоном головы указал на черные джипы. — Совсем больные на голову?

— Эти и на каторге выживут, — широко улыбнулся старик. — Как они сами утверждают: тюрьма — их дом родной.

— Странные люди, — улыбнулся и я. — Ну да Боги им судьи. Здесь-то им чего надо?

— Видимо и здесь у них есть свой интерес, — предположил воевода. — Так что, готовься Антонушко. Сейчас тебя станут пугать.

— Вот как? — еще больше удивился я. — Чем же, интересно?

— Понимаешь, — крутанул кистью матерый воин. — У обывателей сложилось впечатление о членах преступных сообществ, как о некой силе из тени. Невидимой, неожиданной, и от этого — страшной. Ну, вроде: сунет в толпе нож в спину наркоман какой-нибудь, и даже убегать не станет. Наркотики ему потом и в тюрьму доставят. По их, воровским каналам. А тебе уже будет все равно. Ты уже в ином мире. Вроде того…

— Нас с тобой это тоже касается? — поинтересовался я. В конце концов, старый воин столько сил потратил на то, чтоб пробудить у меня чувство опасности, что пристальный взгляд готовящегося убивать человека я, наверное, шагов с десяти ощутил бы. О воине в ранге ektemann и говорить не приходится. Эти люди вообще практически неуязвимы.

— Нас, — старый почесал нос. — Пожалуй, что и нет. А вот родные твои… мать с отчимом, сестры — эти да. Этим что-то может угрожать.

— И что теперь? — фыркнул я. — Позволим какой-то твари глумиться над собой?

— Боги не поймут, — вздохнул воевода. — Боги любят кровь.

— Пусть только дадут повод, — оскалился я. — Будет много крови во славу Богов!

— И позвони ка ты Ормссону. Пусть проверит номера этих авто. Кто такие, где живут, чем дышат. Стар я стал по притонам этих варнаков потом вылавливать…

— Рассказывай, — засмеялся я, припоминая тяжелую руку ветерана. — Мне бы таких старый еще с десяток, я бы всю страну к верху дном перевернул.

— И перевернешь, Антонушко, — легонько, даже как-то ласково, похлопал меня по плечу воевода. — Перевернешь. Коли на то нужда будет. Пошли что ли?

Из-за зеленых насаждений медленно выкатился автомобиль Капонов. Обычная серая рабочая лошадка. Без всякой вычурности и показного лоска. Хотя уж кто-кто, а эти могли себе позволить машины и гораздо дороже.

— Присмотришь за юристом, если что, — вроде бы как приказал я, с просящими нотками в голосе. Судя по количеству джипов, противников могло оказаться десятка полтора. А я был не настолько уверен в своих способностях в суматохе боя уберечь еще и почти постороннего человека.

— Легко, — кивнул старый воин. И продолжил уже адвокату. Вместо приветствия. — В случае чего, падай на пол, любезнейший. И ползи куда-нибудь в угол.

— Все настолько серьезно? — подслеповато сощурился тот, разглядывая большие черные авто. — Может быть вызвать…

— Кого? — хмыкнул я. — Полицию? Жандармов? Так еще ничего не случилось. Скажут: вот как вас убьют, так и обращайтесь…

— Но нельзя же вот так, взять и пойти внутрь, зная, что там может случиться что-то плохое.

— Почему плохое? — сделал удивленное лицо воевода. — Очень даже хорошее. Силовое решение трудного вопроса. Все, как мы с Антоном любим.

— Я все же, прошу прощения за смелость, решусь позвонить. Хотя бы старейшине, — неожиданно твердо заявил юрист.

— Как тебе будет угодно, — оскалился старик. — А мы пока пойдем. Раньше начнем, раньше закончим. Антонушко, ты бы пальто свое в машине оставил бы, что ли. Вещь дорогая. Обидно будет, коли испортится.

— Согласен, — едва удержался, чтоб не кивнуть. Пальто мне нравилось. Пачкать, или того пуще — рвать его мне не хотелось.

Мы со старым воспитателем не успели даже дойти до стеклянных парадных дверей особняка, как адвокат бегом нас догнал.

— Зерах Моимович сказал, что все мы, вся семья Капонов, вручили в ваши руки свои жизни и благополучие. И что мы не должны из-за всяких пустяков подрывать ваше доверие ко всему Роду.

— Хорошо сказал, — кивнул воевода. — Мудрый человек. Но ты, мил человек, все одно — поберегись. Это не твоя война.

— За меня не беспокойтесь, — печально вздохнул юрист. — Делайте, что считаете нужным.

— Молодец, Антон, — похвалил старик, открывая мне двери. — Хороших вассалов приобрел. Побольше бы таких.

— Да. Повезло, что они сами изъявили желание.

— Наша Цилечка учится в одной группе с дочерью уважаемого Злотана Чеславовича…

— Нашего… лицейского учителя? — имен у славян великое множество. Встретить людей с одинаковыми — довольно сложно. А чтоб еще и отчества совпадали, такое вообще великая редкость.

— Таки, да. Тиша у него слабая одаренная, но Боги дали ей способность видеть Силу других людей. И она таки увидела ее в этом молодом господине. Девочки очень дружны и не имеют секретов друг от друга. А уж когда господин пришел в наш дом, и показал истинное величие Летовых, мы не могли отказаться от такой возможности.

— Боги, — сделал страдальческое лицо я. — Думал в большом городе, где меня никто не знает, можно немного побыть простым школьником. А оказалось, что Берхольм просто огромная деревня, и все про всех известно.

— Так оно и есть, ваша светлость, — серьезным тоном подтвердил опасения адвокат. — Никого не интересуют только совсем никчемные люди. А вы рождены, чтоб быть на виду.

На этой позитивной ноте мы и вошли в зал, где, должно быть, после игр на свежем воздухе, члены клуба отдыхали за чашечкой чая. Ну, или что у них тут принято пить?!