Стратагемы заговорщика (СИ) - Щербинин Тимофей. Страница 17

На губах Иланы мелькнула горькая усмешка.

— Что может быть легче, чем обвинить лекаря в отравлении? — процедила она.

— Не Вы ли угрожали этим отцу? — ледяным тоном спросил Холом.

Дочь плавильщика бросила на него гневный взгляд. Страж спокойно развёл руками.

— Соратнику Прозорливого не подобает подслушивать, но я не мог скрывать такие вещи от правосудия.

— Если бы отец принял мои слова всерьёз, он завёл бы ручных крыс, чтобы испытывать еду и питьё, — парировала Илана. — Но он, к счастью, был достаточно мудр, чтобы знать цену семейным ссорам. И, раз уж нохор Холом раскрыл перед Вами мою непочтительность, не забыл ли он упомянуть, что отец перед этим обвинил меня в том, что я привела к его порогу Вас, доблестный Дамдин? Отец называл Вас своим старым врагом! Не злоупотребляете ли Вы своим чином, чтобы обвинить в убийстве меня, его единственную дочь, и тем самым расправиться с нашим родом?

Тукуур потрясённо переводил взгляд с дочери плавильщика на дознавателя, не веря своим ушам. Как поразительно слеп он был! Семья Темир Буги была для него образцом добродетели, но оказалось, что она расколота подозрениями и гневом, корни которых уходили в толщу времён. Этого было уже достаточно, чтобы повергнуть его в смятение, но, как оказалось, духи только начали испытывать его разум на прочность.

Дознаватель хищно улыбнулся.

— Единственную дочь, говорите? Так ли это?

— Госпожа Аси, жена доблестного Буги, не пережила вторых родов, — выдавил из себя знаток церемоний. — Ребёнок умер вместе с ней. Так записано в городских архивах.

— Ответственные за эту ложь не избегут наказания, — презрительно отмахнулся Дамдин. — Жаль, что её не избежит сама лисица-колдунья. Аси, или, точнее, Асииннитари-онна, правнучка проклятого толонского царя-чародея! — он пронзил Илану взглядом, полным праведного гнева. — Твоя мать ускользнула от Ордена, но меня не обманешь карими глазами и чёрными локонами!

Знаток церемоний поднял руку, сложив пальцы в жест изгнания.

— Если мудрейший Дамдин обвиняет почтенную Илану в колдовстве, мы обязаны призвать наставника городских Стражей! — твёрдо заявил он.

Дворцовый прорицатель театральным жестом извлек из внутреннего кармана нефритовую пластину.

— Я — избранный сосуд, хранящий силу и мудрость Смотрящего-в-ночь! — провозгласил он. — И не нуждаюсь в помощи младших братьев Ордена в этом деле.

Дзамэ Максар упал на колени, щелкая сочленениями доспеха. Улан Холом последовал его примеру. Айсин Тукуур устало склонил голову и сложил ладони в жесте благоговения. Он не мог противиться воле бессмертного правителя Удела духов, но и отдать его посланнику на растерзание Илану тоже не мог. Что если Дамдин действительно сводит личные счёты, прикрываясь нефритовым оберегом? Знаток церемоний медленно опустился на колени и с силой хлопнул ладонью по полу, прогоняя дурные помыслы в Нижний Мир. Во время ученого диспута этот жест символизировал учтивое возражение, но Тукуур вложил в него всё свое несогласие и злость.

— Мы, недостойные соратники Смотрящего-в-ночь, — хрипло произнёс он, — просим его посланника преподать нам наставление в сборе доказательств, чтобы и мы впредь могли вершить правосудие, достойное слуг Великого Дракона.

— Наставляющий неопытного стократ умножает благие заслуги, — вторил ему Максар, которому тоже хотелось узнать ход мыслей дознавателя.

Улагай Дамдин благосклонно кивнул и бросил своему помощнику:

— Поторопи этого Кумаца, если он ещё не закончил!

Гвардейский офицер быстро вышел.

— Темир Буга вырвал чародейку из моих рук, — неспешно произнёс прорицатель. — И привёз её сюда, где у него были сообщники. Или у неё — не так важно. Желая собрать вокруг себя всех сторонников проклятой династии, они, несомненно, хотели, чтобы у них родился ребёнок, наделённый колдовскими способностями. С первой дочерью не вышло — страж Холом не даст соврать. Тогда они решились на вторую попытку, и Аси избавила Средний мир от своего присутствия. В этом все свидетели сходятся. Но пять лет спустя…

В коридоре послышались шаги. В комнату заглянул молодой армейский офицер и почтительно замер за порогом, повинуясь предупреждающему жесту Дамдина.

— …пять лет спустя из Бириистэна в Толон отправились две сестры, но только младшая из них заслуживала внимания Ордена. Увы, как и её мать, она ускользнула из наших рук.

— Бред, — устало выдохнула Илана. — Такой же, как то, что я отравила отца.

Дамдин оскалился.

— Нохор Кумац! — рыкнул он.

Молодой офицер шагнул в комнату. Руками в полотняных рукавицах он осторожно держал небольшой фарфоровый цилиндр с изогнутыми стенками, похожий на кусок бамбукового стебля. На белых фарфоровых боках блестели красочные изображения морских животных.

— Это обнаружили в комнате подозреваемой, в тайнике за картиной с лодками! — доложил Кумац.

— Это же сосуд для мазей из коллекции фарфора почтенного Морь Эрдэни! — воскликнул Максар.

— Редкая вещь, — осклабился Дамдин, — с не менее редким содержимым!

Он осторожно разрезал бечёвку и снял с горлышка цилиндра промасленную бумагу. Сосуд был до половины полон бесцветной субстанцией.

— Мазь семи островов! — объявил прорицатель. — Бесцветная, почти без запаха. Слегка горчит, но незаметна в напитке духов войны. Зная, что отец не доверяет Вам, Вы смазали ей листья в кухонном ларце, и слуга, сам того не ведая, приготовил хозяину отраву!

— Но почему?! — вскричал Тукуур.

— Чтобы не дать отцу выдать младшую сестру! — торжествующе пояснил прорицатель. — Знаки на щеках, обещания мести — всё для отвода глаз! Илана — член совсем другого подполья! Она — из слуг безликого демона и его живых камней, слуг, называющих себя "хором"! Два дня назад я послал Темир Буге тайное письмо, обещая прощение Прозорливого, если он расскажет, где прячется наследница толонского трона. Завтра мы должны были встретиться, и вот, он мёртв! — он повернулся к Илане, и его голос загремел как судебный гонг. — Ты надеялась провести меня, змея, но все твои уловки ясны как день! Я впечатлён лишь твоей самонадеянностью! А теперь я выжму из тебя правду, или меня зовут не Улагай Дамдин!

На несколько мгновений он приковал к себе внимание присутствующих, и этого оказалось достаточно. Один из храмовых стражей вдруг болезненно выдохнул и согнулся пополам, а Санджар резко извернулся и ударил второго добдоба связанными руками в лицо. Стражник отшатнулся и выпустил руку телохранителя. Санджар отпрыгнул в сторону как кот и схватил со стойки один из наградных мечей.

Илана, словно пробудившись от тяжелого сна, резко отступила к шкафу. Раздался громкий щелчок. Одна из секций провернулась вокруг своей оси, увлекая дочь плавильщика за собой.

— Стой, сколопендра! — рявкнул Максар, пытаясь встать.

"Зря он заставил нас преклонить колени, ох зря", — злорадно подумал Тукуур.

— Живьём брать! — прорычал Дамдин.

Первый добдоб, оправившись от удара, выхватил железную дубинку и бросился на Санджара. Тот отшагнул вбок и попытался полоснуть стражника по горлу, но связанные руки сковывали его движения. Добдоб увернулся, споткнулся о тело Темир Буги и покатился по полу. Телохранитель поднял меч над головой и с боевым кличем рванулся к Дамдину. Забытый всеми болотный огонь издал сухой треск. Лилово-жёлтая молния ударила в клинок Санджара, на несколько секунд окутав телохранителя ярким ореолом. Когда Тукуур снова разлепил слезящиеся от яркого света глаза, тело воина неподвижно лежало у ног его покойного господина.

Дознаватель с непроницаемым лицом перешагнул через оба трупа и подошёл к стеллажу. Несколько минут он стоял в раздумьях, разглядывая корешки книг, а затем уверенно нажал на два из них. Секция снова провернулась, открывая тёмный проход. Болотный огонь с гневным визгом влетел в потайной коридор, и Дамдин с неожиданной прытью юркнул следом за ней.

— За ними! — прорычал Дзамэ Максар, с трудом протискиваясь в узкий лаз.