Сердце пламени (СИ) - Троицкая Алеся. Страница 41

Ивонет покраснела.

— А знаешь, не важно. Не важно, где я провожу время и с кем. Тебя это точно не касается. — Ивонет ткнула пальцем ему в грудь. — Это моя жизнь, и я сама вольна ею распоряжаться.

Стихийник наклонился к её уху и обжёг горячим дыханием:

— Мне плевать, где и с кем ты развлекаешься, главное — не забывай предохраняться. Путь неблизкий, и возможная беременность может ослабить твой организм. Не считая других неприятных последствий.

— Беременность?!

Ивонет словно поразило громом, и её рука непроизвольно тронула живот. Она даже не задумалась, когда её изнасиловали, что она может понести…

— Ивонет? — обеспокоенно позвал мужчина и взял её за подбородок, заставляя поднять взгляд. — С тобой всё хорошо?

Нет! Не хорошо. Взгляд лихорадочно заметался, ладони вспотели. Дышать стало труднее. И почему она раньше об этом не подумала, почему не задалась таким очевидным вопросом?

— Ивонет!

Девушка задыхалась. Лихорадка окутала её тело, и она стала терять под ногами опору.

— Бездна! Кэти!

Но девушка его не слышала. Перед глазами поплыли пятна, в ушах стало отстукивать сердце. Янар подхватил её на руки и поспешил вынести из толпы. Когда свежий ветер коснулся покрасневшего лица и шум улицы остался позади, она смогла приоткрыть отяжелевшие веки:

— Отпусти, я могу идти сама.

— Может она! — выругался мужчина сквозь зубы и усадил её на скамейку. — А теперь расскажи всё и по порядку. Что с тобой произошло?

Ивонет вытерла со лба испарину и посмотрела на предрассветное небо. Она поняла, что Янар спрашивал не о том, что случилось сейчас, а про то, почему она сбежала из дворца. Говорить было трудно, да и не очень хотелось. Но недомолвки и недопонимания нужно было искоренить. И не важно, что в груди печёт от боли и хочется выть. И что это вообще его не касается.

— Я… — Ивонет прочистила горло. — Ты знаешь, что я — таврийская принцесса и что меня выдали замуж за Минфрида.

Янар кивнул, напряженно вслушиваясь в каждое слово.

— Ещё ты знаешь о моём проклятии.

— Даре, — любезно поправил Янар.

— Называй как хочешь, сути этого не меняет. Я вынуждена была скрывать свой «дар» до свадьбы, дабы Минфрид от меня не отказался или не признал испорченной.

— А после свадьбы, значит, открыть тайну было можно? — ухмыльнулся мужчина.

— Так сказала моя мать. После свадьбы ему придётся принять меня такую, какая есть.

— И? — уточнил мужчина, не связывая рассказ в одно целое.

— Оказалось, ему было плевать на меня. Нет, он знал, что я что-то скрываю, и это его заботило в какой-то мере. Но суть в том, что он оказался монстром. В нашу первую ночь он отказался от меня и отдал на растерзание своим друзьям.

Каменная непроницаемость сменилась секундным замешательством:

— Что он сделал?!

— Он приказал своим друзьям… взять меня силой.

Девушка обхватила себя руками, чувствуя, как паника вновь сжимает ей горло.

— Они надругались надо мной. Бесконечно пили и повторяли всё вновь и вновь. И казалось, этому не будет конца. Но потом они заснули, опьяненные, и тогда… я убила их.

Стало на несколько градусов холоднее, и девушка сжалась сильнее. Она вновь вспомнила, как открыла глаза и задохнулась от стойкого запаха хмеля и крови. А потом увидела, что натворила. Два вспоротых тела и стеклянные глаза, смотрящие в пустоту. И да, она испытала ужас. Но, что самое главное, испытала небывалое облегчение и триумф. Ведь она отомстила не только за себя, но и за Тьянку, которую они не единожды истязали. И всех тех девушек, которых они успели испортить, а их в воспоминаниях мерзавцев были десятки. И пока они мучили её тело, её душа корчилась от страшных видений. Вновь и вновь она падала в чёрную воронку и видела лица, истерзанные ужасом…

Неожиданно сильные руки крепко обняли девушку, согревая и успокаивая. Ивонет, будучи напряженной, на миг выплыла из мрачных воспоминаний и недоверчиво глянула на Янара, но, поняв, что его порыв искренен и не несёт убогой жалости, расслабилась. Прикрыла глаза и прильнула к его груди. Его сердце билось мощно и спокойно, словно отлаженный механизм. И не надо было говорить каких-то слов. Она всё понимала без них. Поэтому крепче обняла его в ответ, ощущая терпкий запах мыла и, кажется, дыма.

Забавно, если понимать, кто тебя обнимает. Стихийник огня.

— Теперь мне нужна повитуха.

— Зачем? — сухо поинтересовался мужчина.

— Возможно, я… беременна.

Янар отстранился, и на его губах заиграла странная улыбка:

— Никакая повитуха тебе не нужна. Ты не беременна.

— Откуда ты можешь знать?

Янар отодвинулся и через повязку потер ладонью глаза:

— Ты, наверное, задавалась вопросом, как я, будучи слепым, ориентируюсь в пространстве и что заменяет мне зрение?

Конечно, эта загадка мучила её до сих пор.

— Так вот, мне не нужны глаза, чтобы видеть. Я чувствую и вижу потоки. Они пронизывают весь Линней, всех и каждого, окрашивая для меня мир в разные цвета. Каждый человек, растение и даже камень — все имеют свой определенный цвет. Кто-то ярче, кто-то тусклее.

— Но твой дар запечатан. Как ты можешь видеть потоки?

— Дар управлять огнем запечатан, но потоки-то никуда не делись. Они идут через меня, тебя, весь окружающий мир, и я их, как и прежде, чувствую, ощущаю. Понимаешь? Чары со мной, нет только искры, что воспламенит меня. И это мучительно — чувствовать в себе мощь, знать, что она есть, и не иметь возможности пользоваться. Это сводит с ума. Это сводило меня с ума не одно столетие.

— В Альмире ты отыщешь свою искру?

— Да, в Альмире я обрету былое могущество.

Ивонет печально улыбнулась уголками губ:

— Почему ты уверен, что я не беременна?

— В тебе сияет ровный свет одиночества и горя, пробивающий брешь вот тут. — Рука Янара безошибочно указала на её сердце. — Она соткана из теней. Иной энергии и света, что излучают младенцы в утробе матери, в тебе нет. Поэтому можешь больше не беспокоиться.

— Спасибо, — тихо уронила Ивонет. Сдавившие грудь оковы опали. Дышать стало значительно легче.

— За что?

— Что рассказал правду.

— И тебе спасибо, — тихо отозвался мужчина.

— За что?

— У меня стало на одну причину больше убить Минфрида.

Ивонет и Янар сидели в небольшом пабе на окраине города и неспешно жевали рагу из овощей и мяса. Они успели отдохнуть и даже построить планы.

— Кто это был?

— Когда?

— Там, на причале.

— Один делец.

— Что он хотел?

— Что хотел от него я? — поправил мужчина. — Он достанет нам двух лошадей. Дальше поедем верхом.

— На двух разных лошадях? — уточнила девушка и покраснела. Как будто её это возмущало и она искала повод, чтобы поехать вместе. — То есть, как ты поедешь? То есть… да, ты же прекрасно видишь… чувствуешь. — Ивонет прикусила язык. И, пока не наговорила ещё больше глупостей, зачерпнула полную ложку рагу.

Янар рассмеялся. Такой редкий, но приятный смех — и её сердце на миг замирает, и там, внутри, где у нее брешь из теней, появляется лучик света.

— Ты же знаешь, что я справлюсь. А вот справишься ли ты?

Ивонет ткнула ложкой в сторону мужчины:

— Если я всю жизнь просидела в башне, это не значит, что не умею ездить верхом. Тельман давал мне уроки, и я прекрасно их усвоила.

— Я смотрю, Тельман действительно сильно влиял на твою жизнь.

— Он единственный, кто меня не боялся и проводил со мной много времени.

— А твои родители?

— Им было страшно. Мать, леди Сэльга, стала меня сторониться, когда проявился дар. Стала прятаться за глухими платьями и носить перчатки. Хотя даже в них она боялась ко мне прикасаться. Отец был всегда занят. Он не показывал явного страха в те короткие встречи, но я знаю, что он боялся: его глаза были пустыми и холодными. Словно я — нежеланная мерзость, с которой приходилось мириться.

— Поэтому они держали тебя взаперти?