Стрекоза (СИ) - Литера Элина. Страница 35

Я уже начала клевать носом, когда Лавронсо тронуло меня за руку.

— Они договорились.

— А? — не сразу поняла я. — О... Его забирают?

— Да. Он остается у Халцедонов. Будет, как мечтал, кристаллы исследовать, и поселят у долины. У них там, говорят, целый этаж безбородых набрался, даже окна в породе долбят для любителей света. Так что, пристроили мы нашего подельщика. — Дварфо хлопнуло меня по плечу. — Нам предложили переночевать в гостевом здании.

Мы с артефактором вяло попрощались. Я — потому что устала. Он... тоже устал. Все же выдержать экзамен на звание "безбородого под-мастера" после двух недель злоключений — серьезное испытание. Под-мастер у дварфов имеет право на собственную мастерскую, но работает "под мастером" — под проверками и надзором. Но это неважно. Важно, что мастерская будет в Синих Горах, где никакие бандиты Лигатрика не достанут, и он займется исследованиями без необходимости тратить время на заработок. Халцедоны готовы были платить тем, кто продвигает магнауку в одном из низших домов.

Нас перевели через двор, провели по переулку и проводили в трехэтажное здание, где на втором этаже отвели по комнате мне и дварфу. Наше временное жилище выглядело гостиничным номером с собственной ванной. Ужин пообещали доставить через полчаса из таверны, но я попросила меня не беспокоить. Стянув одежды, я набрала ванную, и вылезла, только когда остыла вода. Я уже было собиралась с отвращением надеть ту же нижнюю рубаху, но нашла на кровати бумажный сверток с надписью "чистая сорочка" и рядом пустой холщовый мешок с запиской: "Для стирки положите одежду и вывесите за дверь. Обувь поставьте в коридор". Пытаясь удержать глаза открытыми я запихала в мешок все, включая панталоны, надела сорочку и последовала надписи.

Уснула я, кажется, когда падала на подушку.

* * *

Проснулась я от того, что в дверь кто-то скребся. Приоткрыв один глаз я глянула на окно. Судя по солнцу, уже было довольно поздно, часов десять утра.

Добрела до двери и неуверенно спросила:

— Кто?

— Выспалась, наконец? — привычное ворчание Лавронсо вернуло меня к бодрости. — Тут одежа твоя болтается, приоткрой, подам.

Он просунул мне в дверь широкий плоский пакет и за ним туфли, вычищенные, будто новые.

— Через полчаса зайду, еду принесу, поговорим.

Не торопясь я оделась, прикрепила пряди, нацепила чепец, достала маленький наборчик красок, чтоб состарить лицо, и вскоре была готова. Дварфо явилось с подносом, на котором стояли две тарелки с яичницей.

— Они мне ветчину, сыр, булочки, а я говорю — нам эти ветчина и сыр уже во где, — и он полоснул себя ребром ладони по горлу. — Они б еще зайчатину предложили. Хех. Сказало, чтоб яйца сделали.

Да, яичница — это хорошо. Дождавшись, когда я доела и выпила полкружки отвара, Лавронсо начало издалека:

— Послушай, Гарни... Тут такое дело.

— Нас хотят нанять? — я отхлебнула еще взвара. — Надеюсь, они не считают, что мы будем работать в обмен на избавление от Лигатрика?

— Нет, — облегченно вздохнуло дварфо. — Нам заплатят. Я б сказало, что дело плевое, если б не знало больше, чем они пытаются представить.

— И что они пытаются представить?

— Да всего-то перевезти мастерскую очередных безбородых подельщиков. Халцедоны их тоже под крыло берут.

— А на деле это та самая мастерская, куда ехал Лигатрик, и чье расположение попало к бандитам.

— Угум. Я с ними все утро собачилось, но цену нам выговорило приличную.

Оно достало договор.

— Всю мастерскую, ясно дело, мы не заберем. Подельщики там пять лет живут, барахла накопилось достаточно. Халцедоны туда позже обоз пригонят, а может, из мобилей что. Нам бы самих артефакторов вывезти, пока до них бандюганы не добрались. Если, — он покачал головой, — еще не добрались.

Я просмотрела бумаги. Да, деньги были вполне достойные для того, чтоб проехать день-полтора на запад и быстро, пока бандиты не набежали, погрузить мастеров с грузом в мобиль, перерезать бандитов, если прибегут, и доставить “подельщиков” в селение к югу от Боулесина, где у Халцедонов стоянка мобилей.

Я была уверена, что Бейлир с радостью возьмется за такое дело. В кои-то веки все понятно: туда стрелять, сюда охранять.

— Пусть деньги положат к тебе, у меня сейчас именного счета нет. И внеси в договор еще один пункт: после дела, раз у них там мастерские, они покрасят Стрекозу.

— Ха! Цвет?

Я задумалась. Жаль, зеленый больше нельзя, про зеленую Стрекозу наверняка рассказали в гильдии. Но совсем скоро листва начнет желтеть. Я уверилась, что эта осень последняя в моих разъездах. Стоит затаиться и переждать где-нибудь на тихой работе в одном месте год-другой.

— Серый. А крыша белая. Неприметно, и такой Стрекозу не помнят.

— Будет тебе серый с белой крышей. Хитру, может, у Халцедонов оставим?

Я призадумалась над его предложением, но покачала головой. То, как нас здесь встретили, означало, что чужакам дварфы не рады. Я готова была пожертвовать частью гонорара, чтоб обеспечить Хитре жизнь в “гостинице” на те несколько дней, что нам понадобятся для нашей миссии, но что, если ее раскроют? Кто знает, какие связи у оборотней в этих краях, а в том, что наши тайные службы присматривают за дварфийскими общинами, я совершенно уверена. Сами Халцедоны ее не выдадут, но и драться за нее не станут. Гостья нужного возраста из недварфов наверняка привлечет внимание тех, кого привлекать не стоит, а дварфам не с руки ссориться с тайной службой по таким мелочам. Нет, Хитру нельзя сюда приводить, и оставлять здесь тем более нельзя.

— Едем все вместе.

— Едем!

Окрыленное дварфо убежало к Халцедонам с договором, а я допила взвар, и к его возвращению была готова. Мы зашли в банк, где я сняла немного гольденов с рунного счета, и отправились по лавкам. Нам обоим стоило обновить гардероб, купить новую одежду Хитре и Секирд, хоть полуорчанка и отказывалась. Бейлиру я тоже собиралась найти новую рубаху и пару платьев эльфиек-воительниц. Следовало наведаться в магазин с женскими ухищрениями и с театральными принадлежностями. Обувь тоже не помешает.

Много дел было, много. Так много дел, что неприятное чувство от осознания, что я в городе, от которого старалась держаться подальше, несколько притупилось. Тем более, в этих кварталах я и не была ни разу. Постаравшись выкинуть грустные мысли из головы, я сосредоточилась на делах.

Дольше всего мы задержались в оружейной лавке. Рассмотрев клинки я перешла к магтехническим новинкам. Самонатягивающийся арбалет меня не впечатлил — уж очень медленно работает артефактный рычаг. Греющийся кинжал я и вовсе сочла шуткой. Да, не получается пока у магтехов ничего с инструментами для отъема чужой жизни. Я покрутила в руках новую модель огнестрела — дуло с раструбом на конце, откуда вылетает огненный шарик. Прошлая модель била на двадцать локтей, эта — на тридцать. Огнестрел по прежнему требовал полного заряда в маленьком кристалле, и дальше либо менять, надеясь, что добрые противники подождут, либо засунуть за пояс и возвращаться к старому доброму клинку. По мне, так лучше поучиться кидать кинжал, хоть на подзарядку таскать не надо.

Мы едва успели на последний дилижанс. Со стороны мы представляли комичную парочку: погребенное под коробками и свертками дварфо и надменная старомодно одетая человеческая женщина с единственной шляпной коробкой в одной руке и ридикюлем времен бабушек в другой. Но дварфо ворчало, что иначе будет подозрительно. Дилижанс был старым, тряским, с жесткими сиденьями, но мы за день столько ходили, что вытянуть ноги и откинуться на спинку я сочла за счастье.

Через час мы сошли с дилижанса, я села на станционную скамейку и попросила Лавронсо:

— Подай-ка мне вон тот сверток.

Новые полусапожки приятно облегали ногу. В самом деле, не тащиться же по проселочной дороге в туфлях. Я и до дилижанса дошла тем же манером, а Секирд, которая нас провожала, унесла мои старые полусапожки назад.