Бедовый месяц (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 75

Понятия не имею, что это значило, но из письма выпала портретная карточка, чуток кривовато перерисованная с иллюстрации в женском альманахе. Той самой, где красивый подтянутый мужчина демонстрировал дорогие часы. Они, к слову, на карточке тоже имелись.

Не успела я возмутиться, как в следующем послании мне посулили абсолютно всех королевских подданных превратить в писаных красавиц и красавцев. Главное, намазать на лицо чудодейственную пасту «Краса Эрминских гор». Стоила «краса», как весь горный хребет с Сумрачным пиком и живущей в его пещере снежной бабой. Конечно, если бы наш король когда-нибудь решил продать Эрминские горы.

Потом мне предложили не упустить уникальный шанс и немедленно вложиться в строительство курорта. Судя по приложенной карте, в этом месте не было ничего, кроме фермерских полей. Сомневаюсь, что фермеры в курсе, какое немыслимое курортное счастье им светило вместо хозяйственных угодий.

На письме от конторы ритуальных услуг у меня задергался глаз. Они с восторгом напоминали, что никогда не рано подумать о достойном погребении! У них сейчас идет распродажа гробов, и эту необходимую в хозяйстве вещь следовало заготавливать заранее. Тем более за сущие гроши.

— Что у тебя происходит? — не выдержала Клементина, выманенная из кухни почти беспрерывным громким кряканьем почтовой артефакта.

— Ничего не понимаю, — протянула в ответ. — Откуда они узнали наш адрес?

Перед мысленным взором всплыл прошлый вечер, когда я, пытаясь вычислить номер Вилсона, устроила собственную рассылку писем.

— Святые заступники… — пробормотала я, потерев переносицу.

Шкатулка печально крякнула, полностью со мной согласная. Она не справлялась, уже не разбрызгивала задорные искры, не вспыхивала магическим огоньком, а грустно выпускала жиденькие облачка дыма.

— Долго их нет, — протянула Клементина, поглядывая на входную дверь.

Действительно прогулка затянулась. Солнце постепенно укатывалось за крыши домов, тени в комнате перебежали с одной стены на другую.

— Они в таверне, — заключила я.

Тетушка поменялась в лице.

— Да быть не может! Твой дядька — здравомыслящий человек. Он не потащил бы аристократа в шестом поколении в эту дешевую питейную.

— Мага.

— Тем более! — фыркнула Клементина.

За окном постепенно смеркалось. Незаметно мы зажигали лампы. Тетушка уже открыто подходила к окошку возле входной двери и поглядывала на пустую дорогу. Ни мага в шестом поколении, ни прихрамывающего дядьки, которому требовался покой, не наблюдалось.

— Тереза, иди-ка сюда, — позвала она.

Сложив руки на груди, тетушка за кем-то следила через окно.

— Идут?

Сама от себя не ожидая, я с такой резвостью вскочила с кушетки, что уронила с колен открытый томик по основам права. Изучение буквы закона меня очень успокаивало. Не так, как божественная настойка, но вполне прилично.

Оказалось, что по вычищенной дорожке к входной двери несся весь цвет самого отборного общества сплетниц Энтила. Возглавляла процессию сама госпожа Персенваль!

— Явились голубушки, — процедила Клементина, и по всему было заметно, что она хотела врагинь приголубить. Желательно мужниной тростью, но трость улизнула из дома вместе, собственно, с мужем. Оставалось забористым ругательством.

— Что им надо? — нахмурилась я.

— Сейчас выясним, — пообещала Клементина и, выразительно задвинув засов, заперла дверь.

Отчего-то в Энтиле дожидаться, пока хозяева откроют, было непринято. Разок постучались и тут же вломились в дом. Останавливала разве что табличка, что в доме живет очень злая собака или зажжена магическая защита. Да и то, особенно недоверчивые соседи умудрялись проверить предупреждение опытным путем.

Выглядела встреча гостей форменным издевательством. Представительницам вражеской стороны пришлось стучаться молоточком, пока мы на них смотрели из окна. Госпожа Персенваль начала делать какие-то энергичные жесты руками. Клементина не осталась в долгу и тоже ей помахала.

— Да открой же им уже. Может, в городе Ратуша горит, а мы не в курсе, — буркнула я, отпирая засов.

Вместе с приоткрытой дверью в теплый холл ворвался поток морозного воздуха. Женщины, едва не сметя меня с дороги, ворвались в дом. Обтоптали чистый пол, натрусили снегом и о чем-то наперебой загалдели.

— Тихо, дамы! — рявкнула Клементина, заставив абсолютно всех заткнуться.

В повисшей паузе на весь дом крякнула почтовая шкатулка, принявшая очередное послание от неизвестного отправителя.

— Что у вас произошло? — величественно спросила тетушка.

— У нас ничего не произошло! — с достоинством объявила врагиня Персенваль. — У вас произошло, дорогая госпожа Вудсток и милая леди Торн. Драка! Тереза, твой муж в участке.

— Мой?! — поперхнулась я на вздохе.

— Вместе с Ренделом, — добавила другая визитерша.

Мы с Клементиной ошарашенно переглянулись.

— Они между собой подрались? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Если бы! Они подрались с господином Персенвалем! — потрясая кулаком, объявила госпожа Персенваль. — С моим уважаемым мужем.

Перед мысленным взором появился плюгавенький господин, много лет служивший писарем в Ратуше. У Клементины вырвался громкий издевательский смешок.

Судя по тому, как скривилась главная врагиня, лучше бы снова крякнула почтовая шкатулка.

— Вообще-то, подралась вся таверна. Ваш муж, госпожа Персенваль, сбежал самым первым и привел стражей! — затараторили женщины вразнобой. — Так что, если хорошенько подумать, то виноват-то во всей неразберихе ваш дражайший супруг!

И мигом стало ясно, что сейчас в нашем доме случится женское побоище, как в паршивой таверне, и снова придется вызывать стражей.

— Он чтит городской порядок! — воскликнула она, вдруг схватилась за сердце и поковыляла к дорожному сундуку, по-прежнему гордо стоящему в холле.

Сплетница из нее была куда как лучше, чем актерка, но товарки поверили. Они громко раскудахтались и бросились помогать не очень уважаемой даме добраться до сундука. Одна схватила под локоток, другая ладошками принялась махать ей перед лицом, а остальные просто сочувствовали. Стражи, похоже, отменялись, а нам срочно требовался лекарь. Некоторым даже по душевным болезням.

— Клементина, принеси же нюхательные соли! — потребовали от тетушки, которая даже снега в зиму злостной врагине никогда не подала бы.

— И воды! — проохала болезная, удобно плюхнувшись на сундук, и принялась расстегиваться.

— Запить соли? — полюбопытствовала я. — Их не надо глотать, только нюхать.

Весь коллектив посмотрел на меня с немым укором, но госпожа Персенваль, похоже, надумала окопаться в нашем холле как минимум до извлечения дебоширов из участка и возвращения их домой. По всей видимости, хотела удостовериться, что в Энтил не приехал никакой приблудный мужик, нанятый специально для отвода зорких глаз местной публики, а мой законный (пока!) супруг.

— Дамы, давайте выпьем чаю, — смиряясь с неизбежным набегом нежеланных гостей, предложила она.

Мадам Персенваль немедленно забыла про дурноту. Дружной толпой женщины отправились уничтожать запасы травяного чая, а если нам сильно повезет, и пирога с печенью. А я… никогда не думала, что буду забирать собственного мужа и дядьку из участка. Главный страж Энтила имел собственные преставления о воспитании дебоширов, и без подтверждения личности кутил, на свободу никого не выпускал. Даже тех, кого знал лично.

Участок находился в приземистом здании с маленькими окошками. Посередке зала с парой конторских столов в глубокой металлической чаше на треноге горел огонь. Вообще, он символизировал магическое пламя королевской династии, якобы дарующее подданным безопасность, но зимой в Энтиле чаша по больше части использовалась вместо печки, а летом ее гасили, чтобы не помереть от духоты. Другими словами, королевскую благодать в дальней провинции, безусловно, ценили, но не очень искренне.