Краски - Ковезин Павел. Страница 4

– Объясните мне! Что тут происходит? Какие воспоминания?

Майер лишь смотрит на меня грустным взглядом и отворачивается.

В этот раз обошлось без «Пыточной». Можно считать это первым предупреждением. Мне вкалывают успокоительное, и следующие несколько часов я лежу в кровати. Когда наступает время ужина, голова ужасно раскалывается. Настроение настолько плохое, что сейчас я и сам не прочь оказаться в «Пыточной», забыться раз и навсегда. Что психиатр имел в виду? Что должен был я ему рассказать?

Воспоминания о прошлой жизни мимолетными вспышками появляются в голове, но из них никак не получается собрать полноценную мозаику. Я резко сажусь на жёсткую кровать, кровь закипает, руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Замахнувшись на стену, слышу шаги санитара. Дверь резко распахивается. Крупный розовощёкий мужчина кивает на выход, и я молча выхожу за ним. Все пациенты уже сидят в общей столовой, где нас ежедневно пичкают одной и той же едой.

Сейчас нужно было только вспомнить. Я старался напрячь память, но таблетки и участившиеся галлюцинации проделали в ней настоящую брешь.

Во время ужина вновь произошел инцидент. Один из пациентов – мужчина невысокого роста и крепкого телосложения – выскочил из-за стола и начал бегать по столовой, переворачивая свободные стулья и роняя на пол тарелки. Пробегая мимо меня, он толкнул и мою тарелку, та упала на пол и издала неприятный звук. Я уже хотел встать, чтобы крепко отделать этого ублюдка за потерю ужина, но вовремя остановился. Этот день чудом не закончился для меня одиночной камерой или даже «пыточной», поэтому не стоит напрашиваться туда самостоятельно. Я отпил воды из кружки и посмотрел на пол – туда, где лежала моя еда, которой было не суждено попасть в желудок. Тарелка была перевёрнута, кетчуп расплывался красным пятном. Красный цвет сработал словно переключатель в голове, вызвав в памяти воспоминания, которые были надежно заперты в моём подсознании.

Переход. Бродяга. Уб… убийство? Сердце забилось в разы быстрее, когда перед глазами начали мелькать картинки того рокового вечера. Но отдельные фрагменты воспоминаний никак не складывались в полноценную картину. Что произошло? Что же, чёрт подери, произошло в том переходе? Я должен был вспомнить. Должен.

2

БЕСКОНЕЧНОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Окраины Нойкёльна, Берлин, Германия

5 июня, 17:59

Я сидела на кровати в своей комнате, уставившись в потолок. Лампочка вот-вот перегорит. Эта комната, как и моя жизнь, скоро останется без света, без капли надежды на что-то хорошее. Рядом в клетке сидел и обеспокоенно смотрел на меня Кубик. Мой ручной крысёныш и единственный настоящий друг. Иногда мне кажется, что мы с ним похожи – заперты в клетках, он в настоящей, я – условностей.

Сегодня я прогуляла занятия в школе, и наверняка вечно недовольная фрау Гелен уже сообщила об этом родителям. А значит совсем скоро последствия не заставят себя ждать. Я встала с кровати и подошла к клетке Кубика. Он подбежал ко мне, встав на задние лапки. Сколько доброты и понимания в этих маленьких глазках. Я открыла дверцу и протянула руку, по которой он быстро вскарабкался мне на плечо.

Нашу с ним идиллию нарушил громкий стук в дверь. А вот и последствия.

– Рут, открой дверь! – завопил с той стороны разъярённый отец.

Мир за пару секунд превратился во что-то зловещее. Я взяла Кубика на руки и забилась с ним в угол в наивной надежде, что это меня спасёт. Я чувствовала себя загнанным в ловушку кроликом.

– Открой эту чертову дверь! – орал отец, – я знаю, что ты опять не была в школе. Открывай!

Силы окончательно покинули меня, по щекам потекли слёзы. Я не могу даже встать, не говоря уже о том, чтобы открыть дверь. Мне страшно. Мне очень и очень страшно. Матери уже наверняка досталось, и, если я впущу папу, попадет и мне.

С громким треском дверь распахнулась, и, не успела я закричать, как увидела перед собой разъярённого отца, от которого несло алкоголем. Он влетел в комнату, рывком поднял меня на ноги и дал сильную пощёчину. Я опять упала, Кубик выскользнул из рук и убежал обратно в клетку.

– Тебя не учили слушаться старших, Рут?! – прохрипел отец с удовлетворением в голосе. Словно охотник, который наконец-то поймал добычу.

Лежа на полу и держась за щёку, которую жгло, я смотрела на отца. Я теперь словно Кубик, который недавно тоже смотрел на меня из-за прутьев клетки. Только если в его глазах читалось понимание, то в моих – страх. Страх и отвращение. Лампочка окончательно перегорела, и комната погрузилась во тьму.

– Рут, иди завтракать, – крикнула с кухни мама. Я бросила взгляд на Кубика, который ел в своей клетке и вышла из комнаты.

За столом сидела мама, она посмотрела на меня мутным взглядом. Стоило ей заметить синяки, которые появились после вчерашней стычки с отцом, как она опустила взгляд в тарелку, её руки затряслись. Сегодня на завтрак яичница. В своей я увидела несколько мелких скорлупок.

– А где папа? – спросила я, садясь за стол.

Не успела мама ответить, как в коридоре появился отец и присоединился к завтраку.

– Тебя не учили не разговаривать во время еды?

Я приняла виноватый вид и, как и мама, опустила взгляд.

– Итан, – решившись вступиться за меня, тихо сказала мама.

– Что?! – рассерженно посмотрел на неё отец. – Тебя тоже не учили? Как и стряпать, я смотрю!

– Итан, перестань, – жалобно ответила мать.

– Что «перестань», Розмари?! – отец стукнул кулаком по столу. – Ты хоть знаешь, что твоя дочь прогуливает школу? Мне звонит её учительница и жалуется. Подумать только, какой позор. Не говоря о том, что моя жена хочет меня отравить!

Он отодвинул от себя тарелку. Этот завтрак, как и большинство других до него, стал испорчен. К горлу подступил комок. Сейчас я хотела лишь вернуться в комнату и запереться там, оставшись наедине с Кубиком. Я быстро доела и, не привлекая внимания, направилась наверх.

– Рут, – одернул меня отец, – помой за собой посуду.

Я собрала её со стола и подошла к раковине. Родители ушли в комнату, из которой вскоре начали доноситься крики. Я сделала напор воды сильнее, чтобы хоть немного заглушить это. Отгородиться от всего. Под столом увидела несколько бутылок крепкого алкоголя. Мне изо всех сил хотелось разбить их, выкинуть в окно, сделать так, чтобы отец не напился в очередной раз. Но это принесет ещё больше проблем. Я всего лишь хочу сделать свою семью снова счастливой. Вернуть то время, когда нам было хорошо, когда отец не пил днями напролет, а мать была здорова. К сожалению, я не могу это сделать. Вот бы вернуться на несколько лет назад и попытаться исправить хоть что-нибудь…

Отец тогда работал на заводе, где выпускали детали к машинам, а мама дома изготавливала ручные вязаные игрушки. Я видела, как родители любят друг друга, как отец приходит с работы, и мама встречает его тёплыми объятиями. За семейным ужином папа с энтузиазмом рассказывал интересные истории с работы, мама хвасталась новыми игрушками. Сейчас большинство из них продано, лишь пара (небольшой плюшевый медвежонок и белый кролик) пылятся на полке. Она всегда была мастерицей и отличной хозяйкой. Тогда у меня было множество друзей, с которыми я целыми днями гуляла на улице. Я помню эти времена, в которые мы были по-настоящему счастливы.

Всё пошло не так в тот день, когда после ужина мама сообщила отцу, что ждёт второго ребенка. Я находилась за дверью кухни, и подслушала их разговор. Судя по тому, что через некоторое время родители вышли оттуда с улыбками на лицах, эта новость их обрадовала. На следующий день мама рассказала и мне, что скоро у нас в семье будет пополнение. В свои десять лет я не воспринимала это всерьёз, но всё же понимала, что после рождения ребенка, всё внимание будет уделено ему. Я начала ревновать, всем поведением показывая, что не хочу, чтобы он рождался. Однажды, придя домой после процедур в больнице, мама с радостью сказала, что узнала пол ребенка, и у меня будет братик. Это меня ещё больше расстроило и разозлило, чем если бы мама ждала сестренку. Я убежала к себе, на ходу со всей силы хлопая дверьми, которые попадались на пути. Оказавшись в комнате, я прыгнула на кровать и накрылась одеялом, думая, что я в своей собственной безопасной крепости, в которую никто не сможет проникнуть. Через минуту пришел отец и начал успокаивать меня. Он говорил, что нам с братом будет весело, мы обязательно подружимся и станем самыми близкими друг другу людьми на всю оставшуюся жизнь. Я не верила в это и просто хотела, чтобы этот ребенок не рождался. Отец ушел, оставив меня одну, и я заплакала, уткнувшись в подушку. Я ощущала, как мир вокруг меняется. И далеко не в лучшую сторону.