Мой эльфийский муж (СИ) - Дарова Мара. Страница 17
В любом случае, эта бумага позволяла не озвучивать мой позорный рабский статус, а татуировку-клеймо я спрятал, надев свитер с высоким воротником. В итоге, служители портального узла, кланялись мне, как важной персоне, отправляя в Радаридию.
Прямиком в Нгави попасть почему-то было невозможно, там портальный узел не принимал, так что пришлось заночевать в центральном поселении смежной провинции. Тут погода была гораздо более теплая, нежели в точке отбытия, и свитер пришлось сменить на рубашку. Тугая пуговица ворота давила, так и хотелось ее расстегнуть, но я терпел, потому как только так мог скрыть проклятую рабскую татуировку.
Плотно поужинав в ресторанчике при гостинице, поднялся в номер и в блаженном расположении духа заснул.
Дреммы меня разбери, мне снилась Малика! Я раздевал ее, ласкал кожу, брал в самых изощренных позах, наслаждаясь ее томными стонами, и мне все было мало. Проснулся изрядно проголодавшимся, и этот голод стряпня поваров гостиничного ресторанчика утолить не могла.
Задумался. А так ли плохо мое положение? Ну да, будет у нее муж-эльф. Что я с остроухим не справлюсь что ли? Улица меня научила и посерьезней типов в бараний рог скручивать. А вообще другую тактику выберу, попробую с ним сдружиться. Он же привычный, что у женщины больше одного мужика, не должен быть против. Да к тому же по эльфийским традициям, он до самой свадьбы будет воздерживаться, потому как должен невинным явиться на церемонию. Вот и в толкую ему ересь какую-нибудь, вроде: “Ну понимаешь, ей же надо, а я — подневольный, вон, гляди, клеймо!” Так три месяца и продержусь. А там уже в порядке вещей будет, что к Малике в спальню заглядываю. Самое главное, я хочу к ней заглядывать и делать то, что во сне привиделось.
Нужно постараться за год выстроить все так, чтобы Малика после выхода срока рабского контракта оставила меня у себя. Пусть Нгави и занюханная провинция, но быть поверенным ментерии мне нравится гораздо больше, чем мальчиком для утех. В целом, решил, что стану помогать с налаживанием быта вверенной Малике провинции, возьмусь за дело, засучив рукава.
Вот только никак не ожидал, что все настолько плохо в этом забытом стихиями месте. До границы Радаридии и Нгави добирался в нанятом экипаже.
— Есть кто живой? — поинтересовался я, перейдя разделительную полосу провинций и заглянув в домик сторожевиков, которые, по идее, должны были следить за порядком на переходе. Правда только желающих наведаться в Нгави, кроме меня, не наблюдалось.
Честно сказать, не надеялся, что кто-то откликнется. Сторожка выглядела так, словно в нее лет сто никто не заходил: дверь заедала и скрипела, окна грязные, крыша кривая и покрытая местами мхом. Нежилой вид такой.
— Чаго нать? — послышался сухой старческий голос откуда-то из глубины домика.
— До центрального поселения Нгави добраться хочу, — все так же громко, прикидывая откуда говорили, сообщил я. — Мне бы транспорт.
Ко мне вышел старик, седой как лунь. Левый глаз у него был прикрыт, уголок губы с той же стороны смотрел вниз, видать перекосило его когда-то, да назад так и не выправилось.
— К порту чтоль? — удивился дедок. — И чаго тебя туда понесло?
— Я поверенный новой ментерии, — пояснил в ответ.
— Вона как! Поверенный, — протянул мужик. — Ну тады пошли, подвезу.
Он, прихрамывая, вышел из сторожки. Я — следом. Прошли к косому сараю, что стоял в стороне. Старик вывел оттуда тощую кобылу, что была запряжена в телегу.
— Повезло тебе, я сегодня в Раданидию ехать собрался, за зерном, а так бы пешком пришлось до самого порта шлепать, — говорил он, забираясь в телегу и беря поводья.
Мы ехали по ужасной ухабистой и почему-то, несмотря на жару, мокрой дороге. Поля вокруг были заросшими, очевидно никто не пахал и не сеял на них давным-давно. Проехали через селение, но жителей не встретили.
— А где все? — спросил я, глядя на домики, заросшие со всех сторон травой.
— Дык посбежали все, только вона у порта и живут еще, — ответил старик. — Монстры…
Следующие два часа ехали молча. Я обозревал окрестности и все больше впадал в уныние. Кругом оставленные поселения, покрытые тиной болота, разруха и запустение, да еще и тридцатиградусная жара.
— Тя к порту или в особняк менторский? — спросил дед, когда на горизонте замаячило море.
— В особняк, — буркнул я, с трудом прикидывая, как можно вернуть к жизни провинцию, в которой и жителей-то нет.
Место, куда привез меня старик, особняком назвать было сложно. Я бы назвал это место руинами торчащими в самом центре городка.
— И прошлые ментерии жили тут? — спросил я, удивленно.
— Ага, со двора зайди, там есть часть, что в порядке, — закивал мужик. — Я Галик, старший тута. Если надо будет чаго, приходи к порту. Там увидишь желтый дом. То мой.
— Спасибо, — отозвался я, стаскивая с телеги тюк со своими вещами, и отправился в указанном направлении.
Со двора особняк действительно выглядел получше. Центральная часть даже имела стекла в окнах и добротную крышу. И внутри все оказалось сносным: и мебель кое-какая была, и предметы быта. Жить можно, но не то, чтобы с комфортом. Ну что ж делать, раз впечатлить условиями не удастся, будем брать Малику радушием.
Времени было мало, однако я успел обойти городок. Вид у него потрепанный, но жизнь все же присутствовала. Нашел маленький рынок, где сумел закупить съестного на первое время, обработал местных, чтоб пришли встречать новую ментерию. Настрой у горожан был не из лучших.
— Ой, и эта усвистит, как только сможет! — махнула рукой хозяйка хлебной лавки, которой я рассказал о прибытии нового руководства провинции.
Чтоб склонить на свою сторону жителей, пришлось заручиться доверием нескольких не самых симпатичных, но несомненно влиятельных горожанок. Для этого пустил в ход главное оружие любого инкуба: собственную обворожительность, легкий флирт и прозрачные намеки на возможные удовольствия.
Короче говоря, когда к изрядно подгнившему, покрытому водорослями и ракушками причалу пришвартовался впечатляющий эльфийский корабль, новую ментерию встречала хоть и не толпа, но хорошая горсть благосклонно настроенных людей. Они даже фрукты и цветы принесли.
Я тоже оделся во все лучшее, как на праздник: нацепил самую приветливую улыбку и нарвал букет полевых цветов.
Как только ножка Малики коснулась деревянного настила, я зашагал к ней на встречу. Да, дреммы меня задерите, я был искренне рад ее видеть, хотел порадовать не только собственной выгоды ради.
Мы успели сделать по три шага навстречу друг другу к тому моменту, как за ее спиной появился разодетый и расфуфыренный эльф. Весь такой в камзоле, в кожаных наручах, с клинком, пристегнутым к поясу. Однозначно, именно он был женихом моей госпожи. Улыбка сползла с лица, захотелось выбросить цветы в воду, а лучше запихать в жопу этому остроухому засранцу. Я остановился на месте, как вкопанный. Почему?
Да потому что моментально понял, что Малика провела эту ночь не одна. Моя ведьма — МОЯ! — была с ним!
Да, инкубы могут видеть секс. Ну может это слишком сильно сказано, но доля истины в таком заявлении есть. Близость оставляет особый след на ауре, который легко узнается представителями моего рода. Это вовсе не значит, что, например, быстрый перепихон с сельской дояркой навечно впечатался в мою энергетическую оболочку. Такой след дольше трех дней не держится. Но у этих двоих он был яркий, свежий, пылал, как амбар с сеном, в который молния ударила.
— Это мне? — останавливаясь в полушаге и взглянув на цветы в моих руках, спросила Малика. Милая улыбка появилась на аккуратных, чуть полноватых губах госпожи.
— Да, — пихнул полевой веник ей в руки.
Во мне клокотала такая злость, какой я давно не испытывал. Я гневался даже сильнее, чем тогда, когда подписал проклятый рабский контракт.
Этот ушастый паскудник обскакал меня? Меня! Инкуба! Забрал сладкую девственность миленькой ведьмочки. Я ведь сам хотел! Убил бы!