Раз, два, три (СИ) - "Deiko". Страница 17

— Да приобнял бы хотя бы. Ну или…

— Занят он, — перебивает ее на полуслове Олег.

— Ааа, — опять тянет та. — Ну так сразу бы и сказал. А то мне же обидно, знаешь ли.

— Нормально, — пожимает плечами Олег.

— Да что нормально? Я зря одевалась что ли? Как-то не очень получается.

Олег делает очередную затяжку, стараясь слушать вполуха. Пока Белла продолжала нести чушь, Олег в какой-то момент поворачивается, вглядываясь в темноте в профиль девушки. Нос великоват. Губы тонкие, если бы не помада, то бросалось бы в глаза куда сильнее. Да и курила как-то нервно, дергано, что к образу совершенно не шло. Олег переводит взгляд на наманикюренные пальцы сравнивая эту руку с другой. Пальцы Сережи были длиннее, держали сигарету изящнее, да и курил он иначе — элегантно что ли. Олегу кажется, что сколько бы времени не прошло, он все равно будет залипать на то, как красиво выдыхает дым Сережа, медленно прикрывая глаза, растягивая губы в задумчивой полуулыбке.

— Эй, вот ты так бы клеился к кому-то, а тебя бы игнорировали, тебе было бы приятно? — противный голос тут же рассеивает картинку в голове.

— Вряд ли, — недовольно морщится Олег, то ли от уже действующей на нервы Беллы, то ли от самого вопроса, Он хмурит брови и, затянувшись в последний раз, кидает окурок в окно. Белла следует его примеру, а затем достает пачку и протягивает Олегу.

— Еще будешь? Вообще не могу без сигарет в последнее время, столько стресса, жесть.

— Не хочу, — кратко отвечает Олег. Девушка вновь обиженно вытягивает губы, берет сигарету только для себя.

— Ты всегда такой «разговорчивый»? — спрашивает Белла, чиркая зажигалкой. Олег только пожимает плечами, а затем наконец-таки отклеивается от подоконника, разворачиваясь.

— Эй, — в который раз обращается к нему девушка, заставляя Олега закатить глаза. Остановившись у двери, он разворачивается. — А с кем Сережа встречается?

И то ли никотин вперемешку с алкоголем окончательно ударяют в голову, то ли раздражение играет не последнюю роль, по крайней мере Олег сам не знает, зачем так отвечает:

— Со мной.

Толкнув дверь, Олег возвращается в комнату.

Уже почти полночь, когда они возвращаются домой. Дверь как всегда открывает Олег потому что Сережа может в таком состоянии зациклиться на повторах еще больше, пытаясь правильно повернуть ключ и они простоят в подъезде до утра. Первым делом Олег отправляется на кухню ставить чайник, чтобы привести замерзшего и все еще не совсем трезвого Разумовского в чувство. Раздевшись, Олег проходит на кухню, ставит чайник на плиту, в ожидании пока тот закипит, принимается убирать со стола оставшиеся еще после занятий невымытые кружки и тарелки, пока Сережа не увидел.

Олег напрягается, когда Сережа не выходит из ванной несколько минут спустя.

Подойдя к двери, Олег аккуратно стучит:

— Можно?

После небольшой паузы Сережа отвечает:

— Можно.

Шум воды слышно и за дверью. Разумовский стоит у раковины, держа руки под струей воды. Причем Олег подозревает, что процесс шел по десятому кругу.

— Сереж, — осторожно зовет он. Перебьешь Разумовского или разозлишь, так он начнет все заново, пока сам на себя злиться не начнет.

Сережа не начинает огрызаться или кидать в его сторону раздраженные взгляды, уже хорошо.

Подойдя ближе, Олег медленно подносит руку и перехватывает Сережины запястья. Не сжимая, не дергая, не давя — просто фиксируя на месте. Тот прекращает тереть ладони друг от друга, все также смотря вниз. Олег медленно протягивает руку, чтобы закрыть кран.

Повисает мертвая тишина. Разумовский молча стоит на месте, наверняка опять что-то про себя проговаривая, считая, стараясь прогнать навязчивые картинки или мысли, а потом просто кивает.

Убрав руку, Олег подает ему полотенце, дожидаясь, пока Сережа вытрет ладони, повесит его на место, а затем отходит в сторону, пропуская его вперед. Сережа как можно быстрее переступает порог, направляясь на кухню.

Сам Олег возвращается через пару секунд. Сережа уже достал чистые кружки из шкафа, и теперь ищет оставшиеся в шкафу со вчерашнего дня конфеты.

— Слушай, куда мы их положили? — уже совершенно нормально, словно ничего и не было, спрашивает он. — Хоть убей, не помню.

— Открой соседнюю дверцу, — подсказывает Олег. Пройдя к чайнику, он достает два чайных пакетика и принимается разливать по кружкам кипяток — не дай бог доверить эту работу Сереже: тот вечно все проливает, пачкает или ломает на кухне, потом судорожно убирая. — Если ты такой голодный, то может что-нибудь приготовить?

— Нет, спасибо, — улыбается Сережа, закрывая шкаф, и приподнимает пакет с конфетами. — Просто хочется немного сладкого.

— Твоей даме сердца сегодня тоже хотелось сладкого, а ты бесчувственный чурбан, — подкалывает его по-дружески Олег, приподнимая уголки губ.

— Ой, господи, иди на хрен, Олег, — состроив недовольную рожу, Сережа опускается на стул, закинув ногу на ногу и, берет одну конфету, кидая в рот. — А вообще ты же ей что-то сказал?

— Что блондинки не в твоем вкусе.

— Ну да, не особо, — виновато разведя руками, Сережа берет протянутую кружку. После холодной улицы, чай приятно согревает, голова гудит уже не так сильно. Сделав три глотка, Сережа ставит кружку на стол и тянется за еще одной конфетой. — Знаешь, я не особо умею говорить комплименты, выражать благодарность и хвалить, но мне правда очень хочется сказать тебе спасибо, — заправив прядь волос за ухо, Сережа опирается локтями на стол и подпирает кулаками подбородок, подаваясь вперед. — Ты ведь и без лишних слов знаешь, насколько я тебе благодарен? Правда? Абсолютно искренне и от всей души, Олеж.

— Пьяный ты, — мягко улыбается Олег, смотря на то, как Сережу все еще развозит.

— Само собой, — кивает Сережа. — Но это не отменяет смысла моих слов, напротив, — Сережа наклоняет голову набок. — Без тебя мне было бы гораздо хуже.

Это Олег знает. Как и знает, что как бы Сереже плохо не было и дальше, он его не бросит, у него же в жизни никого роднее не было.

— Без меня ты бы умер с голоду, — сделав вид, что не понял, что имел в виду Сережа, Олег чуть меняет направление разговора, выбирая тему более нейтральную.

— И это тоже, — кивает Сережа, а затем внезапно добавляет: — Люблю я тебя.

Олег усмехается, а в груди внезапно тяжело давит. «Совсем не так, как я тебя». Олег сидит на стуле, крепко сжимая пальцами кружку, думая, что ему самому скоро понадобится помощь психолога, потому что с Сережей он точно чокнется. Чокнется, если так и не поцелует, если так ни разу и не коснется губами этой впадинки меж ключицами, если так и не пройдется руками по этому телу — «Разумовский, ты хоть представляешь, насколько ты красивый? Живой, яркий, господи, больной на всю голову, но такой любимый и свой». Олегу кажется, что он сейчас либо умрет от разрыва сердца, которое стучит как бешеное, либо резко выйдет с кухни, либо подастся вперед, целуя Сережу, вжимая в спинку стула, пусть тот будет его отталкивать и вырываться. Вместо этого несколькими крупными глотками Олег допивает чай, а затем поднимается и, подойдя к Сереже, наклоняется и обнимает, поглаживая по волосам. От Разумовского пахнет дешевым вином, сигаретами и чем-то сладковатым, и Олег делает глубокий вдох, успокаиваясь, а заодно фиксируя в памяти каждую деталь. То, как Сережа, не отрицающий лишь его прикосновения, льнет к нему в ответ, то, как он отчаянно впивался пальцами в его плечи.

— Ложись спать, — мягко произносит Олег. — Я все уберу.

Когда Сережа уходит, Олег еще с пару минут молча стоял, переваривая все, и лишь затем опускает посуду в раковину.

========== F 63.9 ==========

Утром Сережа просыпается кое-как. Долго мычит, натягивает на голову одеяло, ворочается и наотрез отказывается вставать. Так что когда Олег все же распинывает его, то Сереже приходится носиться по квартире с сумасшедшей скоростью, чтобы не опоздать на первую пару.

Самому Олегу ко второй, поэтому он не торопясь пьет кофе и приезжает в универ аж за полчаса до занятия, так что даже остается время покурить на парапете.