Кровь моего монстра (ЛП) - Кент Рина. Страница 61

Жестокая ухмылка приподнимает уголки его губ.

— Если ты находишь утешение в этих иллюзиях, то продолжай верить им, но реальность такова, ты моя, и я могу делать с тобой все, что мне захочется. Ты моя гребаная собственность, Саша. Это понятно?

Горячая влага щиплет уголки моих глаз, но я отказываюсь показывать ему, какой вред наносят мне его слова. Хотя я всегда знала Кирилла как методичного, хладнокровного монстра, я впервые вижу это воочию. Все, что произошло в прошлом, и то подобие безопасности, которое я чувствовала в его объятиях, было не более чем моим принятием желаемого за действительное. Он всегда думал обо мне только как о чем-то, чем он может владеть. Дополнение к его коллекции. Я ни в коем случае не являюсь частью его амбиций. Черт возьми, с таким же успехом я могла бы быть игрушкой, с которой он тратит время, пока не займет должность, над получением которой он работает.

      — Я не твое что-то — говорю я со спокойствием, которого не чувствую. — И я, конечно, не твоя.

Мускул на его челюсти напрягается, а глаза за стеклами очков темнеют.

— Это потому, что ты уже принадлежишь кому-то другому?

— Кому-то другому?

Между нами повисает долгая пауза, пока тусклый свет от прикроватной тумбочки отбрасывает тени на его резкие черты.

— Я продолжаю с того места, на котором остановился ранее. Мне нужно имя.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Мне нужно имя человека, с которым ты ранее разговаривала по телефону.

Мое сердце бешено колотится, и я думаю, что Кирилл мог бы вскрыть мою кожу, чтобы получить ответы. Я должна постоянно напоминать себе, что каким бы благочестивым он был, это не то, что он на самом деле может сделать.

— Эта часть моей жизни тебя не касается — говорю я просто, достаточно тихо, чтобы слова прозвучали как мольба.

— Имя, Саша. Я не буду повторяться в другой раз.

Я поджимаю губы.

Напряжение волнами исходит от Кирилла, усиливаемое его крепкой хваткой на моих запястьях. На мгновение мне кажется, что он сломает их или что-то в этом роде, но потом он поднимает меня за них. Я ошеломленно замолкаю, когда он отпускает мои руки, снимает куртку и расстегивает рубашку. Пуговицы рассыпаются по кровати и скатываются на пол.

Мои груди покалывает под бинтами, а соски твердеют, превращаясь в болезненные бутоны.

Должно быть, со мной что-то не так, потому что, хотя я знаю, что он сумасшедший, мне все равно нравится его грубая сторона. Часть меня жаждет этого, в то время как другая часть боится этого. Факт остается фактом: если это отвлечет его мысли от текущей темы, то все, что я могу сделать, это позволить этому случиться. Вскоре после этого мои бинты исчезают от быстрого движения его сильных жилистых рук. Мои груди свободно подпрыгивают, а соски пульсируют от желания.

Затем он расстегивает мой ремень и стягивает с меня брюки и трусы, так что я сижу на кровати совершенно голая.

Это не первый раз, когда я обнажаюсь перед ним, но я все еще испытываю укол сомнения рядом с ним. Я всегда хотела, чтобы кто-нибудь, кто угодно, увидел во мне женщину. Конечно, я не подписывалась на то, чтобы быть этим бесчувственным монстром, но так случилось, что он единственный, кто раскрыл мою личность.

И по какой-то причине я хочу быть красивой для него. Я хочу, чтобы он целовал меня так, словно не может насытиться мной, как он это сделал на днях в своем офисе. Мне нравится, когда Кирилл целует меня. Это единственный раз, когда он чувствует себя больше человеком, чем чудовищем.

Мои мысли разбегаются, когда он хватает меня за запястье и стаскивает с кровати. Я спотыкаюсь и чуть не падаю, но его хватка удерживает меня на ногах. Мне приходится бежать трусцой, чтобы поспевать за его широкими шагами, когда он ведет меня в ванную комнату.

Яркий белый свет ослепляет меня, когда в поле зрения появляется сверкающая мраморная стойка и гигантское зеркало. Он толкает меня к раковине и встает позади меня с жутким видом Мрачного Жнеца.

Его глаза вспыхивают пугающим темно-синим цветом, напоминающим разъяренный океан. Я даже не сосредотачиваюсь на том факте, что я совершенно голая, в то время как он полностью одет. Все, что я вижу в зеркале, это воплощение насилия.

Он отпускает мое запястье только для того, чтобы обхватить мое горло сзади. Хватка настолько крепкая, что я встаю на цыпочки, но она не предназначена для того, чтобы украсть мое дыхание.

      Это захват контроля. Так я точно знаю, что именно он главный в этой ситуации. Его вторая рука скользит по моему бедру, оставляя мурашки по коже, затем исчезает между моих дрожащих бедер. Два его пальца проникают в мое ядро, и я замираю. Моя кожа краснеет, и я вынуждена видеть каждую деталь своего смущения в зеркале перед нами. Я вынуждена видеть два белеющих шрама на моем боку от расправы и уродливую дыру в плече от выстрела. Когда я пытаюсь переключить свое внимание на пол, Кирилл хватает меня за шею и поднимает ее вверх.

— Ты будешь наблюдать, как я владею каждой частичкой тебя, чтобы ты поняла, что ты полностью моя.

Он вводит третий палец, растягивая меня так сильно, что я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме его прикосновений. Он просовывает свои пальцы внутрь меня, и взрыв удовольствия захлестывает меня. У меня подгибаются пальцы на ногах, а сердце бьется так быстро, что становится страшно.

Темп Кирилла граничит с безумием, когда он вонзает в меня свои пальцы с повышенной интенсивностью. Мои глаза наполовину закрываются, и я хочу отвести взгляд от шторма, который вот-вот поглотит меня, но я не могу.

Чем дольше я поглощена его ледяным взглядом, тем больше у меня кружится голова. Он дразнит мой клитор двумя умелыми движениями, и мне конец. Я кончаю с глубоким стоном и упала бы вперед, если бы не хватка Кирилла.

— Вот именно, Солнышко. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. — его голос с хрипом обрушивается мне на ухо, прежде чем он прикусывает плоть.

Мои бедра дрожат, и оргазм, кажется, усиливается и растягивается как по продолжительности, так и по интенсивности. Как будто его слова - это афродизиак.

И может быть, я слишком привыкла к тому, что он называет меня своим солнцем.

Зачем монстру солнце?

Его рука исчезает у меня между ног, и прежде чем я успеваю оплакать потерю, он расстегивает ремень, и я чувствую, как его эрекция касается моего зада.

Дрожь проходит сквозь меня, когда его член прижимается к моей ягодице. Один раз, второй.

Удовольствие, которое, как я думал, наконец-то померкнет, поднимается и растет.

Я ахаю.

— Кирилл...

— Меня так и подмывает засунуть свой член в эту дырочку. — он снова упирается своим огромным членом в мою задницу. — Я бы трахал тебя, пока ты не поймешь, что каждая частичка тебя принадлежит мне. Не кто-то другой. Я. Это моя задница, моя собственность. Блядь, моя.

Моя рука находит его бедро, и я пытаюсь оттолкнуть его, но он заламывает мои запястья за спину и обеими руками обматывает их своим толстым кожаным ремнем. Я совершенно неподвижна и не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Затем его пальцы возвращаются к моему горлу.

— Но сегодня вечером... — он просовывает свой член мне между ног. — Я начну с твоей киски.

Он толкается внутрь, и я задыхаюсь, когда боль взрывается во всем моем естестве. Кирилл просто слишком огромен, и, несмотря на оргазм, который я только что испытала, мне больно ощущать его всего в себе.

— Ты такая тугая. Ммм. Так чертовски правильно. — его ворчание наполняет мои уши, и, хотя это причиняет боль, я пытаюсь попасть в ритм.

Мне не нужно долго стараться.

После нескольких толчков удовольствие начинает воевать с болью, и мои стоны эхом разносятся в воздухе. Кирилл обнимает меня за шею, чтобы заставить посмотреть в зеркало.

Я поражена открывшимся передо мной зрелищем. Он выглядит больше, чем жизнь позади меня, и ничем не отличается от зверя, который пожирает меня живьем. Моя кожа потная, раскрасневшаяся и подстроенная под его ритм.