Оболочки (СИ) - Никонов Андрей. Страница 44

Из последних сил я оттолкнулся от кресла с мёртвым Велесовым, потом, пролетая через центральную секцию – от какого-то шеста, чудом попал в створку люка, не задев края, и оказался в открытом космосе. Помнится, первым космонавтом, который это сделал, был Леонов, но уверен, у него не было дырки в скафандре и двух трупов за спиной.

(33). Сторона 1. 04 июня, четверг.

– Я верю, друзья, караваны ракет, – напевал Димка, водя кисточкой по доскам, – промчат нас вперёд…

На ступеньках крыльца сидела Вика и лопала макароны с мясом. По мнению Куприна, могла бы и помочь, а то заехала как к себе домой, да ещё хахаля привела. Ладно Вадик, друг детства, на него колбасы не жалко, а эта здоровая кобыла вообще, считай, посторонняя.

– Мама выслала посылку с дома, - тут же попыталась реабилитироваться кобыла. – Кабанчика они забили, полтушки тебе, Вадя в воскресенье со станции заберёт. Сало умеешь солить? Нет, лучше тушёнки понаделай, она у тебя вкусная получается.

Вот что бы ни думал один человек о другом, похвала, пусть даже самая незначительная, способна изменить отношение в лучшую сторону.

- А вот огурцы ты консервировать не умеешь совершенно, - тут же отыгралась Вика, похлопав по практически пустой трёхлитровой банке, стоящей рядом с ней, - они у тебя мягкие становятся и прокисают. Попрошу маму тебя научить.

- Это привкус такой от консерванта, я туда формальдегид добавляю, чтобы долго не портились, - Дима поскрёб кистью по донышку банки, оценил оставшийся фронт работ и вздохнул. Оставалось ещё столько же, на три банки краски. – Трупы по два года лежат, и как новенькие, а уж овощи могут хоть сто лет храниться.

Девушка поперхнулась – несколько неудачных огурцов она только что схомячила. Лицо слегка позеленело, того и гляди макарошки начнут решать, выходить обратно или нет. Положение надо было спасать.

- Там его немного совсем, ложка на литр физраствора, - молодой человек залил кисть уайтспиритом, - и я новый беру, а не использованный. Хотя иногда приходится и…

Это он сказал в спину Вике, которая бросилась внутрь дома, благо туалетов там было в достатке.

- Огурцы ей мои не нравятся. Вот коза. И чего я такой бесхарактерный, другой бы выгнал всех, и жил один, как король, а у меня вечно проходной двор.

Насчёт проходного двора он не преувеличивал, вместе с Вадиком подтянулись и его друзья из полиции, и теперь участок Куприна превратился в центр местного досуга. Полицейские были ребятами хорошими и без закидонов, а что пили как в последний день, то выпивку всегда приносили с собой, и долго не засиживались – в одиннадцать поднимались и уезжали в клуб, догоняться, и Вика с ними, точнее, с Вадиком. Но до одиннадцати к работникам правопорядка подтягивались соседи из недавно приехавших – узнать, что и как в городе творится. С некоторыми Димка раньше просто здоровался, а оказалось, отличные люди, культурные и отзывчивые, один, который через три дома, машину грунта за так подогнал, а другой – бульдозер разравнять. Пьяных драк не наблюдалось, гости за собой убирали и хозяина не объедали, даже наоборот, старались подкормить. Димка отказывался, а вот Вика – нет. Она вообще вела себя так, словно дом принадлежал ей, вплоть до того, что каждый день его вылизывала до последней пылинки. Девушку как подменили, в отсутствие матери, Светланы Вадимовны, она словно эстафету переняла и практически копировала тётю Свету во всём, даже телефон почти забросила.

- Пигалица ещё, но хозяйственная, - сказала на это Алиса, - если не шкурный интерес, посоветовала бы тебе к ней приглядеться, с такой как у Христа за пазухой жить будешь, сыт, напоен и обхожен. Не то что со мной.

Тут прямо в точку вышло, готовить, убираться и вообще по дому что-то делать Нестерова-один отказывалась категорически, припечатав, что это «не её». Но Дима раньше сам как-то справлялся, один, без баб, и не собирался свою жизнь менять. Вика, Вадик с друзьями-полицейскими – это временно, как и посиделки по вечерам у мангала. Точнее у двух – одного уже не хватало на всех. Зато космос, это навсегда. Или медицина.

Раздался звонок в калитку, наверное, один из гостей что-то забыл. Димка посмотрел на дверь – Вика как скрылась, так и не показывалась. Потом на испачканные краской руки. Вздохнул, и пошёл открывать.

На дорожке стояла Майя Кудельман.

- Привет, братишка, - сказала она, - посоветоваться надо,

- Проходи, - Дима пропустил девушку, прикрыл за ней створку, - что-то случилось?

- До стула доберусь, расскажу.

Майе пришлось подождать, пока Димка протрёт руки подсолнечным маслом, потом смоет с жидкостью для мытья посуды, но когда он начал кремом руки мазать, не выдержала.

- У тебя скоро сиськи вырастут, кремами пачкаться, - она положила на стол кулаки без следов маникюра, - где твой гарем?

- Одна блюёт, другая на работе, - Куприн уселся напротив. Насчёт сисек он тоже мог бы пошутить, но не стал.

- Это хорошо, - Майя отчего-то вздохнула, замялась. На неё это похоже не было. – Ты только не пугайся.

- Ладно, - Димка внутренне напрягся, разговоры с таким началом всегда означали, что пугаться есть чего.

- Короче, задержка у меня. Чего вылупился? Мы с тобой, между прочим, сексом занимались, от этого всякое случается, от ЗППП до детишек. Две недели, если что.

- Что?

- Задержка, дебил.

- Может, стресс или из-за удара током? – фельдшер припомнил всё, что знал о гинекологии и акушерстве. Немного, этот курс им в училище читал один пенсионер, которому на знания студентов было наплевать. – Мы ведь предохранялись.

- Угу, я вот тоже надеялась, что просто витаминов не хватает, а вчера вот решилась, - и она бросила на стол трубочку с пластиковым окошком, в котором виднелись две фиолетовые полоски. – Сразу отвечу на вопросы в твоих испуганных глазах, анализ на ХГЧ я сегодня с утра сделала, там сотня. В общем, поздравляю вас, Дмитрий Куприн, наклепали очередного Нефёдова, перекос, так сказать, хреном своим исправили между семейной рождаемостью и неестественной убылью. Папашка с того света, наверное, порадовался, уж очень внуков хотел.

(34). Сторона 2. 06 июня, суббота.

– О мёртвых плохо не говорят, но за самоуправство его бы судить и за ненужное геройство, – инженер станции «Заря-11» Валерия Шацкая, для Соболева просто Лера, сидела, пристегнувшись к своему креслу, а я висел напротив, – не взял запасного пилота, сам полез чёрте куда, а всё из-за второй звезды, на грудь и на погоны, хорошо что всё обошлось для других. Эх, Владик, Владик, мы ведь с тобой его знали как облупленного, столько лет вместе, помнишь, какой он был? Последнюю рубаху готов был отдать, если друг попросит, за нас горой стоял перед кем угодно, настоящий командир и боевой товарищ. Да что там, ближе не было никого. А потом что-то надломилось, когда Светлана погибла, что-то надорвалось в нём, и так и не выправилось. Давай, Коленька, помянем его, солнечного человечка, друга из нашего прошлого, пусть земля пухом ему будет и царствие небесное.

Она достала откуда-то снизу бутылку коньяка, шприцем набрала пятьдесят граммов в одноразовый пакетик, протянула мне, второй шприц вставила в рот и нажала на поршень. Как будто застрелилась. Я выдавил пакет, стараясь не упустить ни капли – они потом куда только не залетают, но одна всё-таки вырвалась. Против Владлена Велесова я ничего не имел, то, что он Соболеву подгадил, или ещё кому, меня это не касалось, поэтому помянул генерала с чистым сердцем и даже удовольствием, коньяк пошёл легко и мягко, не то что больничный спирт. Шацкая одним шприцом не обошлась, и слёз не скрывала, вот только особой грусти в её глазах не было.

– А Нестерова твоя – молодец. Молоко на губах не обсохло, но справилась, автоматика автоматикой, удержать два челнока, да ещё одного полумёртвого разгильдяя, это подвиг. Я поначалу думала, папаша её сосватал, чтобы ракету на грудь получила, а эта деваха всех вас за пояс заткнула. Да ладно, я ж понимаю, если бы не потеря воздуха, ты бы и сам справился, но что есть, то есть. Пусть на Земле решают, а я бы ей представление к награде написала.