Дыши со мной (СИ) - Обр Ольга. Страница 32

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает с видимым спокойствием. — Голова не болит после вчерашнего? — хочет знать, не били ли меня. Качаю головой, всё в порядке. Джавад привлекает моё внимание, намекает, что я ещё не всё сказала.

— Нейт, за Эриком придут, чтобы привезти его ко мне. Отдай, пожалуйста, без вопросов. Как Дольче. И все документы тоже отдай, они в сейфе, — друг хмурится, но кивает. Дольче он называл свою первую машину, которую просто обожал. И ни разу не пустил меня за руль, паршивец. Он вообще к своим тачкам трепетно относится и не даёт никогда и никому, даже мне. Джавад кивает на телефон, пора прощаться. Подношу указательный палец к виску, затем перевожу его на Нейта. Старый жест. Сначала мы пользовались им для своих игр, потом, когда выросли, это стало что-то вроде шутки: «Я знаю, что в твоей голове. Ты — это я». Это самое близкое к признанию в любви, что когда-либо было между нами, у Нейта весьма специфический диагноз, ему сложно выражать свои чувства.

— Никаких дебильных бабочек, Нейт. Я буду скучать.

— Даже у роботов бывают бабочки, Мари, — прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Более идиотской ситуации для этих слов придумать невозможно. Если только наша такая же нелепая свадьба. Как давно он определил это чувство? — Давно, — он считывает мои мысли легко, как и всегда. — Не беспокойся об Эрике, я сделаю всё, как ты просила.

И я знаю точно, что у моего сына будет лучший отец, какого только можно пожелать. Киваю и сбрасываю звонок. Джавад забирает телефон и выходит молча. Поспать что ли?

Но сон не приходит. Лежу и размышляю о Нейте. Алекситимия — так это называется. Расстройство аутичиского спектра, когда человек не различает свои чувства, зачастую не может отличить чувства от сиюминутных эмоций. Из-за этого многие считают Нейта высокомерным убл***ом. Но он прекрасно научился маскироваться, там где большинство людей понимает, что чувствует собеседник, интуитивно, мой друг вычисляет при помощи логики и выдаёт соответствующую ситуации реакцию, зачастую даже не испытывая необходимого чувства. Я, пожалуй, единственный человек, кроме его родителей, который в курсе этой маленькой особенности. Но диагноз не значит, что он не чувствует ничего. Это как насморк, с его слов, просто чувства трудно различимы и ощущаются скорее как физиология. Перехватило дыхание — страх, жар в груди — злость и тому подобное. Теперь вот и бабочки… Старая шутка про любовь. Мне жаль, Нейт.

КИРАМ

Palaye royale — Anxiety

— Ты ох**л? — просыпаться от такого вопроса, мягко говоря, неприятно. Взял трубку на автомате, даже не посмотрев, кто звонит. Бросаю взгляд на часы — пять утра. Мозг включается резко. Если Джонсон звонит с наездами в такое время, это не значит ничего хорошего.

— Что случилось? — рано же паниковать, да?

— Арафат, сука, скажи, что это ты сделал, я просто приду, убью тебя, и мы с этим покончим.

— Сделал что? — кажется, самое время паниковать. Сердце сжимается от страха. Джонсон выдыхает, пытается успокоиться.

— Значит не ты. Дай мне номер своего отца, — требует, не объясняя ни черта.

— Не раньше, чем ты скажешь, что произошло, — я уже понял, но необходимо подтверждение.

— Мари увезли, на машине без номеров, тачку нашли недалеко от аэропорта. И по удивительному стечению обстоятельств, сегодня ночью из Кио вылетел твой брат. Где моя жена, Арафат?

— Они не сделают ей ничего, — это я сейчас его успокоить пытаюсь что ли? Мужика, который забрал мою девочку. Или себя? Ведь не сделают же?

— У тебя время до вечера, иначе всё, что я нарыл, пойдёт в дело. И номер отца, сейчас же, — Нейт бросает трубку, а я не знаю, что делать дальше. Если пойду к отцу, это конец, он снова посадит меня на крючок. По логике надо выжидать, его ход первый. А там уже покерфейс и можно поднимать ставки. Но ждать невыносимо. Я совсем не уверен, что Джавад ничего не сделает ей. Скидываю Джонсону телефон отца, пусть пытается, мне пока нельзя. Сам иду в ванную, умываюсь ледяной водой, чтобы хоть немного привести в порядок мысли.

И отец объявляется гораздо раньше, чем я ожидал, видимо Джонсон и его достал.

— Что происходит, Кирам? — спрашивает строго. — Почему мне звонит не понятно кто и спрашивает про твою бейгали? — судя по его голосу, он в искреннем недоумении. Но верить ему рано.

— Нейт потерял Мари, думает, что это твоих рук дело, — говорю как можно спокойнее, стараясь не выдать свою заинтересованность. — Он и мне звонил.

Отец хмыкает. Не верит в мою беспристрастность. После минутной заминки сообщает:

— Я не отдавал такого приказа, Кирам. Будь у меня через два часа.

Само собой. Но говорить это уже некому, гудки. Выходит, я был прав, и Джавад ведёт свою игру. Собираюсь быстро, бужу Джамиля — не знаю, как долго мне придётся отсутствовать, надо взять его с собой. За рулём есть время прикинуть варианты. Он хочет всю империю, не только её часть. И, скорее всего, его поддерживает кто-то со стороны, один он бы не рискнул. Судорожно вычисляю, кто бы это мог быть. Фархаты? Маловероятно, не того полёта птица. Кто? У меня несколько предположений и ни одно мне не нравится. Хорошо хоть Джамиль спит на заднем сидении, ещё и его расспросов я бы не выдержал.

Отец тоже не весел, судя по всему, ему уже напели, кто стоит за братом.

— Нельзя верить никому, сын, даже ближайшим друзьям, — говорит он после того, как выдаёт мне имя сообщника Джавада. — Он ещё летит, нам остаётся только ждать. Дай ему поверить, что он в дамках, не бери сразу, — киваю согласно. Это будет чертовски сложно, но по-другому никак. Если взять его сразу у самолёта, у нас не будет никаких доказательств на руках. А просто ликвидировать его мы всегда успеем. Прости, солнце, тебе придётся потерпеть.

МАРИ

Город 312 — Помоги мне

Время тянется бесконечно в одиночестве и без малейшей связи с миром. Чтобы не сойти с ума, начинаю продумывать сюжет книги, которую планировала написать. Мысли, впрочем, всё время соскакивают с неё на то, что творится за дверями моей весьма комфортной одиночки. И даже не за дверями, а там, за семь тысяч километров. Эрик, Нейт, родители… Мне не хочется верить, что не увижу их больше никогда. Проходит три безумно тоскливых дня ожидания, прежде чем дверь впускает не молчаливого угрюмого парня с подносом, а Кира. Он мрачен и холоден, оглядывает меня цепко. Заметив синяк на скуле, крепко стискивает зубы, но молчит. Синяк оставил Джавад сегодня утром. Психовал, узнав, что компромат на него был обнародован, и кроме незаконных поставок оружия на запад его теперь обвиняют ещё и в похищении человека. Это хорошие новости, значит, он не дотянется до Эрика. Я всё ещё в платье, в котором была в клубе, и всё ещё босиком. Вероятно, выгляжу так себе. Кира такие мелочи не волнуют, подходит и обнимает порывисто.

— Я не отпущу тебя больше никогда, — так и знала. То, что он здесь, одновременно вызывает и радость, смешанную с облегчением, и злость — если бы не он, я бы в такой ситуации не оказалась.

Заметив, что я без обуви, хмурится, подхватывает на руки и несёт прочь из стоящей уже поперёк горла комнаты. Когда спускаемся по лестнице в гостиную, навстречу нам бросается Дина, со слезами на глазах:

— Мари, я не знала! Прости! — она тоже замечает мою красивую нежно фиолетовую щёку и останавливается в шоке. — Это Джавад? — спрашивает дрожащим голосом. Мне остаётся только кивнуть.

— Дина, я приеду вечером, и мы всё обсудим, — не даёт ей больше сказать ни слова Кир. Уносит меня в машину, чтобы увезти куда-то, я даже не хочу знать куда.

— Дай мне телефон, — прошу, как только он садится за руль.

Смотрит исподлобья, раздумывая над моей просьбой, но в итоге выдаёт требуемое. Нейт обнаруживается в недавних контактах, неудивительно.

— Да, — его голос непривычно злой.

— Это я. Со мной всё в порядке.

Кир ухмыляется, а Нейт тут же меняет интонацию:

— Мари, — берёт паузу. — Когда домой?

Переадресовываю вопрос Киру, но тот упорно молчит, глядя исключительно на дорогу. Кто бы сомневался.