Дыши со мной (СИ) - Обр Ольга. Страница 34

Ну, если настаиваешь. Велено привести живым, насчёт целостности шкуры никто не уточнял. Он хороший боец, но как ни крути, уступает мне, как минимум в скорости реакции. Поэтому буквально с пары ударов отправляю его в нокаут. Даже жаль, что так быстро вышло. Парни грузят так и не пришедшего в себя брата в машину, чтобы отвезти в дом суда, я должен сопроводить, хотя безумно хочется остаться и найти Мари. Вся эта возня со сдачей в руки правосудия занимает несколько часов, параллельно оформляются документы для моей девочки — Анна Мария Джонсон отправляется на тихое кладбище в пригороде Палеры, на смену ей приходит Марьям Арафат. Для родственников готовятся официальные соболезнования и убедительные доказательства гибели, гораздо более убедительные, чем в прошлый раз, с официальной экспертизой тела и фотографиями.

Не представляю, как буду объяснять ей всё и даже не хочу об этом думать. Вернувшись в дом Джавада, начинаю поиски, риад огромный, гостевых спален до хрена. Наконец, нахожу закрытую. Я сегодня поразительно торможу — надо было сразу опросить парней Джавада, но их уже увезли. Требую у заплаканной Дины ключи — она не понимает, что происходит и смотрит на меня испуганно, как и Мириам. Ещё и с этим разбираться — я теперь обязан позаботиться о женщинах и детях брата. Мари радует невероятным спокойствием и огромным кровоподтёком на щеке. Мало я Джаваду врезал, оказывается. Я не знаю, что сказать ей, поэтому молчу. Изначально собирался отвезти её в риад, но нам надо поговорить, и я надеюсь, что на своём любимом пляже она воспримет то, что я хочу ей сказать спокойнее. Не изменяя себе, начинает с главного, и главное сейчас не я и наш разговор, конечно. Требует у меня телефон, звонит Нейту, я прекрасно слышу его голос. Заявляет, что с ней всё в порядке. Поэтому не стала звонить по видеосвязи, не хочет расстраивать? У меня плохие новости, расстроиться Джонсону сегодня придётся, так или иначе. Его жена в это воскресенье умерла. Он долго матерится, когда выдыхается, сообщаю ему, что Мари не вернётся. Никогда. В салоне повисает тишина. Мари заговаривает с ним и в её голосе слышны слёзы. Она всё понимает. Напоминает ему о чём-то из их прошлого, это бесит. То, что у них этого совместного прошлого гораздо больше, чем у нас с ней. Надоело. Отнимаю у неё телефон и выключаю к чёрту. Сначала наш разговор, потом договорят. В последний раз. Я итак делаю это на собственный страх и риск.

— Я жалею, что не сбила тебя тогда, — заявляет устало, и она действительно имеет это в виду, говорит не со злости или от обиды. Просто озвучивает мысль, к которой пришла осознанно.

— Я тоже, — всем было бы гораздо проще, если бы меня не стало двадцать лет назад. Я устал от этой бешеной гонки не меньше, чем она.

У Мари довольно тяжёлая рука. Немудрено, она провела всю жизнь в обществе Нейта. Но я заслужил, мне явно не больнее, чем ей. Я не могу сказать ей, что таковы указания Мансура, но могу намекнуть, Мари легко решает подобные задачки. Называет мой дом клеткой. Пожалуй, так и есть. Жаль, она не понимает, что это клетка не только для неё, двухместная.

— Ты сейчас позвонишь Нейту. В последний раз. И пусть придерживается официальной версии, иначе она может стать правдой.

Но сейчас позвонить не выходит — нет покрытия, и мы сначала возвращаемся в город. Уже в риаде Мари закрывается в своей старой спальне, не хочет, чтобы я слышал их беседу. Пусть попрощается.

МАРИ

AC/DC — Highway to hell

Кир выдаёт мне телефон, как только мы заходим в риад, и я спешу скрыться в своей старой комнате. Я не была здесь сто лет и не скучала, несмотря на всю красоту этого дома. Нет у меня хороших воспоминаний, связанных с его оштукатуренными стенами. На сей раз звоню Нейту по фейстайм. Он выдаёт нечто нецензурное, как только видит моё нарядное лицо. Спешу убедить его, что это не Кир сделал. Хотя зачем? Столько всего хочется и нужно сказать, но начинаю, как водиться с самого важного:

— Нейт, потерять меня один из самых больших страхов Эрика. Ты же будешь с ним рядом?

— Мари — ты тупица, — говорит привычно вместо ответа. — Тебя не выпустят? — качаю головой.

— Это не Кир, Нейт, указание свыше. Подозреваю, что меня в данный момент хоронят, будьте готовы. И… не предпринимай ничего. Всем будет хуже. Сделай вид, что поверил. Пожалуйста.

Он кивает согласно, знаю, что уже начинает просчитывать варианты своих действий на будущее. Я прошу его поставить звонок на запись и оставляю сообщение для моего мальчика. Рассказываю, как сильно люблю его, прошу не закрываться от Нейта и всегда помнить, что тот его лучший друг. Главное наследство, которое я могу оставить своему сыну, не деньги, дома и машины, а мой друг. Покончив с этим, рассматриваю Нейта. Судя по его лицу, у него уж с десяток вариантов, как вытащить меня из Палеры. Но в ближайшее время ничего не получится, к гадалке не ходи. Если вообще получится. Права была Таяна, нагадывая моему мальчику двух отцов. И права была я, предполагая, что вторым будет Нейт. Интересно, она ещё выступает? Давно мы в том баре не были.

— Нейт, сходи в тот бар, где поёт Таяна, — говорю неожиданно даже для себя. — Пусть споёт тебе «Дорогу в ад», — и он снова кивает, как будто я ему даю серьёзное задание, а не несу чушь. — И насчёт бабочек и роботов. Ты чертовски прав, нам стоило пожениться сразу после школы, идеальнее тебя не бывает.

Он усмехается:

— Мы феноменальные тормоза, Мари, — и да, мы смеёмся, а что нам остаётся? Потому что осознавать, как мы затупили — весело, видеть выражение его лица — весело, просто быть вместе, пусть онлайн и вполне вероятно в последний раз — весело.

Мне есть, что сказать, как и ему, но у телефона неумолимо садится батарея — десять процентов, пять, два… «Сейчас вырубится», — предупреждаю вслух. Я люблю тебя. Хором, как обычно.

Апатия словно живёт в этих стенах, она накатывает на меня стоит мобильнику отключиться. Наверное, лучше сходить в душ, жить-то надо продолжать. Даже когда не особо хочется. Обнаруживаю в шкафу свои старые вещи, радуюсь, что всё ещё влезаю в них и отправляюсь в ванную. Затем иду на кухню, варю кофе. Всё вернулось на круги своя, может мне приснилось, что я возвращалась домой? Кир является откуда-то ближе к вечеру, когда я уже собираюсь ложиться спать. Как собираюсь, давно уже лежу с открытыми глазами не в силах уснуть.

— Пойдём, — протягивает руку.

Ясно, уединиться мне дадут. Мы идём на кухню, где меня кормят привезённым неизвестно откуда ужином.

— Дина передала, — нарушает тишину Кир. Что ж они все в моей голове копаются как на своём заднем дворе? — Я всё ещё люблю тебя, Мари, это не изменилось. И я не дам тебя в обиду.

— Знаю, — вот так коротко. Смотрю прямо, добавить мне нечего. Возможно, догорело. Может, просто шок. Время покажет.

КИРАМ

Sting — Fragile

Мне не хочется оставлять Мари одну, с другой стороны, она провисит на телефоне ровно столько, на сколько хватит заряда, пару часов точно. Поэтому еду в дом брата, надо обговорить с Диной и Мириам условия их дальнейшей жизни, вряд ли Джавад выйдет из этой истории сухим. Если вообще выйдет. Нет, мне не жаль его, он знал, на что шёл. Когда возвращаюсь, Мари лежит у себя в комнате, рядом на подушке разряженный телефон. Так предсказуемо. Главное сейчас не дать ей скатиться в депрессию, это у неё запросто выходит. Кормлю свою девочку ужином, показываю ей новые документы. Читает имя с усмешкой.

— Никак не пойму, в чём смысл этих карточек, — говорит с сарказмом. — Можно сделать одну на всех женщин Палеры. Или не делать вовсе, они так легко меняются.

— Какая из твоих фамилий тебе нравится больше всего? — она так часто их меняла. Смотрит, склонив голову к плечу.

— Бекерофф, — врёт, слышу. Но настаивать бесполезно, хотела бы сказать правду, сказала бы сразу. — Что ты хочешь услышать, Кир? Я безмерно любила и до сих пор люблю Алекса. Нейт — это моя жизнь, моё второе я, — конечно, она делает паузу, прежде чем сказать гадость. — Ты моя болезнь, Кир. Но твоя фамилия самая красивая, — с этого и надо было начинать, Мари.