Один-единственный (ЛП) - Хиггинс Кристен. Страница 45

— Как ее зовут? — поинтересовалась я

— Изабель.

Изабель. Над этим именем не пошутишь, это тебе не Фарра или Битси. Нетушки. Серьезное имя.

— И чем она занимается?

— Она студентка.

Однако! Не слишком ли юна? Студентка. Ну надо же. Какая банальщина: успешный взрослый мужчина разъезжает на красном кабриолете и вдобавок встречается с девушкой гораздо моложе него, демонстрируя неиссякаемую мужскую силу. А может, эта Изабель не настолько моложе. Может, она получает степень заочно.

— А где учится?

— В Нью-Йоркском университете. На первом курсе.

— Ник! — задохнулась я. — Первокурсница?! Это просто… неприлично. Извини. Ты встречаешься с восемнадцатилеткой? Она же вдвое младше тебя!

— Я в курсе, Харпер. Только мы с ней не встречаемся. Изабель — моя падчерица.

У меня отвисла челюсть, голова дернулась, самопроизвольно поворачиваясь к Нику.

— Ты женат? — проскрипела я.

— Осторожно! — вскрикнул он, затем последовал глухой удар, нас швырнуло вверх-вниз, Коко удивленно тявкнула, послышался свист, повалил пар, мотор заглох, и машина совершенно неэлегантно остановилась.

Тут небеса разверзлись, и на нас, словно гнев господень, обрушился град.

— Вот дерьмо! — заорал Ник. — Харпер, ты наехала на антилопу!

— Что? Ой, нет! — я схватила Коко, прикрывая ее маленькое тельце и морщась от лупивших по голове льдинок.

Извернувшись, Ник натянул складной верх «мустанга» и прикрепил его к лобовому стеклу. Град оглушительно затарахтел по крыше. Коко залаяла.

Я глянула на Ника.

— На антилопу? — пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной.

— Уже сбитую, — сказал он, сметая градины на пол.

— Она была уже неживая? Ты уверен?

— Вряд ли она прилегла здесь отдохнуть.

— На дороге?

— Нет, на небесах! Конечно, на дороге! Ты же наехала на нее! Забыла?

— Ладно-ладно, извини! У меня шок, только и всего. — Я запнулась. — Тогда почему машина заглохла?

— Откуда мне знать? Я и водить-то толком не умею.

— Хорошо, хоть это признаешь.

Ник мрачно зыркнул на меня, и тут я захохотала — безудержно, до визга, аж слезы из глаз брызнули. Он мотнул головой и тоже рассмеялся. Долгое время было слышно только барабанную дробь града по машине, перекатывающийся по бескрайнему небу гром, мои взвизги и чудесный, чудесный смех Ника.

Когда громыхнуло прямо над нашими головами, я слегка вскрикнула, а Коко из бесстрашного джек-рассела превратилась в робкую чихуахуа. Вероломная псина выбрала в качестве прибежища Ника, тычась ему в ребра и пытаясь найти в нем защиту от всех треволнений.

— Не бойся, цуцка, — сказал он, пристраивая к себе трусишку.

— Дай ей кролика, — посоветовала я, и Ник послушался, запихнув себе под бок мягкую игрушку. Коко умостилась у него под рукой и довольно вздохнула. Я ощутила секундную вспышку ревности. К собственной собаке. Да, я завидовала Коко, прижимавшейся к Нику, между тем как его умелые, красивые пальцы поглаживали ее с головы до хвоста, с головы до хвоста. Так. Хватит, Харпер. Образумься. У него есть падчерица. А значит, у него есть и жена.

Осмотрев горизонт на предмет смерчей, я ни одного не заметила, правда, видимость была ограниченной, поскольку град резко прекратился и припустил дождь. Он лил как из ведра, сбегая потоками по лобовому стеклу. Я прочистила горло.

— Так. Может, нам поискать канаву или другое укрытие в этом роде?

Ник на секунду открыл дверь, выглянул и снова закрыл.

— Думаю, нам лучше оставаться в машине. Аллея торнадо (26) ведь южнее, верно? Если выйдем, промокнем до нитки. И здесь не видно ни канав, ни мостов, ни других подходящих укрытий.

— Ладно. Тогда давай позовем на помощь?

— Неплохая мысль.

Я щелкнула крышкой своего телефона:

— Нет сигнала.

Ник тоже проверил мобильник:

— И у меня нет. Значит, переходим к «плану Б». Сидим здесь и дожидаемся «Детей кукурузы».

Его слова вызвали новый приступ дружного хохота.

— В этих полях должны водиться «Дети сахарной свеклы», — отозвалась я, вглядываясь в залитое дождем окно.

— Не так классно звучит, — сверкнул улыбкой Ник. Его глаза прищурились, сногсшибательные гусиные лапки обрамили их великолепные темные глубины. (Кошмар, что я несу, но этот мужчина всегда так действовал на меня). Он продолжал смотреть, продолжал улыбаться, и черт его дери… Мое лицо разгорячилось. И не только лицо. Женские местечки подобрались, коленки ослабли. Я села чуть ровнее, провела ладонями по обтянутому кожей рулевому колесу. Ливень немного стих, что обнадеживало.

— Итак, Ник, у тебя есть падчерица. Значит ли это, что у тебя есть и жена?

Он с минуту не отвечал, переключив внимание на Коко, которая, похоже, уснула. В небе грянул очередной громовой раскат, дождь чертил полосы на лобовом стекле.

— Была. Мы развелись.

Разведен. Дважды. Сначала я, потом супруга Номер Два. Зная Ника, ему это, наверное, было больно. Очень больно.

— Я так понимаю, она тебя старше, раз у нее дочь уже в университете. — А вообще-то, какая разница.

— Верно. Ей сейчас… сорок три? Да, точно.

— Как долго вы были женаты?

— Три года. В разводе почти четыре. — Ник посмотрел на меня, теперь уже без улыбки. — Ее зовут Джейн, она очень хороший человек. Работает в сфере финансов. Разошлись по обоюдному согласию. — Он сделал паузу. — Остались друзьями.

Я посидела, прислушиваясь к дождю, барабанившему по крыше автомобиля, осторожно сглотнула. Сперва я завидовала своей собаке. Теперь я завидовала его второй бывшей жене.

На мгновение я попробовала представить Ника своим другом в течение последних двенадцати лет. Несбыточно, но все же. Думать о нем без бритвенно-острой боли в сердце… это было бы здорово, слышать его смех, иметь возможность поговорить, обсудить текучку, встретиться за кофе. Я вообразила, как мы вдвоем идем под руку по улице — старые друзья, между которыми теплая и легкая привязанность. Ага, как же, размечталась.

Только удивительно, до чего сильно сжалось мое сердце от этой картины.

— Если она такой хороший человек, почему же вы развелись? — спросила я немного сдавленным голосом.

Ник несколько секунд не отвечал, но в конце концов произнес:

— Мы отдалились друг от друга.

Вот как. Клиенты не раз и не два давали мне подобное объяснение. Оно служило эвфемизмом для неверности, и, зная Ника, я готова была поклясться, что изменял не он.

— Но остались друзьями?

— Да. Изабель заслуживает большего, чем еще один исчезнувший отец. Джейн работает на Уолл-стрит, недалеко от меня. Нам хотелось решить все цивилизованно.

До чего же мудро и зрело. Ребяческая обида расцвела во мне ядовитым грибком. Наверняка они втроем обедают, ходят в музей Метрополитен, на игры «Янкиз» и тому подобное.

— Какая она, Изабель? — поинтересовалась я.

Ник просиял улыбкой, и моя глупая ревность вспыхнула снова.

— Она замечательная. Умная, общительная, невероятно милая. У нее великолепный голос. Ее группа прошлой осенью пела в Карнеги-холле. Вот. — Как всякий хороший отец, он открыл свой бумажник. — Фото со школьного выпуска. — Девочка оказалась очень славной: ярко-синие глаза, светлые прямые волосы, обаятельная, искренняя улыбка.

— Красивая, — честно признала я и для успокоения погладила Коко, но та даже не вытащила мордочку из согнутого локтя Ника. Предательница.

— Спасибо. Хотя я тут и ни при чем, — отложил он бумажник.

Мое сердце немного… саднило. «Не потому, — сказала я себе, — что Ник женился на другой (хотя мог бы и упомянуть об этом, верно?)». А потому что где-то существует ребенок (пускай почти взрослый), который любит Ника, не говоря уже о матери этого ребенка, которую Ник любил когда-то, а, может, и продолжает любить, но при этом, конечно же, не ненавидит.

Но я не скажу ни словечка на эту тему. Нет. Просто прикушу язык.

— Значит, ты и твоя бывшая жена… Джейн, правильно? — О да, у меня стальная решимость. Ник кивнул. Легкая улыбка на его губах отравленным дротиком впивалась мне в горло. — Вы с Джейн видитесь, ходите на концерты Иззи, вместе обедаете по воскресеньям и все такое?