Один-единственный (ЛП) - Хиггинс Кристен. Страница 66

Я судорожно вдохнула. Последний раз, когда мы были вместе, Ник обрушил на меня тонну планов. Помолвка, быстрая свадьба. Он нашел для нас квартиру и подписал договор аренды прежде, чем я успела на нее посмотреть, сообщив, что иначе мы упустим жилье. И разумеется, во время нашего брака все упиралось в его планы, его расписание, его карьеру.

В этот раз… в этот раз все должно было произойти по-другому. Последнее, чего бы мне хотелось — совершить ту же ошибку.

Ник вернулся к столику и сел на свое место. Его нога начала нервно дергаться.

— Все хорошо? — осведомилась я.

— Конечно. Все отлично. — Он замялся. — Помнишь проект для «Драхен»? — Я кивнула. — Управляющий компанией в городе. Пит умудрился договориться с ним о позднем ланче.

— Здорово, — ответила я.

— Я не иду, — сообщил Ник. Его коленка так и плясала. — Хочешь что-то заказать?

— М-м… нет. — Я снова глубоко вдохнула. — Ник. Тебе нужно… нужно идти. На ланч.

— Нет, — быстро ответил он. — Я сегодня с тобой.

— Нет, нужно. Это же важный для тебя проект. Твой шанс.

Он не ответил.

— Со мной все будет хорошо, — прибавила я. — Разве управляющий так часто бывает в Штатах?

— Нет, — признал он.

— Значит, нужно идти!

Ник просто поглядел на меня своими темными глазами, и, как всегда, время будто остановилось. Однако так только показалось — часы над нами тоненько прозвенели.

— У меня миллион писем без ответа, — продолжила я, — и, Ник, ты же очень хочешь заключить эту сделку. Так ступай. Ладно? Увидимся у тебя дома. — Я встала, поцеловала его в щеку и ушла.

ГЛАВА 22

Вернувшись в квартиру Ника, я взяла Коко на прогулку. Она ненавидела шум, и то отпрыгивала от бордюра, когда проезжала машина, то вздрагивала от звука тормозов или грохота отбойного молотка. Я сдалась и большую часть пути несла ее на руках. Наверное, она бы и смогла приспособиться, но мне казалось чересчур жестоким просить ее об этом. Коко привыкла к ветру, песку и соленому воздуху. Не к такому.

Дома я проверила свою почту, ответила на несколько писем, потом стала бродить по квартире, ощущая себя как спятивший зэк. Открыть шкафчик тут, ящик там. Две фото Изабель в рамочках. Еще одна — с Ником, Кристофером, Джейсоном и мистером Ловери. И еще — с Ником и Питером перед храмом. Скорее всего, японским.

На столе лежал ежедневник в кожаном переплете. Я его открыла. Забавно, что в наш век телефонов со всевозможными приложениями от массажа ног до разговоров с призраками Ник по старинке записывал свои встречи вручную. На прошлой неделе… крупным архитекторским почерком Ника было выведено «Свадьба К. и У». Позднее, тогда же — «Уэлен У., «Школа проектирования»».

На предстоящей неделе, судя по всему, он собирался в Дубай. Позже в этом месяце — в Сиэтл. На октябрь у Ника были намечены поездки в Хьюстон, Лондон и снова в Сиэтл.

Дела шли неплохо.

Я немного посидела в его кресле. Коко, чувствуя мою меланхолию, запрыгнула на колени и положила голову мне на плечо. Она вроде бы тоже грустила. Снизу доносился скрежет подземки, и моя собачка подрагивала от страха.

— Считаешь, они уже давно могли бы исправить тормоза, а, Коко? — спросила я, гладя ее по изящной маленькой спине. С этажа под нами доносились бодрые мелодии и приглушенные голоса — Иван смотрел мыльные оперы.

Некоторые вещи никогда не меняются, и речь тут не только о телевкусах Ивана. Бизнес Ника процветал; Господь свидетель, он тяжко трудился и заслужил каждую крупицу своего успеха. Иного я ему и не желала… и все-таки… и все-таки дела обстояли ужасно знакомо. Он хотел, чтобы я переехала в Нью-Йорк и подстроила свою жизнь под его. Снова. И то, каким образом он это упомянул, так легко и уверенно: «Ты могла бы в два счета сдать местный экзамен на право заниматься адвокатской практикой». Мы не знали, что случится на следующей неделе, однако он уже предположил, что я сожгу все мосты и вернусь в его город.

Да и ситуация с Крисом… тоже ничего хорошего не сулила. Ник умышленно скрыл кое-что, крайне для меня важное. Не без причины — я понимала его уверенность в том, что именно Кристоферу решать, делиться подобным или нет — и тем не менее. У всего этого был дурной привкус. Как он назначил встречу в Бисмарке, но не упомянул о ней, сделал всю поездку вроде бы спонтанной, а сам действовал по плану…

В сериале Ивана наступила рекламная пауза, и нам начали громогласно расписывать достоинства подгузников «Хаггис». Было так странно снова оказаться здесь, так сбивало с толку. Все то же, но иначе. Исчезла крохотная кухня, где мы с Ником разделили столько обедов, и где под скрип и шипение радиаторов я ждала его возвращения. Из гостиной пропал малюсенький альков, где Ник уютно устраивался перед компьютером в те редкие ночи, когда приходил домой раньше девяти-десяти часов. Растаяла наша старая спальня, где мы столь часто воевали. И все же мы находились здесь — то же здание, те же стены, тот же фундамент. Более глянцево, более изысканно — но то же самое.

И мы с Ником — те же.

Боже, от этой мысли я застыла как вкопанная. Осознала, что мертвой хваткой сжимаю кожаные подлокотники кресла Ника. Но сидя тут, одной в его квартире, было слишком легко вспомнить горькое одиночество прежних дней. Беспомощность, что я ощущала, становясь невидимкой для мужчины, который для меня дороже воздуха. Предельный ужас, парализовавший мое сердце, когда я наблюдала за тем, как он укладывает вещи. Я все еще слышала звяканье своего кольца о водосток, помнила обвиняющий взгляд задних фар такси, когда Ник покидал меня.

Звякнуло новое входящее сообщение. Резко выдохнув — видно, позабыла дышать, — я вытащила себя из кресла и взглянула на экран. Беверли. Я кликнула на сообщение, потом сощурилась, чтобы разобрать витиеватый розовый шрифт, который она всегда использовала.

«Приветики, сладенькая, как дела? Я тут самую чуточку о тебе волнуюсь, ты же пропала так надолго. Дай знать, где ты, ладно? Соскучилась по твоим хвостикам. Чмок-чмок. Беверли. Кстати, позвони, если можешь».

У меня сердце сжалось. Мы с Беверли никогда не были особенно близки, но с ее точки зрения ладили лучше, чем Джоан и Мелисса Риверс (40). Если она считала кого-то своим лучшим другом, то действовала соответственно, и, чтобы ее прогнать, понадобились бы команда быстрого реагирования и злющий бродячий пес. А сейчас Беверли приходилось иметь дело с невероятно упрямым мужем, твердившим ей, мол, все кончено. Бытие моей семьи, хоть и странное, последние двадцать лет было довольно стабильным… а теперь все снова рухнет.

Мне нужно ехать домой. При этой мысли глаза вдруг наполнились совершенно нежданными слезами. Я не хотела бросать Ника… но мне и правда был необходим шаг назад. Ника это не обрадует. Возможно, он взбесится, и у меня рвалось сердце от мысли о том, что я вновь разочарую его, уеду далеко от него. Я любила Ника — всегда любила, без сомнения. Но может… может, нам обоим стоит сделать шажок назад и подумать. Если мы собирались добиться успеха, нам следовало быть умнее, чем в прошлый раз. Не говоря уж о том, что у меня была семья, карьера, люди, которые ждали моего возвращения. Черт возьми, у меня был кактус.

Я вытерла глаза — проклятье, только гляньте, зарыдала уже второй раз за декаду, неужто чудеса никогда не прекратятся? Коко подняла милую маленькую головку и посмотрела на меня, словно подтверждала мои мысли.

— Пора домой, Коко? — прошептала я. Она лизнула мой локоть. Колотящееся сердце говорило, что я убегаю прочь… но иногда побег становится лучшим способом действия. Так или иначе, мне никогда не удавалось перебороть Ника. Да он мог продать дельфину плавательный бассейн.

Глубоко вдохнув, я быстро напечатала ответ мачехе: «Вернусь домой вечером, Бев. Позвоню попозже, ладно?». Потом кликнула на значок браузера и зашла на сайт «Экспедиа». Заказала билет на пятичасовой челночный авиарейс в Бостон, затем место на развалюшке, которая перенесет меня на остров. Отправила мэйл в офис. Упаковала одежду, отстраненно замечая, как трясутся руки. Поискала кролика Коко, которого та обожала прятать, чтобы я потом находила. Она трусила рядышком, не понимая, отчего я не могу просто вынюхать старую рваную игрушку.