Сёгун - Клавелл Джеймс. Страница 268

Ёсинака, назначенный дежурным офицером на этот вечер, подошел к ним.

– Прошу меня извинить, госпожа Тода, я согласен с этими двадцатью охранниками Анджин-сана. Это личное требование господина Ишидо. Извините.

– Если господин Ишидо беспокоится только о безопасности Анджин-сана, это можно только приветствовать, – торжественно ответствовала Марико, в глубине души не очень-то обрадовавшись.

Капитан серых получил распоряжение от Ёсинаки:

– Я отвечаю за Анджин-сана, пока с ним говорит госпожа Тода. А вы подождите снаружи!

– Извините, – твердо отвечал капитан серых, – У меня и моих людей нет другого выхода, как наблюдать лично.

Кири заявила:

– Я с радостью останусь здесь. Конечно, необходимо, чтобы кто-то здесь оставался.

– Простите, Киритсубо-сан, но мы должны присутствовать. Извините, госпожа Тода, – капитану, видимо, было неловко, – никто из нас не говорит на языке чужеземца.

– А мы и не думали, что вы столь невежливы, чтобы подслушивать. – Марико чуть не вышла из себя. – Но обычаи чужеземцев отличаются от наших.

– Серые должны повиноваться своему господину, – рассудил Ёсинака. – Вы были совершенно правы сегодня вечером, госпожа Тода: первая обязанность самурая – его долг перед сюзереном, и вы справедливо указали на это публично.

– Совершенно верно, госпожа, – с тем же чувством гордости согласился капитан серых. – В жизни самурая нет ничего выше.

– Благодарю вас. – Марико импонировало их отношение к долгу самурая.

– Нам следует уважать и обычаи Анджин-сана, капитан. – Ёсинака показалось, что он нашел выход. – Пожалуйста, пойдемте со мной. – Он привел их обратно в зал для приемов. – Пожалуйста, госпожа, пригласите Анджин-сана сюда и располагайтесь, – Он указал на возвышение в дальнем углу. – Охрана Анджин-сана останется у дверей и будет выполнять свой долг перед сюзереном, мы – свой, а вы сможете говорить сколько пожелаете согласно обычаям Анджин-сана.

Марико перевела Блэксорну предложение Ёсинаки и благоразумно продолжала на латыни:

– Они ни за что не оставят тебя одного сегодня ночью. У нас нет выхода – если только ты не хочешь, чтобы я приказала сразу же их убить.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, – ответил Блэксорн, – но не ценой жизней. Благодарю тебя за то, что ты пришла.

Марико обратилась к Ёсинаке:

– Благодарю вас, Ёсинака-сан. Не будете ли вы так добры послать за курильницами с благовониями – отогнать москитов?

– Конечно. Извините меня, госпожа, нет ли известий о госпоже Ёдоко?

– Нет, Ёсинака-сан. Я слышала, что она все еще лежит, но болей нет. – Марико улыбнулась Блэксорну. – Пойдемте сядем там, Анджин-сан?

Он пошел за ней следом. Кири вернулась в свои апартаменты, серые расположились у дверей зала для приемов. Капитан серых встал около Ёсинаки, в нескольких шагах от остальных.

– Не нравится мне все это! – громко прошептал он.

– Неужели госпожа Тода собирается вытащить меч и убить его? Не обижайтесь – ну где ваши мозги?

Ёсинака захромал дальше, проверяя посты. Капитан посмотрел в угол зала: Марико и Анджин-сан сидели друг против друга, ярко освещенные факелами. Он не мог слышать, о чем они говорят, и сосредоточился на их губах, но это было ненамного лучше, хотя он обладал хорошим зрением и говорил по-португальски. «Наверно, опять говорят на языке святых отцов. Ужасный язык, его невозможно постичь!» И все-таки что тут такого? Почему бы ей и не побеседовать с еретиком наедине – если ей это доставляет удовольствие? Ничто не вечно на этой земле! Это так печально! О Святая Мадонна, позаботься о ней за ее смелость!»

– Латынь безопаснее, Анджин-сан. – Веер Марико разогнал гудящих перед ней москитов.

– Они могут услышать нас отсюда?

– Думаю – нет, если мы будем говорить, как ты меня учил, чуть-чуть двигая губами, и не повышать голос.

– Попробуем. Так что случилось с Кийямой?

– Я люблю тебя…

– Ты…

– Я скучаю по тебе…

– И я по тебе… Как бы нам встретиться наедине?

– Сегодня вечером это невозможно. Завтра ночью – сможем… У меня есть план, любовь моя!

– Завтра? А что с твоим отъездом?

– Завтра они могут задержать меня, Анджин-сан, – пожалуйста, не тревожься. На следующий день мы все уедем, куда захотим. Завтра ночью, если меня задержат, мы будем с тобой.

– Каким образом?

– Мне поможет Кири. Не спрашивай меня, как, что и почему. Это будет легко. – Она замолчала – подошли служанки с курильницами для отпугивания насекомых. Извилистые нити дыма скоро отогнали ночных чудовищ. Оставшись опять одни, они заговорили о своей поездке, счастливые просто тем, что снова вместе, любя друг друга без прикосновений, избегая разговоров о Торанаге и о том, что должно произойти завтра. Потом он спросил:

– Ишидо – мой враг. Почему же вокруг меня столько охраны?

– Чтобы защитить тебя. Но также и чтобы лучше удержать тебя. Я думаю, Ишидо захочет использовать тебя и против Черного Корабля, Нагасаки и господ Кийяма и Оноши.

– А, да. Я тоже думал об этом.

Она заметила, как он рассматривает ее.

– В чем дело, Анджин-сан?

– Вопреки тому, что считает Ябу, я не думаю, что ты глупая, – ведь сегодня вечером все было преднамеренно, умышленно, так спланировано – по приказам Торанаги.

Она разгладила складку на своем парчовом кимоно.

– Он дал мне поручения. Да.

Блэксорн перешел на португальский:

– Он предал вас. Вы только приманка – знаете вы это? Вы только наживка на одном из его крючков.

– Почему вы так говорите?

– Вы приманка. Так же как я. Это очевидно. И Ябу приманка. Торанага послал нас всех сюда на заклание.

– Нет, вы не правы, Анджин-сан. Простите, но вы не правы.

Он сказал по-латыни:

– Я говорю тебе, что ты красивая, и я люблю тебя, но ты лжешь.

– Никто не говорил мне этого раньше.

– Ты должна признать, что никто раньше не говорил тебе «я люблю тебя».

Она опустила глаза на веер:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Что выиграет Торанага, пожертвовав нами?

Она не ответила.

– Марико-сан, я имею право спросить тебя. Я не боюсь – просто хочу знать, чего он этим добьется?

– Я не знаю.

– Ты! Поклянись своей любовью и своим Богом!

– Даже ты? – с горечью ответила она по-латыни. – Ты тоже со своим «поклянись перед Богом!» И вопросы, вопросы, вопросы?

– Это твоя жизнь и моя жизнь, и я ценю их обе. Еще раз: что он на этом выиграет? Ее голос стал громче:

– Слушай же: да, это так – я выбрала время, и я не глупая женщина, и…

– Осторожнее, Марико-сан, пожалуйста, потише, а то…

– Извините. Да, это было сделано умышленно, при всех, как того пожелал Торанага.

– Зачем?

– Потому что Ишидо – крестьянин, и он должен дать нам уехать. Вызов нужно было сделать перед его соратниками. Госпожа Ошиба одобряет наше желание ехать встречать господина Торанагу. Я говорила с ней, и она не возражала. Тебе не о чем беспокоиться.

– Мне не нравится, что ты вызываешь огонь на себя. Или яд. Или злобу. Где твое спокойствие? Где твои манеры? Может быть, тебе нужно поучиться наблюдать, как растут камни?

Марико перестала сердиться и расхохоталась:

– Ах ты… Ты прав, прав. Пожалуйста, извини меня. – Она опять почувствовала себя полной сил, вновь стала сама собой. – О, как я люблю тебя, уважаю и как гордилась тобой сегодня вечером, – я чуть не расцеловала тебя там перед всеми, как это у вас принято.

– Мадонна, это все равно что поджечь пороховой склад!

– Если бы мы были одни, я бы целовала тебя, пока крики о помощи не заполнили бы всю вселенную!

– Благодарю тебя, госпожа, но ты – здесь, а я – там и между нами – вся вселенная.

– О нет, между нами нет всей вселенной! Моя жизнь полна, потому что есть ты!

Через минуту он сказал:

– А приказы Ябу – извиниться и остаться?

– Они не могут быть выполнены, извините.

– Из-за приказов Торанаги?