Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена". Страница 30

– Первое она загадала сразу после помолвки. Потребовала, чтобы я сделал все что угодно, но изловчился так, чтобы на нее никто не давил с браком. Чтобы она могла несколько десятков лет ходить в статусе невесты. – Шероховатая горечь осела на языке. Да уж, «заботливая» невеста… Словно поняв, о чем я думаю, Льерт с извиняющимися интонациями добавил: – Леста, представители моей расы живут намного дольше, чем захухри. Поверь, двадцать или тридцать лет – совершенно нормальный срок, чтобы отложить свадьбу. Моя семья была… достаточно известна. А ей не хотелось лишнего внимания к своей персоне, вот и все. Наши отношения от этого не изменились.

Я задумчиво кивнула. Если так, то можно понять. Я сама отдала бы все на свете, чтобы отложить брак с Мартином как можно дальше, вот только я его никогда не любила. Опять же, если речь идет только о социально-общественном статусе и на реальных отношениях не сказывается, секс до брака не осуждается, то и до конца жизни можно проходить в невестах.

– Вторым желанием Фьенны было, чтобы я не давил на нее и не указывал, что ей делать, – продолжил Льерт, не подозревая о моих мыслях.

– А третье? – спросила машинально.

– А третьего не было. Не успела… – Льерт прикрыл веки, помолчал, затем все же продолжил: – Фьенна переживала, что ее запирают на планете, и выпросила через родителей статус младшего атташе. А благодаря тому, что я официально считался ее женихом, устроилась работать на тот же корабль, где служил я.

– Так ты был военным?

Льерт Кассэль

Я рассказывал нашу с Фьенной историю и ожидал, когда на лице Лесты проступит неприязнь. Но ее все не было. Девушка задумчиво хмурила носик, думая, что я не замечаю, и задавала вопросы, от которых хотелось завыть.

– Так любили друг друга?

В груди кольнуло ледяной иглой. Что я мог ей ответить? Что благодарил судьбу за то, что послала мне женщину с высоким процентом совместимости? Боюсь, Леста никогда не сможет понять специфику отношений и менталитета цваргов с нашей Планетарной Лабораторией, чьи заключения приравниваются фактически к закону. По каким-то необъяснимым причинам Фьенна выбрала меня, сделав самым счастливым цваргом на свете.

Уже после помолвки, когда невеста озвучила свое первое желание и честно сообщила, что не слишком хочет выходить замуж, я понял, что с ее стороны это лишь легкая симпатия на фоне многолетней дружбы. Конечно, можно было отказаться. Все отменить. Сообщить, что передумал и, несмотря на высокий процент совместимости, буду искать другую женщину. Но… Во-первых, в глазах общества я был бы последним идиотом, а во-вторых, и самых важных, я уже дал слово Фьенне, что буду ее защищать. Какой был бы из меня мужчина, если бы я не защищал интересы девушки, которая обратилась за помощью? Пускай и призналась во всем лишь после помолвки…

На вопрос Лесты ответил честно. Я действительно любил Фьенну как безумец и был готов ради нее на все. Вступить в отношения, имея только призрачный шанс, что когда-нибудь она полюбит меня в ответ, и высокую вероятность, что детей у нас все же не будет, потому что они рождаются после близости. Фьенна же ясно дала понять, что не позволит к себе прикоснуться.

Ввиду моих заслуг перед Аппаратом Управления Цварга я смог добиться, чтобы нам разрешили отложить свадьбу на неопределенный срок. С просьбой назначить Фьенну на «Сверхновую» тоже проблем не возникло. Планетарная Лаборатория, услышав, что я хочу проводить больше времени с невестой, тут же дала согласие. Я несколько раз пытался донести до любимой степень опасности, которой она подвергнется на военном корабле, но она наотрез отказывалась меня слушать, ссылаясь на то, что я нарушаю клятву не давить на нее. Заладила, что хочет путешествовать, увидеть другие Миры и чудеса космоса. Слова о том, что «Сверхновая» в первую очередь является разведывательным кораблем военно-космических сил Цварга и в случае войны может оказаться в эпицентре событий, всерьез не воспринимала, посчитав, что я занимаюсь увеселительными прогулками.

– Так ты был военным? – в воспоминания вмешался голос Лесты.

С удивлением понял, что она внимательно слушает, ей действительно не все равно. Странная девушка. Какой-то части меня хотелось похвастаться, что я был не просто военным, а капитаном разведывательной яхты, оснащенной последней версией лазерных установок, и по совместительству одним из лучших пилотов. Но эта информация потянула бы за собой ряд вопросов, а потому я коротко ответил:

– Да. Был. Наша планета на тот момент вышла на контакт с обитаемым Миром из системы Бетельгейзе…

– Траски, что ли? – удивилась Леста, а я поразился осведомленности собеседницы.

– Да. Вот уж не знал, что на Захране преподают историю других Миров. Мне казалось, что образование людей крутится только вокруг их планеты.

Девушка неопределенно пожала плечами.

– Да с ними кто только не воевал в свое время. Странно такое не знать.

И то верно…

– Как ты, наверное, догадалась, наш корабль был ближе всего к системе Бетельгейзе, когда траски решили внезапно выйти на переговоры. Фьенна изъявила желание посмотреть на их планету и, будучи младшим атташе, настояла, что возьмет запасную шлюпку. Курс корабля, на котором мы летели, был согласован с руководством, от него нельзя было отклоняться. В тот момент в секторе фиксировались значительные помехи. Я не мог достучаться до вышестоящих чинов, чтобы изменить маршрут, а до нас, в свою очередь, не дошло сообщение с родины, что рептилоиды несколькими часами ранее уже нарушили мирный договор. Переговоры, о которых сообщили траски, оказались уловкой. Эти сволочи открыли огонь и по касательной задели шлюпку Фьенны плазменным лучом.

– Но ты же был не виноват! – изумилась Леста так искренне, что захотелось горько расхохотаться.

Не виноват? В том, что, будучи капитаном корабля, допустил смерть собственной невесты? Что у меня не хватило сил настоять, чтобы Фьенна осталась на борту, потому что она взяла с меня клятву не воздействовать на нее? Не виноват в том, что не остановил её?! Что, в конце концов, как капитан корабля мог просто заблокировать все шлюпки?.. Да я был виноват во всем!

– Мои сородичи признали меня виновным и определили на астероид. Леста, поверь, я был виноват.

– Но как же так… – Она прикусила губу и исподлобья посмотрела на меня. – В чем тебя обвинили? Не понимаю. Чтобы отослать на астероид, даже в самом отсталом мире должен быть суд…

– В военное время все решается быстро.

Не стал добавлять, что цварги в первую очередь ориентируются на бета-колебания, а я чувствовал за собой колоссальную вину перед Фьенной. Я не уберег ее и не смог спасти. В конце концов, предчувствуя беду, я нарушил непреложный пункт Устава ВКСЦ, что капитан не должен покидать свой корабль, бросил «Сверхновую» на заместителя и на запасной шлюпке рванул к Фьенне, только поздно… Я соврал Лесте: третье желание было загадано, но его я выполнил по-своему.

– Льерт, умоляю… убей меня.

Я держал истекающую кровью Фьенну на руках и не мог поверить в то, что случилось. Огромный осколок торчал из ее живота, и она умирала на моих глазах. Я это видел, чувствовал. Ее жизнь уходила, как уходит солнечный ветер сквозь пальцы. Организм регенерировал, но недостаточно быстро, в итоге лишь продляя агонию. Эмоции бесконечной боли заполнили узкую кабину шлюпки.

– Нет! Что ты говоришь, ты будешь жить!

Я ощущал себя последним куском дифрена. Зачем? Зачем отпустил ее на эти переговоры?! Я буквально зарычал на девушку, но в ответ она блекло улыбнулась растрескавшимися губами.

– Льерт… ты был чудесным другом все эти годы. Но мне больно… я устала бороться. Просто убей меня.

Она цеплялась за меня, зажмурившись, а я малодушно не мог это сделать. Положил руки ей на грудь и колебание за колебанием забрал ее боль себе. Впервые в жизни воспользовался ментальными способностями и изо всех сил, что у меня были, внушил ей, что она счастлива. Все то время, что жизнь алыми точками выходила из ее раны, я внушал, что это один из лучших дней ее жизни. Обманывал. Пользовался своими способностями, хотя обещал никогда этого не делать.